Счастливчик
Шрифт:
— Ничего так пощечина, — бормочет Норман, поглядывая на меня с опаской. Можно подумать, я размозжил его другу голову.
Больше никто ничего не говорит по поводу моего поступка. Когда мы с Диланом оттаскиваем Томаса, и я возвращаюсь на свое место, капитан молча ловит мой взгляд и кивает.
Морщусь в ответ. Честное слово, мне сейчас наплевать на его одобрение.
Не знаю, сколько времени проходит. Свет в камере не гаснет и не тускнеет, поэтому не понять, день сейчас или ночь. Еду приносят дважды, и оба раза вырваться под дулами игольников нет ни малейшего шанса.
Очнувшийся Томас больше не устраивает сцен. Молчит. В мою сторону даже не смотрит. Честно говоря, я опасался, что, придя в себя, он с еще большим энтузиазмом кинется выяснять отношения, но нет. Том включает голову и теперь ведет себя паинькой. Пожалуй, все же выпьем с ним вместе, когда выберемся из этой передряги.
Несколько раз я засыпал, также, сидя у стены в неудобной позе. От этого снова какого-то черта разболелось плечо. Пришлось сжимать зубы и терпеть. Хотя бы спал без снов и кошмаров — уже хорошо. Сон про моих матерей в прошлый раз впечатлил меня больше, чем хотелось бы себе признаваться.
Просыпаюсь от того, что Эдвард и Норман таки воспользовались моей идеей и начали играть в города:
— Эйдон.
— Нью-Йорк.
— Койрус.
— Сиента.
— Анубис, — вставляю, открывая глаза.
— Дело говорит, — ухмыляется Эд. — Сорн.
Перекидываемся названиями городов еще около часа. К нам присоединяются Тим, Дилан и Дилайла, а затем и Маргарет. Капитан молчит, а Томас и вовсе решает поспать. Боюсь, после моей выходки у него болит голова.
Думаю, проходит чуть больше суток с момента нашего пленения, когда "Королева" замедляет ход. Это чувствуется по изменению мерной вибрации корабля. Мы куда-то прилетели, значит, база наших захватчиков оказалась совсем близко.
— Мы сами пришли к ним в пасть, — вторит моим мыслям капитан и с досадой бьет кулаком по полу, на котором сидит.
Он принял решение уходить от "окна", стало быть, и ответственность на нем. Вот только не ему пришла в голову идея "прыгать" на неисследованную ветвь, где кто-то обосновался задолго до нас.
По логике стоило бы сказать что-то ободряющее, например, что его вины в том, что произошло, нет. Но врать я не люблю. Вина Джонатана есть, как и моя. И осознавать это, надо сказать, паршиво.
За нами приходят. И на этот раз не двое, а пятеро, как и в шлюзовой отсек, — не хотят рисковать. Можно было бы побрыкаться, но каждый из этой пятерки немногим уступает в размерах самому Эду. Нас, конечно, больше, но у них оружие, и это далеко не парализаторы.
Любая попытка к бегству сейчас будет стоить головы, а лишаться мне ее не хочется. Нужно быть паинькой, выяснить, куда нас привезли, а потом уже пытаться сбежать. Без корабля, идущего через "окно" отправить сигнал бедствия на Лондор невозможно, но что-то определенно можно придумать.
Иначе и быть не может.
Выкрутимся.
Нас выгоняют из камеры и ведут длинными коридорами. Дилан был прав, и правда, как скот. Надеюсь, не на убой.
— Ты боишься? — шепотом спрашивает Ди, по стечению обстоятельств идущая рядом (нас построили по двое).
Дергаю плечом.
— Нет.
Ловит мой взгляд.
— Храбришься?
—
Да нет, — признаюсь, — пока не знаю, чего бояться. Попозже.Ди улыбается, и мне это чертовски нравится — ее лицо будто преображается. И то, что ее улыбка адресована мне, нравится вдвойне.
— Храбришься, — повторяет, но на этот раз утвердительно.
Не спорю. Ей страшно, и не хочу ее разубеждать. Если она так чувствует себя увереннее, то пусть считает, что тоже боюсь. На самом деле я не соврал — мне не страшно. Пока.
По-прежнему держа на "мушке", нас заставляют сесть в катер. Конвой устраивается с нами. Этот аппарат вдвое больше "Ласточкиного", сюда при желании можно загрузить человек тридцать.
Катер покидает "Королеву", и я приникаю к стеклу, не веря собственным глазам. Планета. Целая планета, пригодная для жизни людей, и о которой никому неизвестно. Вот это находка.
— Не рыпайся, — шикает на меня детина с плазменным пистолетом.
Послушно сажусь на сидении ровно. Теперь мне не просто не страшно, а интересно. Планета — надо же.
Мы опускаемся. Это не космопорт, скорее, посадочная площадка. На планете ночь, но здесь светят яркие фонари, под ногами серая потрескавшаяся глина. Вдали светятся окна одноэтажных строений.
Нас грузят в ожидающий неподалеку флайер и везут по направлению к тем самым постройкам. Вокруг темнота, в окна ничего не разглядеть.
Я снова оказываюсь на сидении рядом с Дилайлой (не иначе — судьба). Девушка дрожит и кусает губы. Накрываю ее ладонь своей, и, надо же, сейчас она ее не выдергивает. Ей по-настоящему страшно. Чувствую себя негодяем, воспользовавшимся моментом, но ничего не могу с собой поделать.
Флайер опускается на глиняную поверхность планеты у крыльца одного из зданий. Нас заставляют выйти и выстроиться перед крыльцом.
— Изабелла, мы на месте, — сообщает в коммуникатор один из конвоиров.
Сразу видно, что парни свое дело знают, и мы не первые, кого они сюда привозят. Слишком уж все у них слаженно, и внимание не ослабляют ни на мгновение — шаг в сторону не сделаешь.
— Стоим, ждем, — удосуживаемся сухой команды.
— Кого ждем? — спрашивает Роу сквозь зубы, но его одаривают снисходительным взглядом и не удостаивают ответом.
Похоже, ждем кого-то главного, вернее, главную, ту, кого назвали Изабеллой.
Верчу головой, пытаясь рассмотреть, что находится вокруг, но фонарь тут один — перед крыльцом, дальше — кромешная тьма. Из окон одноэтажного здания, перед которым мы стоим, падает свет, но его недостаточно, чтобы рассмотреть что-то стоящее. Опять же, вижу лишь глину под ногами и какой-то засохший куст под одним из окон.
Наконец, наше ожидание вознаграждается, дверь раскрывается, и на пороге появляется женский силуэт. Так как внутри свет ярче, чем тот, который исходит от уличного фонаря, кроме силуэта, ничего не разобрать. Вижу лишь, что женщина среднего роста, стройная и с волосами до плеч, оканчивающимися мягкими завитками.
Женщина спускается с крыльца. Почему-то первым делом обращаю внимание на кобуру с лучевым пистолетом на ее поясе.
— Отличная работа, Шон, — обращается к кому-то из тех, кто нас сюда приволок. — Пополнение не помешает, — у нее звонкий голос, совсем молодой, хотя по тому, как она держится, видно, что женщина не юна.