Сделай одолжение… сдохни!

– У меня нет времени, – отрезал он. – Ну ладно, пора обедать. Езжайте в «Лобстер грилл».

Я слышал об этом ресторане, безусловно лучшем в городе. Через минуту после того, как мы появились на его пороге, нас с поклонами проводили к лучшему столику. И метрдотель и официанты изо всех сил старались показать, что они умеют обслуживать настоящих миллионеров. Маршалл был на седьмом небе.

Нам принесли какое-то сложное блюдо, названия которого я даже не знал. За время обеда Маршалл не произнес ни слова. Видно было, что он полностью поглощен своими мыслями, и я не стал отвлекать его разговорами.

Закончив трапезу, он отодвинул тарелку, посмотрел на часы и сказал:

– У меня встреча с этим болваном Олсоном. А вы, Кейт, займитесь покупкой машины.

– Но все-таки, Фрэнк, мне бы хотелось знать, какой именно автомобиль вам нужен.

Он заплатил по счету, встал и направился к выходу.

– Я полагаюсь на вас, – бросил он на ходу. – Что-нибудь потрясающее. Высшего класса.

Я отвез его к Олсону, развернулся и прямиком направился к концессионеру «кадиллака». Когда я сказал, что собираюсь купить машину для мистера Фрэнка Маршалла, среди продавцов поднялась легкая паника.

Мне предложили последнюю модель, единственный экземпляр, который только что прибыл. Это был роскошный длинный лимузин с откидным верхом, кремового цвета, весь напичканный самыми разнообразными техническими чудесами, до которых только смог додуматься его конструктор. Продавцы так стремились всучить мне эту машину, что даже не потребовали ничего подписать. Я им оставил «плимут», сказал, чтобы по вопросам оплаты они обращались к мистеру Маршаллу, и, сидя за рулем с небрежной уверенностью, не спеша проехался по Мэйн-стрит, вызвав настоящую сенсацию.

Остановившись перед домом, где размещалось бюро Олсона, я включил стереоприемник и принялся ждать. Увидев выходящего из дверей Фрэнка, я нажал на клаксон. Звук его был нежным и мелодичным. Маршалл обернулся и не спеша направился в мою сторону, провожаемый ошеломленными взглядами десятков зевак. Я открыл дверь с правой стороны, но он, прежде чем сесть, раза три обошел вокруг машины, что привело к возникновению невиданной «пробки» на главной улице Уикстида. Почти все проезжающие мимо водители замедляли ход, а затем и останавливались, чтобы полюбоваться этим механическим чудом.

Пока Маршалл прогуливался вокруг машины, я опустил стекло и спросил его:

– Ну как, Фрэнк? Если машина вам не нравится, можно вернуть ее обратно.

Он радостно улыбнулся:

– Кейт, вы просто гений! Это именно то, о чем я мечтал. Где вы, черт возьми, ее откопали?

– Вы хотели машину, Фрэнк, – вы ее получили! – ответил я.

Видя, что толпа все прибывает, я почти силой усадил его в машину, захлопнул дверь и стремительно тронулся с места.

Не спеша проехав несколько кварталов, я нажал на акселератор, и машина прыгнула вперед, демонстрируя мощь своих восьми цилиндров. Затем я плавно притормозил и немного уменьшил громкость приемника. Я был почти так же счастлив, как Фрэнк.

– Да, вот это машина! Сколько она стоит, Кейт?

Я назвал ему цену.

– Сущие пустяки по сравнению с моим миллионом. Я мог бы купить их десяток.

– Но ведь вы не станете этого делать…

Он хмыкнул:

– Конечно, нет. А вот чего бы мне сейчас хотелось – это выпить.

Как будто я об этом не подумал! Открыв дверцу отделения для перчаток, я достал оттуда купленную заранее бутылку виски. Он сунул горлышко в рот и принялся сосать, как младенец. Когда мы добрались домой, в бутылке оставалось не больше половины содержимого.

Я помог Маршаллу выйти из машины. Бесс нигде не было. Спотыкаясь, новоявленный миллионер вскарабкался на крыльцо и исчез в доме. Прежде чем поставить машину в гараж, я еще несколько минут просидел за рулем, нежно по-глаживая многочисленные ручки и кнопки и мечтая о том времени, когда этот шикарный лимузин, может быть, станет моим.

«Сделай одолжение… сдохни!»

Я вышел из машины и направился к гаражу, но, когда я распахивал дверь, мне пришла в голову мысль, что новый автомобиль значительно длиннее «плимута» и может не поместиться в этом небольшом помещении. Я сел за руль и на предельно малой скорости въехал в гараж; когда передний бампер слегка коснулся стены, я, оставив двигатель включенным, пошел посмотреть, закроется ли дверь, и с обегчением увидел, что закроется, хотя и впритирку. Огибая машину, чтобы заглушить двигатель и взять ключи, я почувствовал настолько сильный запах выхлопных газов, что у меня закружилась голова. За те несколько секунд, что мне понадобились, чтобы дойти до двери и вернуться, концентрация смертельных газов, выбрасываемых из глушителя, достигла критического уровня. Выключив зажигание, я быстро открыл боковую дверь, ведущую прямо на кухню, и вошел в дом.

Бесс на кухне не было, и я решил, что она, как всегда, копается в саду. Пройдя в гостиную, я увидел, что Маршалл сидит за столом со стаканом в руке, а перед ним грудой навалены какие-то бумаги.

– Садитесь, Кейт, – показал он на кресло возле стола. – Вы знаете, миллион долларов – это звучит впечатляюще, но после того, как заплатишь все эти проклятые налоги, пошлины и что там еще, реальная сумма здорово уменьшается.

– Вы правы, Фрэнк, – сказал я, опускаясь в кресло. – Но все же, после того как налоговая инспекция выкачает из вас все, что ей причитается, в вашем распоряжении останется около шестисот тысяч долларов. Это хорошие деньги. Если их правильно вложить, можно получить солидную прибыль.

Он залпом выпил полстакана виски.

– Можете не продолжать. – Он поудобнее устроился в кресле и поднял на меня слегка осоловевшие глаза. – Я уже решил, куда вкладывать эти деньги: в сталелитейные заводы Черрингтона. Сейчас их акции идут по двадцать долларов. Я знаю из надежного источника о предстоящем слиянии сталелитейных компаний Черрингтона и Питтсбурга. Шесть лет назад они уже собирались осуществить это, но тогда экономическая комиссия запретила сделку. На этот раз – дело верное. И как только это произойдет, цена акций Черрингтона утроится.

Я буквально потерял дар речи.

Ведь именно эта самая комбинация со сталелитейными заводами Черрингтона принесла мне в свое время пять лет тюрьмы. Сидя за решеткой, я постоянно думал о ней и понял, в чем здесь фокус: некоторые члены административного совета «тайно» распространяли новость о предстоящем слиянии, причем делали это настолько тонко и умело, что простаки вроде меня попались на удочку. Теперь, похоже, они решили проделать это еще раз. Прошло шесть лет, но, если верить этому толстому пьянице, их методы не изменились. Они делали вид, что ведут секретные переговоры, и в то же время шептали на ухо нужным людям, что на этот-то раз слияние наверняка состоится. Таким образом, цена акций постоянно росла.

– Минутку, Фрэнк, – возразил я ему, – я очень хорошо знаю сталелитейную компанию Черрингтона. Это одно из тех предприятий, в которые ни в коем случае нельзя вкладывать ни единого доллара. Все это чистейшей воды липа. Никакого слияния не будет.

Он смотрел на меня непонимающими глазами:

– Я знаю, о чем говорю. Мой источник информации заслуживает всяческого доверия. А вы-то что об этом знаете?

– Шесть лет назад они уже собирались объединиться с Питтсбургом. Слухи об этом были умело распространены, и многие поверили в предстоящее слияние. Однако его не произошло, и тысячи людей оказались разорены. В их числе и я. Если найдутся дураки, которые снова поверят в эту аферу, их ожидает то же самое. Поверьте, Фрэнк, я знаю о чем говорю.