Седьмое море

– Господи! Какая же я дура!

Она, вся дрожа, поднялась. И невольно покачнулась. Сажин тут же подставил ей руку:

– Держись. И не нервничай так. Все нормально.

– Ты столько со мной нянчился, а я тебя так отблагодарила!

Сажин посмотрел на нее с удивлением.

– Да ты мне преподнесла царский подарок. Я и мечтать об этом не смел. Я всего лишь хотел его напугать, чтобы пошел в полицию с повинной. Но то, что случилось, мне понравилось! Я бы сам его убил, но ты бы мне этого не простила. Тогда бы ты точно от меня ушла. А тут сама… Выбор был непростой.

– Выбор? – Даша посмотрела на него с удивлением. – Господи, Дима, ты о чем?! Хотя… – Она задумалась. – Что он, потвоему, должен был сказать мне, чтобы я… Нет, в тебя бы я точно не выстрелила, но и его не стала бы убивать. Или ты блефовал?

– Нисколько. Он должен был сказать, что любит Алису. А она его. А я, сволочь такая, мешаю их счастью. И остался бы жив.

– А ведь верно! Я бы не стала убивать человека, которого любит моя дочь. Но он этого не понял. – Она с недоумением посмотрела на Дана, который уже перестал дышать. – Странно, мне его даже не жалко. Он ведь человек.

– Он труп. Хотя даже мертвым выглядит неплохо. Ну, вроде бы все. – Сажин внимательно осмотрел пистолет. – Запомни: ты его даже не касалась. Лучше вообще молчи. Я сам. Все, я звоню. Выйди из комнаты.

Она послушно кивнула и вышла.

– Вы что, очумели?! – Алексею хотелось орать на этого идиота, причем матом. – Сажин, ты ведь сядешь! Я всего лишь просил тебя, чтобы Голицын пришел с повинной! А в нем теперь дырка!

– Две.

– Нет, ну как так можно?! Каждый раз – наотмашь! Да что ты за человек?!

– Так получилось, – пожал плечами Сажин.

– Какой нехороший выстрел. – Алексей подошел к трупу и нагнулся, чтобы его как следует рассмотреть. – А второй еще хуже… На самоубийство никак не тянет. Ладно, мы с этим поработаем, – сказал он, распрямляясь. – К примеру, убийство в состоянии аффекта с целью самообороны.

– Эк, накрутил! – хмыкнул Сажин. – Впрочем, рисуй что хочешь. И на ценнике тоже. Количество нулей не ограничено.

– Сажин! – Алексей всерьез разозлился. – Я жалею, что мы с тобой в разных весовых категориях!

– Это твое счастье, я маленьких не бью.

– Ведь не ты стрелял. Зачем тебе пистолет? Кулаки как гири. Она, да?

– Это вы о чем сейчас, Алексей Алексеевич? – Во взгляде у Сажина была насмешка.

– Ладно, проехали. Что сделано, то сделано. Поедешь в СИЗО. На тренировке наверняка сегодня не был, вот и разомнешься.

– Спасибо.

– И помни: я за тобой присматриваю. Хватит трупов… Нет, вы точно ненормальные!..

– Леша, что случилось? У тебя такой вид… Странный.

– Я опять напортачил, Сашенька. Хотел как лучше, а получилось…

– Как всегда?

– Даже хуже, чем всегда, – сердито сказал он. – Я обещал тебе, что, когда раскрою это убийство, мы поедем в ресторан. Ну, так вот: праздновать нечего. Оказывается, есть такие любовные треугольники, из которых единственный выход – смерть. Но надо сказать, они неплохо с этим разобрались. Ведь главное здесь понять, кто именно третий лишний. Они поняли.

– Ба! Ты сделал открытие в математике! – печально улыбнулась Саша.

– Скорее в психологии. Мне надо с этим завязывать. – Он вздохнул. – Хватит искать справедливость. Все равно ее никогда не будет. Хотя я верно предсказал: Дарья Витальевна еще будет Сажину в тюрьму передачи носить. Хвала моей интуиции!

– И ничего нельзя сделать? – огорчилась жена, которая была наслышана о любовной драме Сажиных и искренне им сочувствовала.

– Алиса, конечно, выступит в суде. История о том, как престарелый Дон Жуан пытался обольстить девушку с рапирой, вызовет у присяжных сильные чувства. Я посоветую Сажину настаивать именно на суде присяжных. И сам выступлю с речью. Разумеется, в защиту Дмитрия Александровича.

– Ты же не любишь олигархов, – не удержалась жена.

– Ему нельзя в тюрьму. С такими деньгами, такими кулаками, такими организаторскими способностями и с такой статьей ну никак нельзя. Мало у нас криминальных авторитетов! Если эти три мощных потока направить в соответствующее русло… Нет, лучше об этом не думать. Пусть все это остается на свободе. Страшно даже подумать, кем Сажин выйдет из тюрьмы! А стреляла она… Ладно, что мы все о них да о них. Давай о нас. Как мы отпразднуем Восьмое марта?

Саша рассмеялась.

– Однозначно без твоих друзей. Ты обещал завязать с детективными загадками. Кстати, я купила абонемент в фитнесклуб. Мне вдруг пришло в голову: все равно сижу в холле на диванчике, жду Ксюшу. Можно пойти на пилатес. А еще я хочу заняться танцами.

– Танцами?!

– Ты против?

– Нет, почему же…

– Я тебе потом расскажу.

– Лучше покажешь. Да, надо както менять свою жизнь. Наверное, в этом и есть ее смысл, в переменах. И кончается она, когда менять уже нечего…

– Дима, ты как?

Даша смотрела на мужа с тревогой. Он похудел, глаза опять потемнели, теперь они почти черные, на щеках и подбородке трехдневная щетина. Впрочем, ему идет. Ему все идет. Он такой красивый, что у Даши сердце летит в пропасть. Хочется смотреть на него до бесконечности. А времени мало.

Им наконецто разрешили свидание. Вроде бы дело сдвинулось. Поскорей бы суд!

– В порядке. – Сажин не улыбнулся, а просто дернул губами.

Лицо сосредоточенное, меж бровей глубокая складка. Даша невольно напряглась. Даже на стуле муж сидит подобравшись, ноги как пружины, взгляд тяжелый. Сажин похож на хищника, попавшего волею судьбы в незнакомый лес. Тут все другое, и люди, и законы. Даже язык, на котором здесь разговаривают. Сажину тут не оченьто нравится, но зайцы и хищники помельче его уже попрятались. А вот как сложится с волками…

– У тебя столько денег, – Даша жалко улыбнулась. – Неужели нельзя договориться, чтобы тебя отпустили до суда под залог?

– У меня статья серьезная. Спер бы я миллиард, было бы проще. Тогда залог не проблема. А тут убийство.

– Просто у тебя много врагов, – она вздохнула.

– Друзья тоже есть. Леонидов приходил, давал дельные советы. Так что ты за меня не беспокойся. Я справлюсь. А как ты?

– Я люблю тебя.

– Ради этого стоило сесть в тюрьму, – усмехнулся он.

– Я очень тебя люблю. Я беременна.