Считай звёзды

— Райли? — так ухожу в себя, что не замечаю, как у меня появляется «попутчик».

Замедляю шаг, вовсе останавливаюсь, подняв лишенное эмоций лицо на Остина, и тот выглядит куда напряженнее меня. Видно, как переживает. Парень встает напротив, и людям приходится обходить нас, хорошо, что никто не начинает пихаться.

Что я чувствую? Ничего.

— Привет, — мы не говорили всю прошлую неделю. Знаю, это странно, но я успела соскучиться. Не поймите меня неправильно. С момента моего перевода сюда, я каждый свой день проводила с ним и Роббом, Агнесс. Вы бы смогли без сомнений вычеркнуть из своей жизни человека, который являлся её составной на протяжении нескольких лет?

И, в конце концов, беда в том, что мне знакомы не только плохие стороны Остина. У него много положительных качеств. Я знаю его в первую очередь, как одного из своих лучших друзей, который мог примчаться ко мне ночью, когда я оставалась одна во время грозы. Это человек, постоянно переживающий о моем здоровье, так что не дай Бог чихнуть возле него. Тот, кто упросил своих родителей оплатить страховку Агнесс, когда её родители не могли себе этого позволить. А Робб? Сколько он делает для него? Этот кудрявый парень вообще порой лишен крыши над головой, а Остин его спасает, заставляя оставаться у себя.

И много других моментов. Их просто нельзя перечислить и пересчитать.

Да, Остин не любит нарушителей его личного порядка, но для близких людей он сделает всё возможное. Нельзя судить кого-то, беря на рассмотрение лишь одну сторону монеты. Надо изучать полностью. Поэтому мое мнение настолько неоднозначно, а грудь полна сомнений.

— Ты болеешь? Выглядишь плохо, — парень сам кашляет, простыл?

— Нет, всё в порядке, — лгу, оставаясь эмоционально закрытой. Остин моргает, начав мяться:

— Я пытался дозвониться до тебя на выходных, — чешет затылок, морщась.

— Знаю, у меня не было настроения говорить, — признаюсь спокойно.

— Я думал, может нам, ну… — не думала, что ему так сложно подбирать слова. Он явно нервничает сильнее меня. Еще один плюс в копилку моей опустошенности.

— Мы давно не выбирались в кафе-мороженое, — пропускает скованную улыбку, тут же сжав губы до бледноты. Да, точно. Мы постоянно с ним вместе ходим поесть мороженое. Вдвоем, поскольку Агнесс с Роббом без остановки носятся от прилавка к прилавку, не давая нам получить наслаждение от процесса. Эти двое слишком активные непоседы, в то время как мы с Остином менее подвижны. Мы мыслители нашей компании.

— Я подумал, — он что, смахивает пот со лба? — Не хочешь сходить со мной? Поговорим, так сказать, — вновь попытка улыбнуться, — в приятной обстановке, — сглатывает, смотря на меня. Отвожу взгляд. Никаких соображений, но и противоречий нет. Пожимаю плечами, восстановив зрительный контакт:

— Я не против поесть мороженое за твой счет.

Надо видеть, как меняется его лицо. Этот искренний мальчишечий блеск в глазах. Остин улыбается шире, сцепив свои ладони перед моим лицом, и уверяет:

— Всё за мой счет, банкроть меня.

Не улыбаюсь в ответ. Не понимаю… Ничего не испытываю. Совсем. Думаю, в таком состоянии это нормальная реакция.

— Уж я постараюсь, — делаю короткий шаг, желая продолжить идти, но аккуратное прикосновение к плечу останавливает. Смотрю на Остина, который осторожно сдавливает пальцами ткань моей кофты, неуверенно уточняя:

— Мы ведь по-прежнему друзья? — для него важен ответ. Но я затягиваю молчание, пока сверлю его взглядом. Друзья? Думаю, да. Куда деться.

Киваю. Остин сжимает губы, не улыбается, но волнение немного отпускает:

— Хорошо, — гладит ладонью меня по спине. Дружеский жест. Он всегда так делает. Сколько его знаю. Особенно, если кто-то из нас плачет. Агнесс — любительница пореветь. Робб пускает слезу только при особых трудностях дома. И русый парень постоянно стоит, сидит, просто находится рядом, поглаживая спину ладонью, будто это его собственный метод помощи, проявления заботы.

Господи. Говорю же, всё в мире неоднозначно.

Шагаем вместе к кабинету. И вселенская ирония заключается в том, что навстречу, с другого конца коридора, шагает парочка из упырей, вид которых более не вызывает неприятных эмоций. Дилан и Нейтан. Сейчас, конечно, мне всё равно на многие вещи, но в здравом расположении духа я так же не испытываю ничего негативного к ним. Вот вновь — никакой однозначности. О’Брайен и Престон творят как плохие, так и относительно хорошие вещи. Две стороны одной монеты. Я не могу судить их только за проступки, как и Остина.

В нашем мире всё слишком сложно и часто не поддается одному суждению.

Так что пока отложу все мысли. Оставлю их на потом. Отец вернется, привезет мне витамины. Приму, станет легче, тогда ко мне вернется чувствительность — и я смогу определиться, как на самом деле отношусь к каждому из перечисленных людей.

Но всё же… Одно не дает покоя. С мастерским безразличием смотрю на Дилана, который прерывается, отвлекаясь от разговора с Нейтаном, взглядом упираясь в Остина.

Что происходит между ним и Агнесс?

Остин не замечает пристального надсмотра. Он открывает мне дверь, как джентльмен пропускает вперед. О’Брайен стреляет резким, хочется отметить, не самым приятным взглядом на мое лицо, но в этот момент отворачиваю голову, сворачивая в кабинет.

Кладу журнал на край стола учительницы, та благодарит меня, еще раз извиняясь за то, что заставила идти вместо неё. Ничего. Прохожу за Остином к нашим местам у окна, а там нас ожидают вечно веселые Робб с Агнесс. Они уже успели о чем-то повздорить, теперь сидят и спорят, но на нас отвлекаются, кажется, неимоверно радуясь тому, что мы пришли вместе.

— Вы наконец помирились? — Агнесс спрашивает в лоб, заставив нас с Остином переброситься взглядами.

— Мы не ссорились, — это лучший ответ, который он может дать.

— Ну, да… — подруга щурит веки, с недоверием пихнув ножку стула русого, когда тот садится, поворачиваясь к нашей парте подобно Роббу. Улыбаются. Парни начинают о своем, так что ловлю момент, садясь рядом с Агнесс, но не знаю, как начать разговор. Такое происходит впервые. К счастью, речь идет о рыжей девчушке. Она сама проявляет инициативу: