Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка

Антон удрученно промолчал.

– Но почему в Киеве?
– Петр Иванович кое-как собрал разбежавшиеся в панике мысли.
– Зачем непременно на машине?

Иван нежно, с не принятой меж ними фамильярностью провел по седым, изрядно поредевшим волосам.

– В Киеве, потому что не мне диктовать. Может, они так страхуются. А на машине...- он продемонстрировал мобильный телефон.
– После пересечения границы должен позвонить. На рассвете где-то на трассе и встретимся. - В таком случае я с тобой, - объявил Антон.

– Остынь, юный пионер, - грубовато пресек его порыв Иван.
– Если разберусь, то сам. А если нет, тогда тем более одного хватит. Лучше за дядей Петей пригляди. А то и впрямь в ментовку кинется. Пора!

Иван поднялся. Навис над дядькой.

– Как же это, Ванюш?
– Петр Иванович, будто разом усохший, смотрел снизу вверх.
– Это какая-то, понимаешь, ерунда.

– Ерунда и есть, - согласился Иван.
– Делов-то, туда и обратно сгонять.

Петр Иванович засуетился.

– Насчет денег не скупись, - поспешно наказал он.
– Поскребем по сусекам. Найдем. А попробуют силой, припугни, что если за сутки не объявишься, всю Москву подниму. И - сразу звони. Слышишь? Как решится, тут же. Все равно спать не буду.

– Ла-адно, ладно. Ты главное - мотор не перегружай, - Иван напоминающе похлопал его по груди.
– Сам помнишь, для кого нужен.

Он пылко, сильней, чем собирался, прижал к себе дядьку, через его голову поманил в коридор Антона и вышел.

Дождавшись приятеля, он завел его в свой, соседний кабинет и запер дверь изнутри.

– В ближайшее время в институте появится Балахнин, станет предъявлять права, - объявил он.
– Знай, у него фальшивка.

– Какие права? Какая фальшивка?
– растерялся Антон.

– Сам поймешь. Сейчас нет времени, - Иван открыл сейф. Достал распертую от документов папку.
– Главное, что Балахнин просто так не отступится. Не вышло с аукционом, начнет банкротить. Рассказать тебе, как это делается?

– Не теряй времени на ликбез, - поторопил Антон. Он и сам знал, как балахнинские стервятники за бесценок скупают доходные предприятия.

Выискивается должок, пусть крохотный, тысяч на сто рублей. Долг перекупается на "бумажную", специально для этого созданную фирму. Фирма предъявляет иск с требованием оплатить. Предприятие оплатить готово. Но платить уже некому. Кредитор пропал. Пока его ищут, чтоб рассчитаться, время идет. Долг остается непогашенным. А когда истекают предусмотренные законом сроки, кредитор вдруг обнаруживается в арбитражном суде и требует объявить неплательщика несостоятельным должником. И в случае благосклонности суда преуспевающее, с многомиллионным оборотом предприятие в одночасье объявляется банкротом. А арбитражный управляющий назначается, само собой, по рекомендации того же кредитора.

– Да, схема у него отработана, - оценил Иван.
– Только есть одно "но". Чтобы банкротить под себя и назначить своего управляющего, надо скопить долгов больше, чем у других кредиторов.

– Да нет у нас особенно долгов.

– А это что?
– Иван потряс папкой.
– Здесь аж на десяток миллионов скопилось. По поставкам, информобеспечению, неустойкам, - в общем сам изучишь.

– Какие десять миллионов? Какие неустойки?
– ошалелый Антон принялся искать рукой стул. Нашарив, опустился.
– Что ты опять замутил?!

– Времени мало, - Иван зыркнул на циферблат. Протянул папку Антону.
– Унеси и спрячь подальше. Здесь всё грамотно, сам договоры готовил. Все на одну компанию. Институт перед нею в долгу как в шелку. Владельцы компании - дядя Петя и Таечка. Теперь понял?

Антон, сглотнув, кивнул.

– Так вот, Балахнин полезет буром. Начнет перекупать на себя институтские договоры, лишь бы вас на банкротство затащить. Не спеши, дай как следует потратиться. А уж когда по уши завязнет, выкатишь в суде эту папку, и всю процедуру возьмете под свой контроль. Институт спасете. А заодно и Балахнина на "бабки" выставите. То-то взвоет!

Глаз Ивана мечтательно закосил.

– Почему ты так уверен, что Балахнин не отступится?
– поразился его уверенности Антон.

– Почему? Во-первых, у него принцип, - если в расход вошел, идти до конца. А он крепко вошел! А во-вторых, - физиономия Ивана растеклась в глумливой усмешке, - я ему сам посоветовал. Будет помнить!

– Как это сам?
– Антон поперхнулся, - в горле пересохло.

– Всё, цейтнот!
– Листопад, вновь зыркнув на часы, рывком поднял приятеля со стула на ноги. Встряхнул.
– Дядьку и Тайку на тебя оставляю!

– Всего-то на день-другой!
– Антон попробовал сплюнуть через плечо. Слюны не было и в помине, - от волнения пересохло в горле.

– Всего-то, - согласился Иван.

Когда Антон вернулся в кабинет генерального директора, Петр Иванович закостеневшими пальцами нервно, не попадая на кнопки, перелистывал файлы в электронном блокноте, перебирая фамилии тех, к кому мог бы обратиться. Беспомощно отбросил.

– Господи!
– слезящийся его взгляд остановился на Антоне.
– Что ж мы за страну-то сотворили, что академику от бандитов спасения искать не у кого?

Еще пару раз в течение вечера Петр Иванович, не в силах удержаться, набирал телефон племянника, давая всё новые и новые советы. К двенадцати ночи телефон оказался вне зоны действия сети.

* Наутро Листопад-старший и Антон, не сговариваясь, собрались в кабинете гендиректора, где и застал их звонок из ГАИ МВД Украины. На рассвете, в пятидесяти километрах от Киева и в полутора километрах от трассы, на проселочной дороге, автомобиль "Форд Таурес", принадлежащий ВНИИ РЭС, под управлением Листопада Ивана Андреевича врезался в стоящий на обочине бензовоз. Во вспыхнувшем пожаре автомашина и водитель сгорели.

Петр Иванович, выслушав, бессильно выронил на рычаг телефонную трубку:

– Это из ГАИ. Они говорят, что Иван...

– Я слышал, - тусклым голосом произнес Антон.

В кабинете воцарилось тягостное молчание.

– Как же я Тайке-то скажу?
– Петр Иванович, запрокинув голову, застонал. Острый кадык запульсировал. Шея обнажилась, и дряблая кожица, обычно скрываемая под аккуратным воротничком, мелко задрожала в такт неслышным рыданиям.

– Валидолу?
– всполошился Антон.

– Лучше коньяку.

Антон наполнил рюмки. Неловко приподнял свою:

– Так что?..Не чокаясь, что ли? Как там Ванюха говорил? Ломанем, пока при памяти.

Чувствуя, что изнутри подступает рыдание, он залпом опрокинул в себя коньяк.

Давясь, мелкими глоточками, выпил Петр Иванович. Прикрыв глаза, откинулся в кресле.

– Надо бы...оповестить, - Антон неохотно поднялся.

– Успеется, - не открывая слезящихся глаз, Петр Иванович сделал вялый осаживающий жест.
– Теперь уж успеется.

Слезы сами собой поползли по синюшным, в прожилках щекам.