Считаные дни

Его улыбка получается напряженной, но, судя по всему, девушку его ответ удовлетворил. Она проходит вперед в своих промокших сапожках, садится на стул, на самый краешек, подсовывает руки под бедра, на плечах кожаной куртки проступают темные пятна влаги, она кажется промерзшей насквозь.

— Я сделала тест, — начинает она.

— И?

Девушка засовывает указательный палец в прореху джинсов и слегка тянет за свободную нитку. Потом из глаз ее льются слезы.

— Ты беременна? — спрашивает Юнас.

Она склоняет голову и кивает, не отрывая взгляда от рук. Едва заметно подрагивают лопатки, худенькие и выступающие под промокшей тканью куртки. Юнас поднимает руку, но прежде, чем коснуться девушки, она останавливается и беспомощно повисает в воздухе, он не позволяет себе дотронуться до нее, и это один из тех редких, но оправданных моментов, когда Юнас чувствует ограничение, наложенное на него тем, что он врач-мужчина. Юнас отводит руку и берет коробку с носовыми платками, которую главный врач предусмотрительно оставила рядом с монитором компьютера.

— На-ка, — говорит он.

Девушка вытягивает носовой платок из коробки.

— Я хочу от него избавиться, — произносит она.

— Тебе решать, — отвечает он. — У тебя есть предположения, какой у тебя примерно срок?

— Да, — кивает она. — С двадцать шестого августа.

— Это первый день последних месячных?

— Чего? — она поднимает голову. — Не, это когда мы со Сверре переспали в последний раз. Мы были на празднике. В общем, это все.

Юнас задумчиво кивает. Теперь ему следует соблюдать осторожность, взвешивать каждое слово, девушка быстро вытирает нос бумажным платочком и поднимает глаза.

— Я не хочу его оставлять, — продолжает она. — И не пытайтесь меня отговорить или что-то в этом роде, я не хочу никаких детей.

— Как я уже сказал, — замечает Юнас, — решать тебе.

Он тут же объясняет ей, что приносить направление от терапевта необязательно, что она может напрямую связаться с больницей. Юнас кивает на компьютер и предлагает:

— Если хочешь, могу для тебя найти адрес и телефон.

Она пожимает плечами. Черная подводка вокруг глаз размазалась и потекла по щеке, Юнас старается не обращать на это внимания.

Когда раздается сигнал о новом сообщении, он вздрагивает, потому что звук слишком громкий и точно такой же, как в его собственном мобильнике. Но телефон достает она.

— О господи, — бормочет девушка себе под нос и, прищурившись, вглядывается в экран.

— Что? — спрашивает Юнас.

Она кивает на телефон:

— Да кто-то хочет со мной встретиться.

— И кто же?

— Тут нет имени. И номер скрыт.

Она поворачивает дисплей в его сторону, слишком быстро, чтобы он мог там что-то разглядеть, вероятно, ей неважно, увидит он или нет. Посетительница сдувает прядь волос, упавшую на глаза, и проводит пальцем по экрану телефона.

— Я могу найти для тебя номер больницы, — повторяет Юнас, — там тоже есть замечательные люди, с которыми можно поговорить.

Тогда она убирает телефон, смотрит на Юнаса и теперь уже кажется взрослее, чем прежде, быстро мотает головой и улыбается, словно отчаявшись.

— Знаете что, — говорит она, — давайте просто забудем об этом.

— Что ты имеешь в виду?

— Да все это, — она обводит глазами комнату, кивает на стены, на него самого.

— Но тебе есть с кем поговорить? — спрашивает Юнас.

Девушка подается вперед на стуле и опускает мобильный телефон в задний карман узких джинсов.

— Просто забудем об этом, — повторяет она. — Вы же там что-то говорили про врачебную тайну. Так что, договорились? Меня здесь не было, окей?

Она смотрит на него спокойно и настойчиво, и снова эта перемена в лице, оно вдруг становится таким открытым и юным и в то же время взрослым.

— Ты точно этого хочешь?

— Да, — кивает она. — Вы же слышали, что я сказала.

Потом снова раздается звяканье мобильного телефона, на этот раз его собственного. Он извиняется и отворачивается к письменному столу, берет телефон, лежащий рядом с клавиатурой, надо было отключить звук. Это сообщение от мамы. Оно начинается так: «Привет, мой мальчик!» Ему стоило написать им сегодня пораньше, что у него все в порядке. Юнас отключает звук и откладывает телефон в сторону, а когда поворачивается, то видит спину девушки уже в дверях.

— Но как же?.. — начинает он.

Узкие плечи, коротенькая кожаная куртка, мокрые сапожки цвета спелой сливы, он не знает даже, как ее зовут, но дверь за ней уже закрывается.

В коридоре он сталкивается с Вальтером.

— Ну и каково это — быть брошенным на съедение волкам, парень? — ухмыляется тот. — Все в порядке?

— Думаю, да, — отвечает Юнас, они вместе направляются к стойке регистратуры.

— Гляди-ка, — говорит Вальтер и кивает на опустевший приемный покой, — какая прекрасная картина!

И по-доброму смеется. Свет за стойкой погашен. Мурлыча себе под нос, Вальтер скрывается в гардеробе. Гида выходит из лаборатории, натягивая красную шерстяную кофту поверх белого халата.

— А знаете что? — говорит она. — Вы мне очень понравились.

— Спасибо, — бормочет Юнас и смотрит на входную дверь, на улице, кажется, никого нет.

— Да, правда, — продолжает Гида, застегивает кофту и продолжает ему улыбаться.

— Тут только что была такая девушка, — говорит Юнас, — она быстро убежала.

Он кивает на дверь.

— Только что? — спрашивает Гида. — Вы имеете в виду Кайю Маннинен?

— Маннинен?

— А это вы не у них комнату снимаете?

— Ну да.

— Что-то случилось?

— В каком смысле?

— Ну, с Кайей.

— Нет-нет, — быстро бормочет он. — Просто заскочила на минутку.

— Приятные люди, — замечает Гида. — Лив Карин — учительница в местной школе. Невероятно талантливая.

— Ну и хорошо, — отзывается Юнас.

— Она сейчас преподает у Элины, моей старшей внучки, и та говорит, что у них никогда не было учителя лучше.

Юнас снова бросает взгляд на дверь. Но не мог же он пуститься в погоню. Гида проходит мимо него к столу в приемном покое и принимается складывать лежащие в беспорядке бумаги.

— Идите-ка теперь домой и постарайтесь немного отдохнуть, доктор Далстрём, — продолжает она. — И еще раз спасибо большое, что согласились.

%

Ночью ей снится он, заключенный с затравленным взглядом. Ингеборга просыпается без десяти пять и больше не может уснуть. Уже столько времени прошло, а она все никак не привыкнет. Каждый вечер, ложась спать, она надеется, что ей удастся заснуть спокойно и на всю ночь, вплоть до той минуты, когда она проснется отдохнувшей на следующее утро. Перед собой она видит лицо Ивана Лесковича. Его же вчера оставили в больнице? В таком случае они трясутся теперь над ним и сторожат, эти люди из полиции; может быть, они приковали его к постели наручниками или дежурят у его кровати и следят, как бы он не сиганул в окно или не выскочил из комнаты?