Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка

И, похоже, задел за живое, - от похмельного благодушия Листопада не осталось и следа.

– Да, я не богодельня!
– он навис над Антоном.
– И живу по тем же правилам, что и другие. Надо чиновника купить - куплю. Надо того же мужика в закупочных ценах пригнуть, пригну так, шоб только на ГСМ да на кусок хлеба оставалось. А на водку уже - хрен ему. Захочу завод подмять, того же директора надую при случае с нашим удовольствием. А кто мне выбор оставил? Либо так, либо сразу на обочину. - И не жалко?
– подковырнул Антон.

– Директора, что ли? Этих-то жучил чего жалеть?! Погляди, на чем они сами поднимаются! Контракты (н)за запад заключать, видишь ли, ездят. Он приезжает, весь из себя при пузе. Его в отель суперкатегории селят да под белы ручки по кабакам и борделям водят. Лелею в уши льют. Презенты дарят, - видики-хренидики. Через пару дней всё подряд подписывает. Надо - не надо! Мы ж русаки! Души широкие, за ценой не постоим. Тем более не из своего кармана. Ништяк! Не убудет. Потом приходит оборудование. Распаковывают. Шо за диво? Ни с одного боку не подходит. Выходит, лажанулись. Ну, с кем не быва-ат?! Спишем на убытки да еще раз съездим! Посмотри, чего в страну хлынуло. Весь неликвид, что на западе скопился. Из одного стирального порошка всероссийскую свалку можно устроить. А шо навстречу финтюлят? Оборонную технику да цветные металлы за треть цены. Мировой рынок алюминия ухитрились обрушить. Кто что может украсть, тот на том и поднимается! И ты хочешь, шоб я их жалел? Меня бы кто пожалел! Я-то как раз с прибылей ворую...А кстати, - Иван, отчасти смущенный собственной страстной речью, спохватился. Нажал на кнопку связи с охранником на переднем сидении. - Смотри там, двадцать третий километр не проскочите. Обернулся к Антону. - Тут недалеко от трассы мясокомбинат, что я приглядел. Оченно в мой холдинг вписывается. Но директор из прежних, краснюков. Такой, падла, упертый попался. Никак продаваться не желает. Мои инвестиционщики в клинч с ним вошли. Хочу попробовать малёк поразводить, - каков на зуб. Все равно ведь рядом. Не возражаешь, если завернем на часок?

Можно было не отвечать. По своему обыкновению, Иван испросил согласия после того, как поставил перед фактом. Как и прежде.

* Директор мясокомбината Виталий Никонович Тарабан слушал фонтанирующего по другую сторону стола президента компании "Илис" со скептическим прищуром человека, повидавшего многое и многих. Сидящий сбоку Антон видел, что время от времени он делал едва заметные успокоительные движения залысой головой в сторону своего молодого нетерпеливого главного инженера, который уже несколько раз пытался перебить Листопада.

Иван, будто не замечая этого, продолжал расписывать перед хозяевами радужные перспективы развития мясомолочного комплекса в недрах могущественного "Илиса". Руки его в такт словам привычно бегали по столу, будто собирали рассыпавшуюся карточную колоду.

Наконец, то ли сочтя сказанного достаточным, то ли устав от кислых физиономий хозяев, Листопад, оборвав недосказанную фразу, смахнул несуществующую колоду со стола.

– Ну и так далее. Словом, так, мужики, - решительно объявил он.
– Идёте с нами, станете жемчужиной компании. Работать вы, как убедился, умеете. А мне толковые управленцы нужны. Потому вам лично оставлю блокирующий пакет плюс ваш менеджмент. По-моему, недурное предложение. Будете упираться: и комбинат из-под вас заберу, и вас всех помету.

– Вот только на хапок брать не надо!
– вскинулся главинж.
– Многие тут до вас подступались.

Тарабан предостерегающе нахмурился, заставив запальчивого парня замолчать. Виталий Никонович был калачом тёртым. И, в отличие от своего запальчивого главного инженера, прямой ссоры старался избегать. Тем более с владельцем крупной компании, об агрессивности которой был наслышан.

– Видите ли, Иван Андреевич, все предложения ваших представителей мы знаем, - размеренно, как бы понижая градус разговора, произнес он.
– Но у нас устойчивое, крепко стоящее на ногах предприятие с сетью поставщиков и очередью из покупателей, рвущих продукцию друг у друга. Какой же нам смысл вливаться в чужой холдинг? Он улыбнулся с видом человека, вынужденного расстраивать уважаемого гостя. Сокрушенно и выжидательно одновременно, - всё сказано, и можно расходиться.

Иван так не думал. - Я бы, конечно, мог сейчас пожонглировать цифирью и доказать, что прибыли в составе холдинга у вас будут куда больше, - процедил он.
– Но скажу иначе. Будете упрямиться, сами не заметите, как я из-под вас комбинат выну.

– Это вряд ли, - предостерегающим тоном отреагировал Тарабан.
– Лучше не обольщаться. Правда, ваши сотрудники сумели перезаключить на себя несколько контрактов. Но контроль за капиталом попрежнему в моих руках. Крупных невозвратных долгов не имею. Виталий Никонович лукавил. На самом деле всё обстояло не так радужно. Да, завод по-прежнему приносил прибыль. Но именно поэтому число желающих подмять его под себя всё возрастало. Усиливался и натиск. В последнее время к проходной зачастили "братки". Тарабан всё больше ощущал себя богатой невестой на выданье - в окружении нетерпеливых, неразборчивых в методах женихов. Как ни крути, а отдаваться кому-то придется. Он приглядывался и выбирал.

– В общем даже не представляю, что такое надо изобрести, чтоб завладеть нашим заводом.

– Вот в том ваша беда, что не представляете!
– Иван вскочил.
– Многие со мной с этого начинали. А потом сами не могли понять, как это вдруг на улице оказались. Вроде всё под контролем и вдруг - бац: в грязи и без копейки. Ну, и так далее.

Говоря, он подошел к окну, выходящему через внутренний двор на проходную. На проходной сновала охрана, осматривающая въезжающий и выезжающий транспорт.

– Ишь какой поток. Попробуй перекрой. Небось, тоннами тянут, - прикинул Иван.

– Ошибаетесь. Во-первых, коллектив у нас крепкий, притертый, - рабочий, словом. Не забыли еще такое понятие?
– задиристо вклинился главный инженер. Ему нахальный нувориш решительно не нравился.
– Бывают, конечно, поползновения. Один новатор даже лук смастерил: вместо стрел палка сухой колбасы и - давай через забор пулять. Ничего: сами выявили, сами и...по-рабочему, словом. А через проходную вообще без шансов: охрана у нас образцовая. Гайку не пронесешь.

– А если вывезти?
– Иван, не отрываясь, оглядывал внутренний двор. Совершенно запустелый. Лишь у забора стоял трактор, а в углу, среди последних жухлых лопухов, - груженый цветным металломом прицеп.

– А то не пробовали?
– Тарабан, привстав на цыпочки, выглянул из-за иванова плеча, пытаясь понять, что его так заинтересовало.
– Тоже умников, знаете, хватает. Только у нас ведь каждую машину дважды взвешивают. На въезде и выезде. Полкило расхождение, начинаем обыскивать. Палку колбасы не вывезешь. А вы целый завод собрались.

Он укоризненно засмеялся, стараясь обратить предыдущие угрозы в шутку.

Но шутить Листопад, похоже, не собирался. Антон заметил, что глаз его знакомо закосил. - Насчет полкило не знаю. Я палками не ворую. А, скажем, вон трактор внизу я у тебя угоню делать нечего.

– Чего угоните?
– Тарабан поперхнулся, переглянулся с главинжем, и оба от души расхохотались.
– Хватил, милый! У меня Сысоев, зам по безопасности, так охрану вышколил, что они без его личной визы инвалидную коляску не выпустят. А Вы - трактор! Жаль, отъехал Сысоев до вечера. Вот уж кто посмеялся бы.

– Давай на пари!
– Листопад вытянул ладонь.
– Угоняю трактор, начинаем переговоры по слиянию. - Да ну не смешите!
– Тарабан поморщился как от неудачной шутки. Внимательно пригляделся к нависшему над ним странному визитеру.

– Вы что это, всерьез, что ли? И какой темной ночью думаете совершить кражу века?

– Или с ОМОНом ворваться?
– предположил инженер.

– Зачем ночью? Ночью я сплю. Прямо сейчас на ваших глазах через хваленую проходную уведу. Единственно шоб мне комбинезон, как у всех, и не вмешиваться. За-ради чистоты эксперимента. Вот со мной майор ФСБ, - Иван ткнул в сторону Антона.
– Он за вами приглядит, шоб всё по-честному. Так как? Тарабан озадаченно поскреб лысину: