Седьмое море
Шрифт:
– Молодец! – хрипло рассмеялась Анжелика. – Времени зря не теряешь!
– Пойди, утешь его.
– Не поняла?
– Сделай так, чтобы он тоже поднялся наверх.
– Ох ты, свин! – Она ласково ущипнула мужа за щеку. – Зачем тебе это?
– Я же сказал, что хочу тебе помочь.
– Затащить Сажина в постель? Я не такая дура, чтобы в это поверить. Ну да ладно. Мнето какая разница, как я его заполучу? Новогодняя ночь, мы все пьяные. Потом будет хоть что вспомнить. Сколько у меня времени? – деловито спросила она, охорашиваясь.
– Дайка подумать… Надо прихватить бутылку шампанского. Мы сначала
– И ты не боишься Сажина, Данечка? – рассмеялась она. – Он ведь грозился тебя убить, если ты притронешься к его жене.
– Мне давно надо было это сделать, – усмехнулся он. – Еще двадцать лет назад. Глядишь, и жизнь бы у нас у всех была другая. Он бы на меня работал, а не я на него.
– Ишь, куда тебя занесло! – пьяно расхохоталась Анжелика. – Нет, милый, ты – это ты, а он – это он. Он захотел и взял, а ты ответственности испугался.
– Взял то, что после меня осталось.
– Ну, там много чего осталось! Да практически все. Что там у вас былото? Пара невинных поцелуев? Да и сегодня ты вряд ли способен на большее. – Она смерила мужа презрительным взглядом. – Тебе деньги нужны, не она. А то я не знаю! Все чегото мудрите со своим евреем. Только Сажин на вас плевал. Погоди, завтра он с вами со всеми разберется!
– Пошла! – Он слегка подтолкнул жену в спину. – И поторопись, а то Дмитрий Александрович самого интересного не увидит…
– Ну, чего тебе еще? – Сажин посмотрел на нее с неприязнью. Он стоял у барной стойки, высокий, широкоплечий, в белом костюме, и упорно игнорировал зазывную улыбку присевшей рядом на высокий табурет женщины. Поблизости застыли еще три, видимо, подруги. Все они не сводили с Сажина глаз, а он – со стакана, в котором виски осталось на донышке.
– Что ж ты одинто пьешь, Димочка? – Анжелика прижалась к нему, стараясь коснуться грудью, и похозяйски забросила руку Сажину на шею. – Скучно в постели одному? Так я тебя согрею…
– Отцепись! – Он скинул ее руку, допил виски и повернулся к бармену: – Повторить.
– А я ведь знаю, почему ты пьешь.
– Куда тебе! Ты никогда не отличалась сообразительностью.
– Знаю, потому что Даня сейчас с твоей женой…
– Врешь! – Сажин резко повернулся к ней. Виски выплеснулся Анжелике на платье. Она провела рукой по алой лайкре, оглаживая живот и талию. – Нет, не врешь… Где они? Ну?! – Он схватил ее за плечи, тряхнул.
– Не так быстро, – рассмеялась Анжелика. – Ох, и зверь ты, Сажин! Лапищи железные. Погоди, я шубку накину, и мы поднимемся на верх.
– Ничего, можно так. – Он рванул ее за руку. – Идем!
– Дима! Подожди! – взмолилась Анжелика. – Я ведь замерзну! Это ты жаркий. Дай мне пять минут, я только забегу в свою каюту.
– Хорошо. – Он отпустил ее и повернулся к бармену. – Еще виски. Без содовой и безо льда. Чистый. Лей больше! – Он швырнул на стол купюру в сто евро.
– А жена увидит, как ты деньгами бросаешься? – рассмеялась Анжелика, убегая.
Сажин проводил ее злым взглядом и схватил стакан. Виски был гадкий.
«Лучше бы водки выпил, – подумал он, морщась. – Значит, она с Голицыным. Убью! А толку? Все равно она меня бросит. У Данькиной могилы – так еще быстрее. Ей проще остаток
жизни прожить безутешной вдовой. Формально она моя жена, а фактически… Ведь браки совершаются на небесах. Ее душа, похоже, обвенчалась с душой Голицына. И хоть ты умри…»Он, морщась, допил виски и увидел, как к нему торопится Анжелика в накинутом на плечи норковом полушубке.
– Все, идем, – она подсунула руку ему под локоть. От нее резко пахло спиртным, сигаретами и какимито противными сладкими духами. Его еще больше замутило.
– Я хочу увидеть, как ты его будешь бить! – злорадно сказала она, таща его вверх по лестнице, застеленной ковровой дорожкой. – Сломай ему нос! Так, чтобы он на всю жизнь остался уродом!
– Откуда такая ненависть? – усмехнулся он.
– Да потому что Дан – скотина! Думает, я не знаю про его девочек! Я бы давно с ним развелась, если бы… – Она на секунду задумалась. – А в самом деле, почему я с ним до сих пор не развелась?
– Потому что у тебя не было ни минуты свободной. Ты либо пила, либо лежала под ножом у пластического хирурга. Колола ботокс и закачивала силикон в губы. Сегодня ты полностью укомплектована, и твой микроскопический мозг в состоянии сгенерить хотя бы одну новую мысль. Не удивляюсь, что это мысль о разводе, – рассмеялся Сажин.
– А ведь и верно! Ято женщина хоть куда! И при деньгах! Да еще родительская квартира в центре! Мне мама дарственную на нее написала незадолго до смерти. Даня ведь не имеет на нее прав?
– Не имеет, – подтвердил Сажин.
– Да я заживу припеваючи! – обрадовалась она. – Любовника хорошего найду. Тебя, к примеру. Помоему, мы прекрасная пара…
– Как ты меня достала!
Он сказал это громко, почти что крикнул. Пара, целовавшаяся в свете отчаянно качающегося на ветру фонаря, метнулась в тень. Но жену Сажин узнал. А мужчина… Конечно, Голицын, кто же еще?!
– Ну что, все увидел? – хрипло рассмеялась Анжелика и опять попыталась к нему прижаться. – Уверена, здесь есть свободные каюты. Пойди договорись. У тебя же полные карманы денег! Ты все можешь, Сажин. Новый год же! Давай оторвемся, а?
– Слушай, что ты за женщина? – сказал он презрительно и сделал шаг назад. – Сказал тебе нет, значит, нет! Между нами ничего не может быть, запомни. Единственное – деньги. И то я собираюсь выкупить твою долю в компании. Они и так фактически уже мои, эти акции. Я покажу тебе бумаги… Ты сейчас в состоянии говорить о делах? Вижу – нет. Тогда отложим этот разговор до завтра. Я объясню тебе твое финансовое положение, когда ты протрезвеешь. Что же до остального… – Он окинул ее взглядом, остановившись на груди. – Хорошая работа. Но я видел и получше. Запишись у моей секретарши, и если будет охота – я рассмотрю твою заявку. Но не обещаю. Я все равно люблю свою жену.
– А она сейчас с Даном, – злорадно рассмеялась Анжелика. – Наставляет тебе рога. И всю жизнь так было…
– Что ты знаешь? – Он рванулся к ней…
Море седьмое, Балтийское
– Вы сами это видели, Зебриевич? – кисло спросил Алексей.
– Своими собственными глазами!
– Мамой клянетесь?
– Обижаете, Алексей Алексеевич!
– Значит, не клянетесь, – вздохнул он. – Это серьезно. Ну а васто каким ветром занесло на открытую палубу?