Щит

По тому, как он это ел, я знала, что это еда видящих.

Когда я попробовала есть так же, текстуры сделались ещё более изысканными. Более того, они так хорошо переплетались на моем языке, создавая тёплый поток в моем свете от горла прямо к бёдрам.

Когда я уже начала задаваться вопросом, не было ли здесь какого-то потайного мотива, Ревик скрылся в другой комнате, не сказав ни слова. Через несколько минут я услышала воду, полившуюся из душа, и вздохнула, настраиваясь на ожидание.

Теперь, когда он опустился на деревянный стул напротив меня, который занимал ранее, я легонько улыбнулась.

Ревик улыбнулся в ответ, откидываясь на спинку стула и проводя рукой по влажным волосам. Я заметила, что он побрился и надел чистую одежду — свободную рубаху с застёжками из узелков, которая по покрою напоминала китайскую, а также джинсы. Из кучи, подобранной для меня Касс, я выбрала чёрное шёлковое кимоно с золотой птицей на спине.

Я носила его на протяжении всего ужина. Кимоно было длинным и едва ли открытым, но теперь, покосившись на его джинсы под столом, я невольно задалась вопросом, не провоцирую ли я.

Ревик полез в карман и вытащил hiri. Никогда не видела, чтобы он их курил, хотя не раз ощущала от него их запах на корабле. Он прикурил сигарету от деревянной спички, затем помахал той, затушил и оставил на своей тарелке.

Я подумывала попросить у него сигарету, но потом решила, что не для того я бросила курить как человек, чтобы начать курить как видящая. Когда я подняла взгляд, Ревик наблюдал за мной сквозь облако сладко пахнущего дыма.

— Это тебя беспокоит? — спросил он.

— Нет, — ответила я. Я говорила правду. В отличие от человеческих сигарет hiri пахли приятно.

Ревик посмотрел на кончик hiri, затем на меня.

Опершись рукой на стол, я безуспешно попыталась очистить свой разум. Мне нечего было сказать, но кажется, я не могла перестать думать об этом.

Мне не хотелось говорить о войне… или даже спрашивать, где Ревик находился последние несколько недель, или интересоваться его хромотой, которую я снова заметила, когда он пересекал комнату. Я не готова была думать о завтрашнем дне, и тем более о той ночи. Я не очень-то хотела знать детали того, что происходило в лагере, или сколько у нас есть времени до тех пор, как кто-то заставит нас вернуться туда. Меньше всего мне хотелось возвращаться к нашему прерванному разговору о Мэйгаре. Мне не хотелось пытаться завести светский, ничего не значащий разговор, поскольку мы оба совершенно не умели этого делать.

Если так подумать, я вообще не хотела говорить.

Однако я не знала точно, к чему это нас приводило.

— Ты хочешь спать? — спросил Ревик.

Не успела я подумать о причинах, как что-то в моей груди тут же сжалось. Я подавила это ощущение, вытесняя его из своего света, или хотя бы из той части, где его мог заметить Ревик.

— Конечно, — сказала я. Мои глаза невольно метнулись в сторону спальни. — Ты можешь идти вперёд, если хочешь.

Я сосредоточилась на синяке на его лице, затем отвернулась.

Когда молчание затянулось, я исподтишка посмотрела по сторонам. Тут имелся низкий диван со стопкой толстых одеял на одном краю и горой подушек на другой стороне. Я попыталась решить, может, стоит просто спросить у него.

Ревик поднялся на ноги и затушил hiri.

Я задержала дыхание, думая, что он собирается вновь скрыться в спальне и оставить меня в ещё большей растерянности относительно того, что мне теперь делать.

Но он так не поступил.

Ревик обошёл стол. Я не поднимала взгляда, когда он опустился на стул рядом с моим и ногами подвинул его ближе, чтобы наши колени соприкасались.

Он взял мои руки в свои ладони, и я посмотрела на наши пальцы. Его костяшки все ещё были покрыты синяками, но их следы уже бледнели.

— Элли, — произнёс Ревик. — Что не так?

Убрав одну руку из его ладони, я отбросила назад свои волосы и с ужасом осознала, что плачу. Я вытерла глаза, улыбнувшись от смущения… и явного недоумения. Я снова вытерла лицо.

— Ого, — протянула я. — Прости, — я сжала его ладонь, обхватывавшую мои пальцы. — Это та иррациональная штука, о которой ты мне рассказывал?

Ревик подвинулся ближе.

— Да, — мягко ответил он.

Я не могла заставить себя посмотреть ему в глаза.

Я помню, как он ощущался все те дни, что я провела у Тарси. Он не приходил за мной, даже не спрашивал обо мне на протяжении почти трёх недель. Он избегал меня в Барьере. Сидя здесь, я осознала, как сильно мне не хотелось обсуждать с ним это.

Когда я стала подниматься, Ревик схватил меня за руки, удерживая на месте.

— Элли, — его голос прозвучал почти панически, и я посмотрела ему в глаза. — Что я делаю не так? Скажи мне.

— Ты все делаешь правильно, Ревик. Просто я устала, я…

— Элли! — его свет ударил по моему, заставив меня ахнуть. Ревик притянул меня ближе. — Ты сказала мне закрыть тему, я и закрыл! Ты злишься на меня?

— Нет, — прикусив губу, я усилием воли не отвела взгляда от его глаз и покачала головой. — Я не злюсь. Клянусь, Ревик.

Он просто смотрел на меня, в его светлых глазах виднелось непонимание.

Боль курсировала по моим световым венам. Я осознала, что отчасти это потому, что мой свет взаимодействовал с ним. В итоге я сжала руки в кулаки, сосредоточившись на наших пальцах, на различиях между нашими руками… в размере, в цвете кожи.

Покачав головой, я сделала вдох.

— Прости, — сказала я. — Я просто не понимаю. Мне кажется плохой идеей, что мы здесь одни, — я посмотрела на освещённую огнём комнату, чувствуя, как к коже приливает тепло. — Что мы здесь делаем?

Ревика озарило пониманием.

Я почувствовала, как все встало на место; затем его разум шёпотом пронёсся по моему, напоминая то утро в Сиртауне. При этом его боль заструилась по мне, и я вздрогнула, отстраняясь от его света. Я почувствовала, как Ревик тоже отреагировал на это.

Уставившись в огонь, я постаралась решить, как выбраться из этой неловкой ситуации, но тут его рука скользнула в мои волосы.

— Элли, — его голос вновь зазвучал мягко. — Элли. Ты такая красивая.

Ревик целовал моё лицо. К моей коже прилило тепло.

Когда его слова отложились в сознании, меня накрыло недоверием, и Ревик вновь поцеловал меня, потираясь своей щекой о моё лицо. Он никогда прежде не делал мне комплиментов. По крайней мере, по поводу моей внешности. Если так подумать, он в принципе делал мне очень мало комплиментов.