Сделай сам 3

Вообще, подобное действо, как спуск корабля 1-го ранга на воду, всегда являлось очень крупным праздником и в обязательном порядке проводилось в присутствии не только морского министра с командующим флотом, но и самого императора. И со всеми тремя, ни мне, ни папа, честно говоря, не хотелось бы ныне сталкиваться.

Больно уж хороший аппетит разыгрался у данных персон в свете утверждения в прошлом году новой отечественной кораблестроительной программы. Совершенно не коррелирующий с финансовыми возможностями страны.

150 миллионов рублей! Стописят, ёлки-моталки! Именно столько им, как оказалось, не хватало для полного счастья, чтобы профинансировать постройку четвёрки первых полноценных российских дредноутов. И почему-то кто-то полагал, что мы, Яковлевы, и тут сподобимся помочь. Причём на сей раз не, чем сможем, а всем! Будто мы эти деньги на деревьях выращиваем! Тогда как у нас уже каждый рубль был расписан аж на 2 года вперёд!

— Красивый всё же будет крейсер, как достоят! — довольно произнёс Степан Осипович под активное кивание головой находящегося тут же контр-адмирала Эссена[1]. — Удачно вы тогда настояли на внедрении турбин и второй кормовой башни орудий главного калибра, — обозначил адмирал «прогиб» в сторону моей скромной персоны. — Именно это позволило нам не отстать от тех же британцев, — слегка преувеличил он, поскольку английские линейные крейсера типа «Инвинсибл», вооружённые восемью 305-мм орудиями на фоне наших полудюжины 254-мм у «Яковлева» и его систершипов, всё же оказались не только позубастее, но и пошустрее узла на два. Это стоило признать, как очевидный факт. Хотя те же немцы с французами на нашем фоне поотстали знатно, заложив одновременно с нами крупные крейсера морально устаревших проектов, потеряв на их постройке, и время, и деньги. Но тут речь шла о наших новых кораблях, и потому всё прочее покуда можно было отбросить в сторону.

После полагающегося молебна и под звуки бравурного марша, выдаваемого флотским оркестром, мама успешно разбила бутылку шампанского о корпус корабля, и тот вполне себе штатно сошёл из эллинга в воды Невы.

На чём мы с отцом и поспешили бы свалить обратно домой, дабы улизнуть от нежелательных для нас бесед с людьми, которым чревато отказывать, хоть в услугах, хоть в деньгах. Однако это был день нашей любимой женщины, ставшей главной фигурой намеченного празднества. А мама у нас желала поблистать в высшем обществе, побыв героиней дня, так что мы, мужчины семейства Яковлевых, были вынуждены смиренно принять свою участь и оказаться в цепких лапках алчущих наших ресурсов людей.

Впрочем, сдаваться без боя мы с папа уж точно не планировали. Ибо собственных планов имелось в избытке. И сдвигать их на когда-то потом, уж точно не собирались. Потому приходилось спрыгивать с темы деликатно — с доводами и фактами.

— А ведь мог быть куда лучше. Но да кто будет слушать с должным вниманием какого-то там пехоцкого прапорщика, имеющего своё, совершенно неавторитетное, мнение, — не принял я правил навязываемой игры, давая понять, что всяческим елеем меня не пронять. Зубки истинного капиталиста у меня прорезаться уже успели, хотя только-только стукнул 21 год.

— Мог бы, — оказался вынужден ответить согласием Макаров. — Но, не мы одни решаем, — развёл он руками, тем самым давая понять, что даже ему во флоте не подвластно очень многое, ибо адмиральское лобби никто не отменял. Ну, никак нельзя было игнорировать тех, кто заседал в Морском техническом комитете, Морском генеральном штабе и вообще в Морском министерстве на разных руководящих должностях. А там у очень многих с лихвой хватало собственных воззрений на устройство кораблей и флота.

Иностранные кораблестроители опять же суетились «у дверей», чуя деньги, словно кровь акулы.

Короче говоря, интересантов с собственным уникальным мнением, как оно должно быть, имелось в избытке. И от них всех я сам отличался лишь тем, что располагал определённой возможностью распоряжаться немалыми собственными средствами. А так-то был не краше прочих, если не сказать похуже.

— Это-то понятно, — солидно так кивнул я головой в ответ. — Однако, если технические задания на наши новые линкоры разрабатывали те же самые люди, мне уже становится не по себе за будущее Российского Императорского Флота.

— Эх, Александр Евгеньевич, — тяжело вздохнул адмирал. — А вы всё не меняетесь. Как были изрядно ершистым, так таковым и остались.

— На том и стоим! — улыбнувшись в ответ, довольно хмыкнул я, чем вызвал очередной тяжкий вздох со стороны своего собеседника. — И, дабы сразу расставить все точки над «i», скажу прямо, Степан Осипович. Тот ужас и кошмар, который уже утвердили к постройке в качестве наших новых линейных кораблей, мы финансировать не будем. Ибо не желаем иметь с этим изначально провальным проектом ничего общего. Как я полагаю, мой отец именно это сейчас и объясняет его императорскому величеству, — кивнул я головой в сторону двух общающихся тет-а-тет мужчин, что шагов на десять-пятнадцать отдалились в сторонку от всех прочих гостей, принявшись о чём-то шептаться.

О чём это я так неуважительно отзываюсь? Да о тех самых линкорах типа «Севастополь», что были построены для РИФ в реалиях моей прошлой жизни. Ох, неспроста западные военные моряки так и не смогли отнести их, ни к линейным крейсерам, ни к полноценным линкорам, обозвав в итоге кораблями уникального типа — «балтийский линкор». Вроде как и линкор. Но… балтийский какой-то. Не для океанских просторов, короче говоря, кораблик выходил.

Очень хорошо вооружённые — чего не отнять, того не отнять; очень паршиво забронированные; неплохие бегунки по максимальной скорости хода, но ужасно валкие в штормовую погоду. Мотало на волнении их с борта на борт просто чудовищно.

Они подходили отечественному флоту лишь по одной причине — являлись этаким компромиссом между двумя классами кораблей, поскольку построить и те, и другие мы себе позволить никак не могли. Потому и вышел столь неоднозначным результат скрещивания ежа с ужом.

Ну и в затягивающемся льдами мелководном Финском заливе они могли шастать за счёт невеликой для таких гигантов осадки и носовой оконечности ледокольной формы. Хотя последняя не сильно-то и помогла в итоге. Зимой всё равно ходить потребно было с мощным ледоколом во главе отряда.

Да, эти корабли пережили аж две мировых войны. Что было, то было! Но в ПМВ практически не совершали боевых походов, а во времена ВОВ применялись исключительно в качестве плавучих артиллерийских батарей. Реальных же морских сражений с вражескими одноклассниками в их истории так и не случилось. А для таких ролей, пардон, хватило бы и старых броненосцев, что нынче сохранились почти все.

Причём, насколько мне было известно, некогда Николай II имел схожий со мной взгляд на состав флота. Устаревающие броненосцы имеются в товарных количествах? Вот их-то нам и хватит с головой! Так он поначалу рассуждал.

Не принимал душой потребность в новых капитальных кораблях. Бюджет страны и так являлся сильно дефицитным, а тут ещё огромные деньжищи моряки просили на обзаведение «новыми игрушками».

Однако, со временем моряки всё же продавили императора и тот махнул рукой. Мол, стройте. Только! Денег нет! Ищите сами! Вот и стали подбираться к нам на мягких лапках, чтобы, значит, не спугнуть.

— Как я понимаю, вы находитесь в курсе всего происходящего процесса не без подсказок со стороны господина Кази, — совершенно верно предположил Степан Осипович. И, получив в ответ мой утвердительный кивок, продолжил. — Михаил Ильич, конечно, фигура. И за долгие годы общения вам вышло убедить его в жизнеспособности именно вашего воззрения на те или иные вопросы, связанные с флотом. В том числе на вопросы проектирования кораблей. Случались у нас с ним изрядно интересные дискуссии на сей счёт в былые года, да. Даже жалко, что он начал сильно сдавать в последнее время. Но что ж поделать! Возраст… Я и сам давно уже не мальчик. А уж он… Но о своём былом заводе он печётся до последнего, как я погляжу. Это ведь он убедил вас заказать постройку серии новейших судов на Балтийском и Адмиралтейском заводах? — вильнул хитрый адмирал в сторону, поняв, что в лоб меня не взять и требуется фланговый манёвр.