Седьмая могила без тела

– Мне очень жаль, миссис Чендлер, - начала я, когда мы расселись и женщина еще раз шмыгнула носом. – Вы узнали в записке почерк мужа?

– Нет, - гордо подняв голову, ответила она. – Я уже говорила полиции, что таким почерком он писал только пьяным.

– Ваш муж выпивал?

Миссис Чендлер встала, покопалась в ящике, а потом вернулась и показала нам какую-то монету. Нет. Значок. За трезвость из Клуба анонимных алкоголиков.

– Это значок за девять лет. Тот, что ему дали за десять, он повсюду носил с собой. И он ни глотка не сделал, с тех пор как… - Она отвернулась, чтобы взять себя в руки. А когда снова повернулась к нам, на ее лице была написана страстная решительность. – За все это время он ни капли не попробовал. А потом вдруг снова запил и решил наложить на себя руки? Ни с того ни с сего?

– Миссис Чендлер, вам знаком кто-нибудь из этих людей?

Я показала ей три фотографии из папки, которую принесла с собой. Это были три другие жертвы с предсмертными записками. Если нам удастся найти между ними связь, то мы поймем, кто это делает и почему.

Но была у меня и другая, более важная цель для приезда сюда. Если хоть чуточку повезет, то призрак покойной жертвы задержится в любимом месте. Я осмотрелась, но никого не увидела. Хотя краем глаза заметила чучело ши-тцу на книжной полке. А чучела животных пугают меня до чертиков.

– Никого не узнаю, хотя вот это фото кажется знакомым, - сказала миссис Чендлер, отдавая мне снимки и указывая на Анну Гальегос. – Они как-то связаны с исчезновением моего мужа?

– Нет. Не совсем. Кто-то из полиции говорил вам, что предсмертная записка вашего мужа не первая из найденных?

– Да, об этом упоминали. Мне сказали, что пропали еще двое, мужчина и женщина. Почему никто ничего не делает? – Миссис Чендлер начинала паниковать. – Почему их не ищут?

– Их ищут, миссис Чендлер. Поэтому мы и приехали. Мы тоже работаем над этим делом.

– Причем тут частный детектив? – удивилась она.

– Я работаю по совместительству консультантом полиции. В последнее время у вашего мужа были с кем-нибудь конфликты? Ссоры с коллегами или…

– Он бухгалтер в юридической фирме. И ему постоянно приходится ругаться с адвокатами и следователями, которые считают, что должны получить больше, чем отработали на самом деле. Но ничего такого, что могло бы объяснить происходящее.

Я кивнула и задала еще несколько вопросов в том же духе, однако начинала ощущать, что миссис Чендлер нервничает из-за Рейеса. Он ходил по дому, осматривал коридоры, заглянул в кухню, отодвинул занавеску и посмотрел в окно.

– Если что-нибудь вспомните, - сказала я по пути к выходу и вручила хозяйке визитку, - позвоните, пожалуйста.

– Позвоню. Только прошу вас, найдите его! – Ее голос надломился, и из глаз опять брызнули слезы.

К дому подъехал «бьюик» с орегонскими номерами. Миссис Чендлер бросилась вперед и обняла женщину, вышедшую из машины. Они выглядели, как сестры, но я решила больше не вмешиваться и пошла вместе с Рейесом к Развалюхе.

– Все прошло бы намного лучше, если бы ты не был так напряжен.

– Все прошло бы намного лучше, если бы стая адских псов не гонялась за моей невестой.

Что ж, тут он прав.

***

Дальше мы поехали в начальную школу, где работала учительницей в третьем классе сестра одной из жертв. Ужасно не хотелось прерывать занятия, но я должна была с ней поговорить. Рейеса кое-как удалось уболтать подождать на улице. Ничего ведь стремного нет в том, что у школы ошивается взрослый мужчина. Но я боялась рисковать. Вдруг, если приведу его с собой, учительница тоже начнет нервничать?

После проверки всех воздухопроводящих отверстий, сканирования сетчатки глаза и взятия образца моей ДНК, мне позволили пройти мимо целых двух дверей по коридору до класса Мари Гальегос.

Мисс Гальегос оказалась крошечной латиноамериканкой с коротким каре и симпатичным личиком. И она была в таком же раздрае, как и миссис Чендлер. Стоя в классе у ее стола, я задала ей те же вопросы и показала те же фотографии, но все без толку. Дети тихонько выполняли задания. Те, что посмелее, искоса поглядывали на нас из любопытства узнать, о чем мы разговариваем. А самые смелые смотрели в открытую. Но, чем дольше мы разговаривали, тем беспокойнее становились ученики. Я всерьез опасалась, что, если останусь подольше, мы будем иметь дело с натуральным мятежом. Ну или Рейеса арестуют за то, что он шляется по школьному двору.

Я решила не доводить третьеклассников до кровопролития и напоследок сказала их учительнице:

– Если вдруг что-то вспомните, позвоните, пожалуйста.

– Спасибо. Позвоню.

Убрав фотографии, я пошла обратно в комнату пыток. Оставалось только надеяться, что не придется повторно проходить проверку. Моя задница больше не выдержит. Да и Рейес заревнует.

– Мисс Дэвидсон! – прошептала выглянувшая в коридор Мари, когда я уже дошла до нужной двери.

Я поплелась обратно к ней, скрестив пальцы.

– За день до исчезновения Анна кое о чем упоминала. Я вспомнила буквально только что.

– Помочь может любая деталь, - подбодрила я, стараясь не очень высоко взлетать на крыльях надежды, чтобы потом не пришлось больно падать.

– Она говорила, что с ней связалась какая-то женщина, якобы старая подруга, и приглашала выпить по чашечке кофе. Но потом Анна сказала нечто очень странное.

– И что именно?

– Что она знала эту женщину, но они никогда не были подругами. Более того, Анне когда-то казалось, что женщина ей угрожает. Похоже, сестру не на шутку взволновал тот звонок, но она говорила об этом, как о забавном случае.

И могла дорого заплатить за эту ошибку.

– Анна ходила на встречу?

– Не знаю. Знаю только, что не хотела, но моя сестра из тех, кто любит угождать людям.

Ага, знавала я таких. Сама раз или два была в этом замечена. Достав блокнот, я сделала себе пометку просмотреть телефонные записи Анны.

– Имя она не называла?

– Называла, но я забыла. Извините. – Мари с головой захлестнуло чувство вины.

– Пожалуйста, не стоит извиняться. Ваша сестра, случайно, не упоминала о Фиби Дюрант?

– Не помню. – Мари уставилась себе под ноги, и я ощутила ее боль так, словно меня приложило стеной из сплошного горя.

Я чуть не сложилась пополам под грузом разбивающего сердце отчаяния. И, как назло, ничем не могла помочь.

– Она не вернется, да?

Я тоже опустила голову и ответила как можно туманнее:

– Мне бы очень хотелось сказать, что вернется.

Мари кивнула и закрыла между нами дверь.

***

В общем, утро закончилось полным фиаско, а головная боль уже начинала капитально доставать. Никто из родственников жертв ничего не помнил ни о каком звонке от старого друга или подруги. Они не узнавали ни других жертв, ни их имен. И не могли сказать наверняка, были ли у их пропавших без вести родных какие-нибудь проблемы на работе или в личной жизни.