Счастливое число Кошкиной
Шрифт:
— Ш-ш-ш! — я дернулась, вжимаясь спиной в стену, приложила палец к губам и спросила. — Ты как его сюда притащила, хитрюга? А если нас Крыся застукает?
— Гав-гав!
— Да иди ты в пень! Не тебя, а меня Крыся прибьет!
— Р-р-р-гав!!!
— Текла, гм-хм-вать, — хрипло пробурчал Совунчик, подтверждая свою реальность еще и голосом.
Нашел ладонью край одеяла и потянул его на себя, переворачиваясь с живота на бок. И ладно бы он на этом остановился. Нет ведь. Нащупал меня, и без того ошалевшую от одного его присутствия в моей кровати, и по-хозяйски так прижал к себе, лишая возможности незаметно выскользнуть из постели. Да что там выскользнуть, я даже собраться с мыслями и подумать как он тут вообще оказался и что теперь делать не могла. Аккуратно приподняла обнимающую меня руку и только собралась перекатиться
Несколько минут я пролежала, прислушиваясь к тишине в квартире и прикидывая что лучше сделать, если в комнату с вполне резонным вопросом зайдет Крыся. Оправдываться — не вариант. Тут и без слов все понятно. Значит, наплевать на все эти теории Люльки и первой вцепляться в белобрысую шевелюру. Своя как-то дороже. И уже давно хочется.
Приняв для себя лучшую тактику защиты, я все же несколько раз пыталась сдвинуть ладонь Совунчика и обречённо вздохнула, когда она, как приклеенная, снова и снова возвращалась обратно. Ну не спорю я, что приятно. Не спорю! Но писать-то от этого меньше не хотелось. Наоборот, прижимало с каждой секундой все сильнее. Мне бы не нежиться в постели, а в туалет как-нибудь.
"Я ж потом вернусь, честное Кошкинское. И даже сама руку твою на место верну… Совунчик, ну будь ты человеком!"
Простонала все это мысленно и завозилась активнее — силы терпеть как-то резко сошли на нет, а прижимало так, что уже никакие ладошки и нежности не могли меня удержать. Кое-как вывернулась, подскочила, пока обратно не сгребли, и поскакала в коридор, наплевав на халат и умоляя всех богов сразу, чтобы они смилостивились и заветный туалет оказался свободен. Мне ж на минуточку.
— Господи-и-и-и…
Перед возвращением в постель я решила посмотреться в зеркало и хотя бы по минимуму привести себя в порядок. Зашла в ванную, глянула на свое отражение и зависла, увидев трусы на верёвке. Мои. Розовые шортики с киской. Других не было. Вообще ни одних. Как и косметики ее Крысейшества на полочках. Моя, аккуратно расставленная по нижней, есть, а ее нет. Я даже на секунду подумала, что счастье свалилось, когда его не ждала, и Крыся свалила, но верилось в это с трудом. Только две, а не три, щетки с пастой в стаканчике толкнули проверить мелькнувшую и очень бредовую мысль: "А вдруг все же свалила?"
На цыпочках дошла до комнаты Дениса, заглянула в нее и не поверила своим глазам. Не знаю, что я там хотела увидеть — ну не табличку же "Крыси нет" на видном месте, — но диван с выложенным на него комплектом постельного, пара подушек и одеяло на краю как бы намекали на то, что Крыси действительно нет. А раскрытый шкаф с опустевшими полками, на которых остались только вещи Совунчика, это утверждение подтвердил… Я только и смогла, что хлопать ресницами и еле слышно выдохнуть не верящее:
— Да ладно!?
Сходила к вешалке, чтобы убедиться, что мне не мерещится и на крючках остались только наши с Совунчиком куртки, и снова захлопала ресницами. Это что ж такое могло произойти пока я спала, чтобы Крыся испарилась из квартиры, будто ее и не было?
POV. Денис
Я не знаю на что рассчитывал, когда не пошел спать к себе. Не знаю чем думал, а может и не думал вовсе. Услышал "ложись уже" и лег, не отдавая себе отчета как такое самоуправство будет расценено с утра. Поэтому особо и не удивился тому, что проснулся один. Не удивился и тому, что Кошка задумчиво помешивала кофе, а сигарета в ее пальцах практически истлела до фильтра. Даже тут, вроде бы и не собирался делать ничего противозаконного, умудрился если не испоганить, то оставить крайне неприятный осадочек от произошедшего. И снова по моей вине. Это ведь я, а не
Кошка, улёгся в чужую кровать без приглашения. Да и вряд ли сказанное сквозь сон могло расцениваться как приглашение. Только дошло это до меня с утра, а не тогда, когда должно было.— Гель, я думаю нам надо поговорить, чтобы… В общем… — признавать ошибки оказалось сложнее, чем совершать, но не признать их сейчас, когда сам завел разговор, стало уже невозможно.
Еще и по глазам Кошки догадался, как она отреагировала на мою выходку — такого растерянного взгляда я не видел ни разу. Нет, ну а каким он должен был быть? Спал себе человек, никого не трогал, а тут с утра обнаруживается по соседству второй. И вот вроде как да, надо бы объясниться, расставить все по полочкам, чтобы не накосорезить и не наворотить дел больше, чем уже натворил. Правда с чего начать не знаю. Поэтому налил себе кофе, взял с подоконника свою пачку и опустился на диванчик, собираясь с мыслями. Которых как назло не было.
— Я… Короче…
Помотав головой, снова взял паузу, чтобы сунуть сигарету в зубы и закурить и мысленно обложить себя самыми ласковыми синонимами слова ссыкло. И это ссыкло даже не стало отказываться.
— В общем… блядь…Мы с Крис расстались, — вывалил как на духу и тут же зачастил. — Нет, мы с ней и не сходились, ты не подумай, что я… Хотя нет, думай, что хочешь, только я все таки скажу!
В два глотка ополовинил содержимое кружки, вдавил недокуренную сигарету в пепельницу и сразу же потянулся за следующей, чтобы суетой забить тот раздрай, который с каждой секундой тишины рос снежным комом. Затянулся, выдохнул, стряхнул пепел и на мгновение поднял взгляд на Кошку.
— Гель, я просто расскажу все как есть, а ты сама реши где и в чем я накосячил. Я согласен, что косячу, со всем согласен. Только тут такое дело, что ты не знаешь кое-чего, а это, наверное, хоть что-то сможет объяснить в моем поведении и в том, что я делал, — новая затяжка, проглотить остатки кофе и снова жадный вдох дыма, чтобы впервые признаться в лицо человеку, — В общем, у меня похоже филофобия. Нет, не из-за тебя. Я сам об этом не знал. Просто мы с Лукой не так давно бухали и он подбил меня на эксперимент. Дело в том, что мы с Крис постоянно ссорились. По пустякам или нет, не знаю. Для меня все было как-то фиолетово что ли, пока Лука мне не ляпнул про то, что у нас все повторяется с равными промежутками в два месяца. Я естественно не поверил, а он решил доказать мне свою правоту. Короче, я не планировал и не собирался сдавать комнату. Мне это было ни к чему, но тут меня переклинило и я согласился, что выдержу прожить с девушкой под одной крышей три месяца…
Я рассказывал ей все, тушил сигарету, брал новую и давил, недокурив, чтобы хоть как-то скрыть свое состояние от того, что выписал себе билет в один конец и скорее всего этот разговор станет последним. Только остановиться и не рассказать Кошке всю правду не мог. Я сбивался, скакал изо дня в день, злился на то, что путаюсь и никак не могу выстроить адекватный и последовательный рассказ, который хотя бы немного объяснит Геле, что лег в ее постель не из-за квартиры или того, что хотел напоследок самоутвердиться и что-то доказать Крис. Мне было похуй на Крис. Похуй на ее закидоны, истерики и наши ссоры. Мне не было разницы уйдет она или останется. Все это время было без разницы позвонит она мне или нет, я даже не парился ее звонками в первые дни после ссоры. Потому что было плевать потеряю ее или нет. Потому что ее у меня не было так, чтобы понимать что я потеряю.
— Я больше не зайду в твою комнату без приглашения, Гель. Это было первый и последний раз. Просто… Блядь, я не оправдываюсь, Гель, и понимаю, что перегнул с этим, только не… не у… Блядь! — я рывком поднялся, сгреб в ладонь пачку и зажигалку и рявкнул, — Текла, гулять!
34. Храпозавры, Бабайка и Жирафик
Чудом не растаявшему сугробу на пустыре досталась вся моя злость. Я распинывал его с такой жестокостью, будто не в сугроб, а в себя самого раз за разом впечатывал ботинок. По ребрам, в живот, по почкам, в челюсть — куда придется, — хрустящая от ударов корка снега только подстёгивала эту вспышку звуком ломаемых костей, и я с каким-то упоением крошил, давил подошвой крупные куски в труху и отпинывал ее в стороны. Выдохнул, лишь разметав сугроб до земли. Посмотрел на результат, выматерился, не стесняясь ни выражений, ни того, что проходящие мимо люди могли и скорее всего слышали каждое слово.