Счастливый рыжий закат

– Такое бывало? – рассмеялась я.

– Да. Я повела кормить Джулианну на кухню. Она была оскорблена.

– Это…

– Невеста наследника, не желающая выходить замуж за любимого человека из-за собственной глупости и гордости. Кстати, вы – ее кумир! И не только ее. Вас боготворят все светские львицы Империи! Духи из синелика покорили всех! У вас еще не было заказов? Погодите. Будут. Как только император даст какой-нибудь бал….

Я лишь покачала головой.

– Пришли! – известила меня принцесса Тигверд. – Девочки, знакомьтесь. Герцогиня Моран. А это – хозяйка на кухне – Каталина. И моя помощница Оливия.

Женщины отвлеклись от пирожков и поклонились мне.

– Очень приятно, – склонила я голову. – Если можно, называйте меня Рене – так привычнее.

– Миледи Рене, – поправила меня молодая женщина с открытым лицом. Видно было, что она – хохотушка. Ее принцесса Тигверд назвала Оливией.

– Вы обедали? – требовательно спросила меня другая – постарше и посуровее.

– Не успела, – честно призналась я.

– Точно – вы же с работы, – мечтательно улыбнулась принцесса Тигверд. – Как студенты?

– Как обычно, – вздохнула.

– У вас первый курс?

– Именно. А в этом году он…особый.

– Да, – нахмурилась она. – Я слышала о площади Цветов.

За разговором супруга принца Тигверда ловко лепила меленькие пирожки и укладывала их на огромную – в полстола – доску, присыпанную мукой. И так у нее это замечательно получалось… Слепив крошечный, но очень аппетитный пирожок, женщина ловко обмакивала в разбитое яйцо печать с изображением двуглавого грифона распластавшего крылья и пирожок становился…императорским!

– Муж подарил, – подмигнула мне принцесса, – здорово, правда?

Тем временем Каталина поставила передо мной тарелку с супом – куриное мясо, золотистый бульон и лапша. Ммммм…

– Кушайте, не отвлекайтесь, – приказала она. – Успеете все обсудить.

– Очень вкусно! – похвалила я. – А в походе мужчины вспоминали ваши пирожки. Можно сказать, мечтали о них.

Женщины рассмеялись.

– А готовил кто? – ревниво спросила кухарка.

– Принц Тигверд, – честно ответила я. – Император сказал, что он готовит лучше всех.

– Я всегда знала, – с полным восторгом заявила принцесса Тигверд, – что Ричард умеет готовить, но тщательно скрывает эту страшную государственную тайну.

– Получается, что я вам ее только что выдала? – нахмурилась я.

– Не переживайте, мы никому об этом не скажем! – утешила меня принцесса.

Пирожки отправились в печь, а мы с хозяйкой перешли в гостиную.

– Вы не пьете кофе и равнодушны к чаю, – проговорила принцесса. – Чем же вас угостить? Хотите апельсинового сока?

– С удовольствием, – с удивлением кивнула я. А про себя подумала: «Надо же – принцесса Тигверд что-то знает обо мне».

– Вы удивлены?

– Пожалуй, что так…

– Мне странно это. Вы спасли Ричарда во время эпидемии. Потом предупредили императора о засаде…

– Это как раз не я, – покачала головой. – Моя лиса почуяла.

– А что любит ваша лиса, – совершенно серьезно спросила принцесса Тигверд.

– Курицу. Но…

– Потом была история с покушением на Фредерика в доме у Наташи, – не дали мне договорить, – Так что можно сказать, вы, Рене, – ангел-хранитель семьи Тигвердов. Так что заботиться о вас – не только мой долг, но и искренняя потребность. Пожалуйста, не лишайте меня этого удовольствия. И пообещайте, что если понадобиться моя помощь, хоть какая-нибудь, вы не постесняетесь обратиться ко мне!

– Спасибо.

Я почувствовала, что краснею. Все, что говорила принцесса – было правдой. И хоть мне и было приятно слышать, что мои заслуги признали, все равно это смущало.

Оливия вкатила столик.

– Сок и пирожные, миледи.

– Спасибо, – кивнула хозяйка дома. – Дальше мы сами.

– Милорд Гилмор отправил меня посоветоваться с вами, – начала я. – Наш исполняющий обязанности ректора уверен, что вы сможете помочь.

– Студенты… – вздохнула принцесса Тигверд. – Вы знаете, если посмотреть на историю – неважно даже какого мира, то мы увидим интересную закономерность. Если в государстве начинаются мятежи, волнения, противостояние с правительством – студенты всегда поддерживают мятежников, недовольных и смутьянов.

– Странно…

– Может быть. Но это факт. Молодые люди не довольны тем, что происходит в стране – не важно, какая это страна, какой строй. Именно они будут издавать листовки, возмущаться и вести пропаганду – чаще всего, выгодную врагу.

– Никогда об это не задумывалась – мы просто учились.

– А вот сейчас студенты не просто учатся. И еще одна закономерность – что бы ни творили представители молодежи – от подрывной деятельности до покушения на представителей власти – общественное мнение на их стороне. Они – молодое поколение – за свободу. А правительство – угнетает, тиранит и душит… Одним словом, занимается тем, чем ему и положено.

– И… что делать?

– Кнут и пряник, – ничего другого еще никто не придумал. Разъяснять, разъяснять и разъяснять. К чему ведет такая деятельность. Какие спецслужбы каких стран используют молодежь. Ну – и еще одно правило, которое доведено до абсолюта в военных академиях.

– Какое?

– Чем бы солдат ни занимался – лишь бы… ээээ… лишь бы у него не осталось сил на что-либо другое. Например, на организацию таких вот беспорядков.

Я задумалась. Потом сказала:

– То есть их надо чем-то увлечь.

– Соревнования между учебными заведениями. Между гражданскими и военными. Между разными провинциями. Причем условия должны быть такие, чтобы привлечены были не только маги и – например – целители. Но и прикладные факультеты, студенты которых, как я понимаю, и создают основные проблемы.

– Ну, тут я одна не придумаю, – вздохнула я.

– А вот интересно – откуда вообще пошла традиция делать, например, исторический факультет в вашем мире. Там же все равно маги обучаются? Так не проще ли их сначала научить империю любить… А потом уже – к курсу шестому – заниматься с ними специализацией?

– Это… придется всю учебную программу менять.

– Не программа и была, – проворчала принцесса Тигверд точь-в-точь как ее муж.

Я рассмеялась.

– От Ричарда это слышали? – догадалась она.

– Именно.

– Только он про аристократов Западной провинции это говорил.

Улыбка принцессы Тигверд померкла.

– Когда похищают – это очень страшно, – еле слышно проговорила она. – С ума сводит беспомощность. И то, что ты зависишь от похитителя.

– Простите, мне не следовало при вас этого говорить.