Сделай одолжение… сдохни!
Шрифт:
Чем дольше я размышлял над этой идеей, тем больше она мне нравилась. В конце концов я убедил себя, что ее можно будет легко и без всякого риска осуществить, если только мне удастся убедить Бесс. Но, судя по ее словам – «уж лучше бы он умер», – уговорить ее будет не так уж сложно.
Часы внизу пробили семь раз. Я поднялся и пошел в ванную. Остановившись перед зеркалом, я долго изучал свое отражение. Внешне оно не изменилось, но человек, внимательно рассматривающий себя самого, уже был другим: на меня смотрело лицо убийцы.
В этот момент до меня донесся
– Вкусно пахнет, – сказал я, остановившись на пороге.
Бесс с непроницаемым лицом кивнула. Я заметил, что бифштексов было всего два.
– А где он? – понизив голос, спросил я.
– Там, в комнате. Полностью отключился.
– Может быть, пойти его уложить?
– Пока не надо… Может быть, позже.
Она перевернула бифштексы.
Я, стараясь не шуметь, прошел в гостиную. Маршалл сидел за столом, на котором были в беспорядке разбросаны бумаги; его остекленевшие глаза остались открыты, дыхание было коротким и неровным.
– Мистер Маршалл!
Я подошел и тронул его за плечо. Никакой реакции. Тогда я провел рукой у него перед глазами, но он не моргнул. Правильно сказала Бесс – отключился полностью.
Встав за его спиной на случай, если он внезапно очнется, я быстро проглядел лежащие на столе бумаги. На некоторых из них стояло «Уайтоук» – название какого-то особняка в Кармеле, ниже шли фамилии и цифры, ничего мне не говорящие.
Бесс тихо вошла в комнату.
– Пошли ужинать.
Я еще раз дотронулся до Маршалла, но он по-прежнему не шевелился. Мы пошли на кухню и сели за стол.
– Надо позвать врача, Бесс, – сказал я, приступая к бифштексу. – Это может нам потом пригодиться.
Она пристально посмотрела на меня и понимающе кивнула:
– Подождем еще полчаса и, если он не придет в себя, позвоним доктору Саундерсу.
– Хороший врач?
– Местная знаменитость! Практикует здесь уже более сорока лет. Старый добрый деревенский лекарь.
Мы снова посмотрели друг на друга, и я одобрительно кивнул. После бифштекса наступила очередь клубники со сливками. Затем, не спеша, мы выпили по чашечке кофе. Ни один из нас не произнес ни слова, но было видно, что думаем мы об одном и том же. Я прислушивался к прерывистому дыханию Маршалла, втайне надеясь, что оно внезапно оборвется, и мне казалось, что Бесс мечтает о том же.
Закончив ужин, я вернулся в гостиную. Крепко сжав плечо спящего пьяницы, я изо всех сил потряс его. Маршалл подался вперед, и я едва успел его удержать, чтобы он не рухнул на ковер.
Бесс наблюдала за этой сценой, стоя на пороге.
– Звони врачу, – сказал ей я.
Бесс вышла в прихожую, и вскоре я услышал, как она разговаривает по телефону. Необходимо было подготовиться к приезду врача. Я приподнял Маршалла и перебросил его через плечо. Он застонал, но не проснулся. С огромным трудом мне удалось затащить эту тяжелую тушу на второй этаж. Сбросив безжизненное тело на кровать, я расстегнул на нем воротник
рубашки, с трудом стащил пиджак и снял туфли.Бесс появилась на пороге.
– Он едет, – сообщила она.
Наклонившись над этим полутрупом, мы вслушивались в шумное неровное дыхание. Видимо, у нас возникла одна и та же мысль. Если всего на несколько минут плотно прижать подушку к его лицу, с этой проблемой будет покончено раз и навсегда. Однако это было бы слишком опасно… Я накинул на него покрывало, и мы вышли из комнаты.
– Ничего с ним не будет, – с сожалением проговорил я.
– Да, пьяницу так легко не убьешь.
Я живо повернулся к Бесс, но ее лицо было, как всегда, невозмутимым.
Четверть часа спустя, когда я мерил шагами гостиную, а Бесс убирала на кухне, к дому подъехал старенький «форд». Доктор Саундерс оказался высоким худым стариком с пышными седыми усами. На нем был мятый серый костюм и потерявшая форму старая шляпа.
Они с Бесс поднялись наверх. В течение нескольких минут мне был слышен лишь глухой шум их голосов, затем раздались тяжелые шаги на лестнице. Я предпочел скрыться на кухне. Хлопнула входная дверь, и машина доктора отъехала от дома.
– Врач сказал, что все, в чем сейчас нуждается Фрэнк, – это сон, – сообщила мне Бесс, когда я вышел из кухни.
– Отлично, именно это нам и нужно было услышать… Пусть теперь дрыхнет.
Наступила ночь, но она не принесла прохлады. Полная луна ярко освещала огромный сад. Я взял Бесс за руку, и мы вышли погулять, направляясь подальше от дома. Найдя уютное местечко, окруженное цветущими розами, мы уселись на сухую теплую траву.
Я решил, что, если уж браться за эту грязную работу, нужно хотя бы быть уверенным в том, что она не будет напрасной. Время недомолвок прошло.
– Если с ним что-нибудь случится, Бесс, ты выйдешь за меня замуж? – слегка волнуясь, спросил я.
– Зачем об этом говорить? – тихо сказала она. – Пьяницы бессмертны.
– Предположим, что Маршалл смертен. В этом случае ты бы хотела, чтобы мы поженились?
Она кивнула:
– Да.
– Ты собираешься остаться здесь и жить затворницей? Заниматься только хозяйством и садом?
– А что ты мне можешь предложить?
– Благодаря этим деньгам, Бесс, я смогу стать важной персоной. Я уверен, что за год или два мне удастся утроить это состояние. У нас будет большой дом, шикарная яхта, мы будем встречаться с влиятельными людьми. Ты сможешь вести жизнь, абсолютно не похожую на нынешнюю. Тебе бы хотелось этого?
– Пожалуй… Надо, конечно, подумать… Но в общем-то мне надоело это однообразное существование в огромном пустом доме. И если ты будешь рядом… тогда да.
– Ты уверена в этом?
Она легко коснулась моей руки.
– Разве можем мы в чем-нибудь быть уверены, Кейт? Но к чему весь этот разговор?
– Через две недели он вложит все деньги в эту аферу, и после этого мы их больше не увидим. Недавно ты сказала: «Уж лучше бы он умер…» Ты говорила это?
Она кивнула.
– Так да или нет?