Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка

– А живет на мою стипендию, - уголки губ Листопада брезгливо изогнулись. Он допускал, что одинокая девушка за столь долгое время могла завести кого-то. И даже приготавливал себя к снисходительности. Но, услышав воочию, что женщина, о которой мечтал годами, которой помогал в самые тяжелые для себя дни, собирается его бросить, почувствовал, как неконтролируемая ярость начала захлестывать сознание.

– Мы любим друг друга, Ваня! - выкрикнула Анжела.

– Как же-с! Понимаем. Большое чувство. Милый дружок, славный пастушок. Значит, пока со мной шуры-муры на этой койке крутила, ту любовь законсервировала.

– Не смей! Я ведь в самом деле думала, что смогу полюбить тебя. Мне даже одно время казалось...

– Еще бы не казалось, если от меня деньги отсасывала. А от кого сосешь, у того и сосешь. А теперь, стало быть, меня списала в тираж, и самое время прежней любви заново вспыхнуть. А чего ей здесь, в трехкомнатных хоромах, на всем-то готовом, не вспыхнуть? А? Как вам, кстати, моих переводов на двоих хватало? Или, притомившись рачком, прохаживались шутейно по поводу моей скупости? Де -мог бы и побольше подбросить на молодецкие забавы.

Анжела насупилась. Распрямилась оскорбленно.

– Ну, вот что. Говорить в подобном тоне, считаю, недопустимым. Повторяю, - я тебя не люблю. Потому прошу покинуть этот дом и не унижать себя и меня бесполезными препирательствами.

– Покинуть? Отличненько. С нашим удовольствием, - Листопад от клокочущей в нем ярости говорить в полный голос не мог. Он просто шептал, разбрызгивая слюну. Губы сошлись в полоску. Заметавшийся взгляд остановился на стоящей на трюмо сумочке. Приподнявшись, он сгреб ее и вывернул содержимое на стол.

– Что ты себе позволяешь?!
– Анжела попыталась помешать ему. Но легким взмахом мужской руки оказалась отброшена к дивану.

– Так-с! Паспорт, документы на машину... Ага, теперь - ключи!

Бормоча, он запихал всё в карман пиджака. Повернулся к сидящей на полу женщине:

– Одного дня тебе хватит, шоб отсюда убраться?

– Мне?! Да здесь всё мое. Если немедленно не вернешь, я звоню в милицию.

Листопад расхохотался, - ненатурально и страшно.

– Твоё? Та у тебя насопельника собственного нет! Всё вот это, - он покрутил пальцем, как пропеллером, вдоль стен, ткнул в цепочку на шее девушки.- И это тоже...куплено на банковские "бабки". И "бабки" эти я остался должен бандюганам.

Анжела помертвела. Листопад мстительно подмигнул.

– А ты как думала? Ваню через бедро, а самой в шоколаде?

Вотушки!
– он от души рубанул себя по сгибу локтя.
– Тогда я тебя по любви заныкал, шоб не тронули. Но теперь шепну. А бандюганы - народ нервный и малограмотный. На всякие там свидетельства о собственности внимания не обращают. За своим тут же прискочут. И тебя маткой наружу вывернут, и милого дружка, славного пастушка. И пойдете отсюда, солнцем палимы! Забыла, как у тетки с голым задом ютилась?

Во входной двери провернулся ключ. Анжела обреченно сжалась.

– О! Легок на помине, - обрадовался Иван.

В коридор вошел стройный парень с длинными, волнистыми волосами. В приталенном джинсовом костюмчике он выглядел ладным и изящным, словно торреро. Увидев рассевшегося посреди гостиной незнакомца и подле - сидящую на полу Анжелу, он непонимающе уставился на обоих.

– Почему без хлеба?!
– рассердился Иван.

– Простите, что?

– Конь в пальто.

Нежные щеки юноши принялись стремительно белеть, - по мечущемуся взгляду подруги он догадался, кто перед ним. Опасливо двинулся в комнату.

– Проходи, проходи, - поторопил Иван. Ревниво оценил. Подтолкнул локтем безучастную Анжелу.
– А ничего ты себе трубадура подыскала. Как тебе здесь, Сергунчик? Парень усилием придал лицу строгости:

– Меня собственно Сергей зовут, если Вам угодно. И вообще хотелось бы не в таком тоне...

– Любишь боярыню?
– строго вопросил Иван.

– Прекрати куражиться, - сдавленно попросила Анжела.

Сергей вскинул голову:

– Можете иронизировать сколько угодно, но мы действительно любим друг друга. И если Вы порядочный человек... - Еще бы! Уже я ли не порядочен? Уж я ли не благороден? Отпускаю с миром, дети мои, - Иван отер с глаза несуществующую слезинку.
– Так шо помоги невесте собрать шмотки и - дуйте отсюда до ближайшего шалаша. Шоб я вас больше не видел!

Сергей тревожно стрельнул глазами на поникшую Анжелу.

– А ты как рассчитывал? С чем пришла, с тем и уйдет, - Листопад наклонился и бесцеремонно охлопал Анжелу по низу живота.
– Как, подруга дней моих суровых? Готова в рубище, так сказать, за любимым? У него-то, похоже, тоже рубище. Чего зыркаешь? Гардеробчик, кстати, тоже на мои "бабки" образовался. Так шо долго собираться не придется.

– Сволочь! Какая же ты сволочь!
– бессильно выдавила девушка.

– Не хочешь, стало быть, Золушкой заново?
– по-своему расшифровал ее ругань Иван. Заметил, как подобрался и вскинул голову Сергей.
– Кажется, женишок созрел шо-то нам сообщить высоким штилем. Ишь какой цаплей глядит. Ну, ну, удиви! - Не знаю, можно ли Вас чем удивить и пронять. Но, поймите, наконец, я люблю Анжелу, - объявил Сергей.
– И не надо нас запугивать. Если уж на то пошло, готов взять ее без всяких денег!

– А деньги без неё?

Анжела обмерла. Сергей осекся.

– Что?
– переспросил он.

– Тридцать тысяч долларов!
– отчеканил Листопад.
– И исчезаешь отсюда, как сон, как утренний туман.

– Что Вы себе позволяете?

– Тридцать пять.

– Я понимаю, что Вы обижены на Анжелу. Но чтоб настолько!..

– Сорок! Смотри, не проторгуйся. Еще раз вякнешь про любовь да обиды, ни цента не дам.

Сергей оскорбленно замолчал. Иван понимающе прищурился.

– То-то. Решайся, дурашка! Сороковник - это квартира в Москве плюс еще остается куча "бабок" на жизнь. Ты таких денег до конца жизни не заработаешь! А тут - одним касанием, - раз и в дамки!
– змеем-искусителем зашептал Иван, не забывая исподтишка подмигивать затаившейся Анжеле. Сергей украдкой отер выступивший на лбу пот.

– Я полагаю, такой разговор в присутствии женщины оскорбителен и неуместен, - объявил он.
– Нам, конечно, есть что обсудить как мужчинам. И, если Вы настаиваете, мы могли бы встретиться...

– Уже встретились!
– Листопад отмел квелую попытку увильнуть от немедленного объяснения.
– Решайся - здесь и сейчас. И кончай зыркать!

Сергей безуспешно искал взгляд девушки, но та упрямо смотрела себе под ноги. Сергей подошел к ней, опустился рядом на колено. Искательно заглянул в лицо.