Седьмое море

– Ошибаетесь. Теперь, после смерти жены, он получит огромную страховку.

Сажин задумался. В кабинет робко заглянула секретарша.

– Дмитрий Александрович, все собрались и ждут вас.

– Погоди, – махнул рукой Сажин. Девушка исчезла. – Значит, ты хочешь, чтобы я сделал твою работу. Разводишь меня. Ловко! – Он вдруг рассмеялся. – А ты мне нравишься! Лад но, жди.

И встал.

– Чего ждать? – спросил Алексей, тоже поднимаясь.

– Он придет, – коротко сказал Сажин и вышел из кабинета.

«Лучше бы было тебе, Даниил Валерьевич, сегодня утром написать явку с повинной, – подумал Алексей, выходя следом. – Но ты сам нарвался».

– Поговорить надо, – сказал Сажин в телефонную трубку. На том конце эфира был Дан. – Приезжай ко мне.

– К тебе? – удивился тот.

– А что странного? Ты давно уже не был у нас в гостях.

– Ну, хорошо… – Голицын замялся. Потом всетаки спросил: – Чтото случилось?

– Мы обсудим, как тебе жить дальше. Жду.

«Сажин! – усмехнулся он. – Как всегда, немногословен. А если разговор об Алисе? Леня всетаки принес шефу компромат? Вот было бы здорово!»

С этой радостной мыслью Дан и поехал к Сажину. Один раз не больно.

– Он у себя в кабинете, – сказала Даша вместо «здравствуй», открыв гостю дверь.

Дан было по привычке потянулся губами к Дашиной щеке, «привет, моя девочка», но Даша отстранилась. На ее лице было выражение, к которому Дан не привык. Брезгливости, что ли. Ему стало не по себе.

«Может, у нее критические дни», – мысленно усмехнулся он, проходя в маленькую комнату, которую Даша громко называла кабинетом. Сажин сидел за письменным столом.

– Проходи, садись, – сказал Дима. – Хочешь, на стул, а хочешь, на диван.

Дан подошел к столу и только тут заметил, что перед Сажиным лежит пистолет. Дверца сейфа была открыта. Дан посмотрел на пистолет и вздохнул с облегчением, потому что тот был на предохранителе. В прошлый раз Сажин оружие с предохранителя снял. Когда они говорили о Даше. Значит, сегодня не так все серьезно. Поругает и отпустит.

– Оружие решил проверить? – усмехнулся Дан. – Смазать и почистить?

– Помнишь, я тебе говорил, что если ты притронешься к моей жене, я тебя убью?

– Дима, да не было ничего!

– А что случилось в новогоднюю ночь на открытой палубе?

– Мы просто были пьяные, – хрипло сказал он.

– Я свое слово всегда держу.

– Дима!

– Если ничего не было, что же ты так испугался? Ты мне сейчас все расскажешь! – повысил голос Сажин. – Я от тебя хочу это услышать!

Дан посмотрел ему в глаза и вдруг испугался. А ведь и в самом деле убьет! В какомто отчаянном броске Голицын кинулся к столу, пытаясь схватить пистолет. Сажин вскочил, чтобы перехватить его руку. Резкое движение – и пистолет отлетел к двери.

– Что тут у вас происходит? – Даша нагнулась и подняла его. – Дима, почему вы кри чите?

– Положи пистолет! – взвизгнул Дан. – Это тебе не игрушки! Дима, скажи ей!

– Дима? – Даша вопросительно посмотрела на мужа. – А ты мне говорил, что в доме нет оружия.

– Я врал. Мы с Даном выясняем отношения, милая. Кто из нас круче. Здесь необходим весомый аргумент. Я тебе врал. В доме всегда был пистолет. Я ведь круче Голицына?

– Оба дураки, – презрительно сказала она. – Сажин, твоя ревность меня достала. Как мальчишки, честное слово! Как вы мне оба надоели! – Она взмахнула пистолетом.

– Сажин! – заорал Дан. – Она же ненормальная! Она нас с тобой перестреляет! Она в психушке лежала!

– Да, у нее особые отношения со смертью.

– Я и говорю, что она нас перестреляет!

– Ну, если ей так хочется, – пожал плечами Сажин. – Милая, сними оружие с предохранителя. Там есть такая собачка… Опусти ее вниз. Пальчиком надави. Сильнее. Вот так. Умница!

– Ты идиот! – у Голицына началась истерика. – Ты зачем ей это сказал?!

– А я люблю рисковать, – рассмеялся Сажин. – Дан, ну посмотри, разве это не прекрасно? – Он кивнул на пистолет в руке у жены. – Быть может, это последние минуты твоей жизни. Расслабься. Тебе мешает страх. Как только ты справишься с нервами, ты поймешь, что надо сказать моей жене, чтобы она выстрелила в меня, а не в тебя. У второго будет шанс. Комната маленькая, пистолет тяжелый, женщины существа эмоциональные. Рука дрогнет, расплачется. Ну же, Голицын! Попытайся! Ведь это так просто. Она столько лет тебя любила. А меня всего два дня. Давай проверим, смог ли я за эти два дня и за одну только ночь похоронить двадцать лет пытки, когда в постели мы были втроем?

– Даша… – Голос у Дана дрожал. – Я… Я люблю тебя!

– Мимо, – рассмеялся Сажин. – Дан, это уже не работает.

– Замолчи! – взвизгнул Голицын. – Даша, милая… Он меня заставил… Он грозился, что застрелит меня, если я признаюсь тебе в своих чувствах. Даже пистолет купил. А я мечтал о тебе. Брось Диму, и мы будем вместе. Я теперь свободен.

– Потому что ты убил Анжелику, – спокойно сказал Сажин. – Даша, это он так развелся: столкнул жену за борт.

– Неправда! – закричал Дан. – Я ее не убивал! Это все он! Твой муж!

– Врет, – презрительно сказал Сажин. – Он ее застраховал на огромные деньги. А сам прогорел. И в полицию пошел только потому, что ему нужна страховая премия.

– Нет! Даша, он лжет!

– Дима? – Та вопросительно посмотрела на мужа.

– А помнишь, мы были в Венеции, на площади СанМарко, и вдруг зазвонил мой телефон? Знаешь, куда я тогда сорвался? Эта сволочь, – Сажин кивнул на Дана, – когда к нему пришли братки, тут же слил им, кто главный держатель акций. И сказал им, что моя дочь сейчас с бабушкой, а ее родители, то есть мы с тобой, за границей. И они, эти братки, решили похитить Алису. Нет, они этого не сделали, я не позволил. Но Дан ведь нас предал. Тебя. Он еще раз тебя предал. Потому что, когда у вас был роман, я велел ему отказаться от тебя, ведь я писал ему диплом. И он отказался. У вас поэтому ничего и не было. Он всегда легко разменивался на всякие бумажки, в особенности на деньги, причем он – дешевка.

– Это правда, Дан? – спросила Даша. – Про Алису?

– Нет! Он врет!

– Изза тебя чуть не убили мою дочь…

– Даша! Кого ты слушаешь?!

– А теперь, Даша, он хочет жениться на нашей девочке. Может быть, спит уже с ней. Ему сорок, ей двадцать. И при этом говорит, что любит тебя.

– Он?! – Даша в ужасе посмотрела на Дана.

– Он, он. А ты гадала, почему у нее мальчика нет. Зачем ей мальчик, когда у нее есть этот… Даже не знаю, как назвать. Кусок дерьма.

– Даша, он врет! – В глазах у Голицына был ужас. Он видел, как меняется Дашино лицо.

– Это ты врешь. – И она нажала на курок.

Голицын упал. Даша выстрелила еще раз.

– Хватит. Он мертв. Или умирает, – сказал Сажин, подходя к ней и отбирая пистолет.

Даша села на пол и расплакалась. Дан хрипел, из раны на груди текла кровь.

– А ты хорошо стреляешь, – сказал муж, протирая оружие и уничтожая, таким образом, Дашины отпечатки. – Запомни: это я его убил.

– Дима! – Она подняла на мужа испуганные глаза. – Что теперь будет?!

– Я сейчас позвоню Леонидову… Я и не в такие переделки попадал, успокойся. Посадят – так и в тюрьме люди живут. Я там устроюсь с комфортом и ненадолго задержусь. У меня хорошие адвокаты. Да что там! Лучшие! И Леонидов знает правду. Он хороший мужик, ты правильно сказала. Ну, не реви!