Считай звёзды

— Вы уже вернулись, — Лиллиан нарочно не задает вопросы, вытягивая тему для беседы из пальца. Она проходит по кухне, постукивая каблуками о паркет, руки держит сложенными на груди. Райли не может видеть, а и не хочет, как женщина строгим взглядом режет её затылок на куски:

— Митчелл очень переживал…

— Простите, — Янг не оборачивается, не настраивает зрительный контакт, сохранив ровность в тоне голоса. — Я не хочу с вами разговаривать, — поддерживает уважительное обращение, наполнив кастрюлю водой, и ставит её на плиту.

Не проходит и должной минуты молчания. У Лиллиан всё готово. Она знает, что и как говорить, поэтому начинает укоризненно:

— Зачем ты это делаешь? — почти шепотом для усиления влияния. Финчер хмурит брови, слегка повернув голову, чтобы краем глаз видеть женщину позади, которая смотрит на неё с фальшивой тревогой.

— Твой отец так переживал. Почему ты заставляешь кого-то так волноваться о себе? — Лиллиан предполагает, что сейчас Райли ничего не трогает в груди, но на последок у неё остается самое действенное. — А Дилан? Зачем ты обрекаешь его на заботу о тебе?

Янг реагирует. Она с нежеланием оборачивается, медленно поднимая уже расстроенный взгляд на женщину, не сумев побороть напряженную тревогу, вызванную виной перед парнем, тем стыдом, которым кормит себя столько часов подряд. Как Лиллиан это удается? Каким образом она выясняет, что волнует человека в данный момент? Откуда знает, на какие болезненные точки необходимо надавить?

Но Райли ещё пытается бороться, хмуря брови и возражая:

— Я вовсе не… — успевает качнуть головой. Лиллиан перебивает, сердито щуря веки:

— Никто тебе ничем не обязан, Райли, — кивает, будто дав понять, что говорит правильные вещи, всем известные. — Ты не имеешь права так отягощать жизнь других людей. Кто… — она морщится, не веря. — Кто дает тебе это право? Право быть обузой для другого?

Финчер смотрит заворожено, начав медленно приоткрывать рот, чтобы опровергнуть слова женщины, но выходят непонятные звуки прерванных слов, которые встревают в горле, вызывая приступ удушья:

— Я…

— Ты думаешь только о себе, — Лиллиан неодобрительно качает головой, медленно направившись обратно к порогу. — Тебе на всех плевать. На отца, на Дилана, на друзей. Мерзкая эгоистичная девчонка, — встает у двери, неприятно тяжелым взглядом окинув девушку с ног до головы. — Прямо как твоя мать, — выплевывает, резким движением в сторону покидая помещение. Хлопает дверью.

Райли остается одна, но шум в её голове не затихает. Рой мыслей вызывает жжение в черепе, и девушка активно дышит, не контролируя движение своей грудной клетки. Задыхается. Эмоции вот-вот возьмут верх. Янг понимает, что может сорваться. Её глаза начинают гореть пеленой слез, и это толкает к раковине. Панически крутит ручки крана, в голове звучат слова немедленного успокоения. Умывает горячее лицо.

Тише. Тише.

Хрипло проглатывает кислород, но не может им насытить организм.

Тише.

Выпрямляется, упираясь ладонями в края раковины. Прикрывает веки. Дышит.

Тише. Всё в порядке.

Лицо морщится от эмоций, захватывающих сознание, и Янг мычит, сутулясь. Уже готова зарыдать, дать себе потерю контроля, но на автомате дает себе ладонью по лицу, вызвав звон в ушах. Легкое головокружение подталкивает присесть на стул. Шум воды не затихает. Он смешивается с помехами в голове. Сидит. Опускает лицо в ладони. Щека и висок горят — место удара.

Зато в сознании становится тихо.

Физическая боль не остановила моральную, но задержала её, и теперь у Финчер есть мгновение, чтобы привести себя в порядок.

Подходит к кабинету, потянувшись рукой к холодной ручке, но дверь сама распахивается, заставив женщину отшагнуть назад. Встречается взглядом с Диланом, но лишь секунду он удерживает их зрительный контакт, тут же развернувшись и продолжив идти по коридору. Лиллиан переводит спокойное внимание на его руку, в которой он сжимает бутылку виски. Остается невозмутимой, кажется, тихо хмыкает под нос, качнув головой, и проходит в кабинет, улыбаясь Митчеллу. Мужчина сидит за столом, ладонями растирает лицо. Выглядит подавленным, женщина с легкостью прочитывает его эмоции и состояние, правда всё равно не меняется в лице, прикрыв дверь:

— Дорогой, я нашла покупателя.

***

Мне удается «остыть». Я справляюсь, чему очень рада, но осадок после разговора с Лиллиан остается, поэтому не могу избавиться от излишней холодности, когда на кухню входит О’Брайен. Стою у тумбы, протирая полотенцем посуду, которую вымыла. Видимо, она скопилась за дни моего отсутствия, отвратительно, но я не против сделать эту работу за кого-то другого, мне хочется быть занятой, а вода пока не вскипает.

Бросаю короткий, не совсем теплый взгляд на парня, но правда… Правда пытаюсь выжать из себя что-то светлое. Замечаю в его руке бутылку виски, и отворачиваюсь, со вздохом продолжив заниматься делом. Дилан отпивает немного, встав сбоку, и наклоняется довольно низко, локтем упираясь в поверхность кухонной тумбы, кулаком подперев висок. И стоит в таком положении, открыто наблюдая за мной.

Я пытаюсь от него закрыться, морально отгородиться, но не способна игнорировать подобное поведение, вызывающее настоящие здоровые эмоции:

— Боже… — шепчу. — Ты решил ещё выпить? — не отвлекаюсь от посуды, водя по очередной тарелке полотенцем. О’Брайен забавно хмурится, сощурившись, и заводит руку с бутылкой за спину, слегка покачнувшись на ногах:

— Нет.

Улыбаюсь. Понятия не имею, почему, ведь внутри всё продолжает гореть злостью на себя. Мне стоит постараться замкнуться. Ненадолго, может, это даст парню понять, что необходимо соблюдать дистанцию в общении со мной. Лиллиан права. Это не пойдет ему на пользу. Зря он вообще тратит на меня время и…

Прекращаю водить влажной тканью по тарелке, уставившись в поверхность посуды, и медленно перевожу взгляд на О’Брайена. Он смотрит на меня. Не могу понять, с какими эмоциями, знаете, он… Просто наблюдает. Вот… Ничего. Ни напряжения, ни хмурости, ни улыбки. Смотрит.

Начинаю нервно бегать взглядом по сторонам, в итоге вновь останавливаясь вниманием на лице Дилана:

— Что? — не могу сдержать широкую улыбку. — Что? — повторяю, опустив посуду на тумбы, скользнув пальцами по её чистой поверхности. Жду его слов. Хотя бы каких-то, а мои губы давно предают меня, продолжая демонстрировать мое легкое смущение. В подобные моменты не способна заставить себя думать о чем-то другом. О чем-то темном и негативном.

ОБрайен, наконец, отмирает, пожав плечами, и встает прямо, озадачив меня своим молчанием. Подносит бутылку к губам, делая глоток, и начинает обходить меня позади, поэтому щурю веки, качнув головой. Странный, конечно…

Шлепок.

Опускаю руки, подняв обреченный взгляд на стену перед собой, и кривлю губы, кивнув:

— О, да… — перевожу внимание на парня, в глазах которого читаю знакомую наглость. — Очень остроумно, — повторяю с сарказмом, воздержавшись от желания немного потереть ладонью ягодицу. Опять шлепает меня по заднице. Какие-то вещи совершенно не меняются. Иногда я правда забываю, кто ты, О’Брайен. Выражение его лица остается ровным, но вместо этого о многом сообщает взгляд. Он встает с другой стороны, бедром упираясь в тумбу, и держит одну руку в кармане кофты, пока второй подносит бутылку к губам, делая большой глоток.