Седьмое знамение

– Если ты пришел разбираться насчет инцидента в больнице… Не старайся, не выйдет. Может быть, отец Александр и является для кого-то образцом добродетели, но для меня, извини, его так называемое «непротивление злу» – всего лишь предлог, чтобы не нести никакой ответственности за дальнейшую судьбу мерзавцев. Чистоплюй.

– Не возражаю, друг мой, – тут же уступил Игорь. – Ты человек прямой, в этом твое достоинство, одно из многих. Он это почувствовал сразу и, кстати, скрывать не стал. Я не об отце Александре пришел говорить с тобой, тем более что ты воспринял его позицию в штыки, а мне так, если честно, все равно. Осипов, мне нужна твоя помощь. У меня вдруг возникли проблемы, от которых я не могу отвертеться.

Осипов посерьезнел:

– Твой отец?..

Игорь замер на несколько мгновений, потом с усилием покачал головой:

– Нет, это не отец. Осипов, ты не поверишь. Это Сеня Шевченко.

Осипов вздохнул и сделал две чашки черного кофе.

– Игорь, ради Бога. Неужели ты меня разбудил из-за такой ерунды? Сеня Шевченко – это сплошная ходячая проблема с самого своего рождения. Не утомляй меня. Голова раскалывается, таблетку выпить, что ли?

– Осипов, – грустно произнес Игорь. – Какой ты черствый. Стал бы я тревожить тебя после таких событий по всяким пустякам? Пожалуйста, сядь и постарайся выслушать меня до конца. Все очень серьезно. Серьезно как никогда.

Ставя на стол чашки с кофе и вазочки с сахаром, печеньем и конфетами, Осипов испытующе смотрел на Игоря и изгонял из головы остатки сонливости. Похоже, дело действительно требовало вмешательства – Игорь не паникер.

– Я давно заметил, – начал Игорь, – что у Сени не все в порядке. Не вообще в жизни, а… в психике. Он стал странный. Знаешь, это было похоже на наркозависимость.

– Возможно, – согласился Осипов. – Я тоже как-то подумал об этом. Но Сене разве скажешь? Чуть дотронься до него – и он, как улитка, залезает в свою раковину и притворяется мертвым, пока не оставишь его в покое. Но Игорь, если бы он что-нибудь натворил, я бы первый узнал об этом, ведь, кроме меня, помогать ему никто не станет. Не Плескач же!

Игорь скривился:

– Не тот случай. Кстати, ты его сегодня не видел?

Осипов хорошенько вспомнил, потом ответил:

– Кажется, нет. Но даже попадись он мне под ноги, я бы не обратил на него внимания, так как хотел поскорее лечь и уснуть. Так что с ним случилось?

– Не знаю, оставил ли он нам шанс его спасти, – сказал Игорь. – Матушка Мария ходила сегодня домой, принести чистое белье и еду. Наткнулась на Сеню, который лежал на полу возле их двери, и когда увидел хозяйку, закричал: «Я не убивал его!» и убежал со всех ног.

Осипов нахмурился:

– Не гони. Я прекрасно помню вчерашнее избиение. Его там не было.

– Не было, – подтвердил Игорь. – И отец Александр убежден в этом. Но, Осипов, получается, что он сам не помнит, где он был в это время.

Осипов долго молчал, переваривая это сообщение, и сильно хмурился. Оба забыли о кофе. Если бы тревогу поднял не Игорь, Осипов, наверное, и не поверил бы. А Игорю Осипов верил.

– Матушка Мария не ошибается? – мрачно уточнил он.

– Нет. Потому-то отец Александр и позвал меня так срочно – чтобы я нашел Сеню и объяснил ему, что еще не поздно все изменить. До сих пор я излагал только факты. А теперь мои предположения, в которых я не сомневаюсь, и прошу тебя не расспрашивать меня о подробностях прямо сейчас, иначе я собьюсь с курса или запутаюсь. Сначала я попробую обрисовать картину в общих чертах, а потом уже перейдем к деталям. Ладно?

– Ты абсолютно уверен в своих предположениях?

– Да.

– Тогда начинай.

Игорь сделал паузу для упорядочения материала и распределения его по пунктам. И хлебнул из чашки кофе.

– Итак, Осипов. В городе есть какая-то организация, занимающаяся промывкой мозгов, из тех, которые мы обычно называем сектами. Туда ходят и Сеня, и Эдик Тимофеев. Насчет Плескача не знаю, но думаю, что да, так как однажды в разговоре Сеня сделал намек и не успел его замазать, из этого намека следовало, что деятельность Плескача правомочна. Он даже назвал их… каким-то словом… Не помню, каким, но я сразу вспомнил фашистов. К этой организации невозможно подкопаться или взять силой, иначе Тимофеев, вытаскивая Эдика, стер бы ее с лица земли. Нападение Плескача на отца Александра может быть либо случайностью, либо запланированным действием, это для меня в данный момент неважно. Каким образом Сеня узнал о нападении, я объяснить не могу, но это легко выяснить, как выражался Шерлок Холмс, дедуктивным методом. Мне просто не хочется сейчас отвлекаться в сторону. Факт тот, что Сеня знает о нападении и думает, что отец Александр мертв и что он, Сеня, участвовал в этом, хотя это неправда. Надо найти его и сказать ему, что это неправда и пора бросить Плескача и прочие гадости и жить нормальной жизнью, смотреть людям прямо в лицо и не убегать от действительности! А если он не захочет или станет, как всегда, увиливать, то схватить его за шкирку и запереть в каком-нибудь реабилитационном центре, чтобы он родился заново.

К концу длинной речи у Игоря запершило в горле, и он еще хлебнул кофе. На печенье и конфеты они даже не смотрели. Осипов задумчиво вертел свою чашку на одном месте.

– Слушай, ну ты меня озадачил, – наконец, произнес он. – Допускаю, что все это правда, потому что это вполне возможно, а ты размышлял об этом больше меня. Мне, признаться, такое в голову не приходило, но логика в этом есть, поэтому… Бедный Сенечка. Я даже не представляю, где он может сейчас находиться, Игорь. Ты погоди, я на минуту.

Он вышел из кухни и вскоре вернулся с блокнотом в руках, который он тщательно перелистывал. Игорь вопросительно на него посмотрел.

Он пояснил:

– Мне самому еще никогда не попадались дела о сектах, и я не знаю, с какой стороны к ним подступиться. Но в прокуратуре есть следователь, он недавно приехал из Москвы, так вот про него говорят – настоящий спец по всяким «неформалам». Вроде бы он буквально уничтожил одну большую группировку сатанистов до самого основания. Хотя – если хочешь знать мое мнение – это сродни организованной преступности, похоже на гидру: на месте одной отрубленной головы вырастает две.

Игорь заметил с тревогой:

– Ты настроен пессимистически.

– Так и есть. Вот, его телефон.

– Сегодня воскресенье.

– У меня и домашний телефон есть. Но рассказывать ему будешь сам. Я немного не в себе, да и сведения все у тебя… Звонить?

– Конечно. Сеню надо найти как можно быстрее.

Они перекочевали в комнату и сели на диван. Осипов подвинул к себе телефон, снял трубку и вдруг засомневался:

– Ты точно уверен, что это секта?

Игорь воскликнул раздраженно:

– Господи, Осипов! Я бы все на свете отдал, чтобы это было не так! Но мой лучший друг и одноклассник берет у Сени Шевченко какую-то книгу почитать, а через несколько дней он уже лысый, чужой и грозит уйти из дома, если ему будут мешать! Дай сюда телефон, я сам позвоню твоему специалисту. Как его зовут?

– Тихо, не мешай. А то собьюсь.

Следователь был дома, чему они не удивились – все-таки воскресенье и полдень. Звали следователя Максим Петрович Булатов. Он не стал обсуждать детали по телефону и предложил им приехать к нему домой, не очень далеко, на проспект Гагарина, возле Дворца Спорта и гостиницы «Ока», и поговорить более обстоятельно. Голос у него был тихий и спокойный, противоречащий напряженному состоянию Осипова и Игоря, и он обнаружил не показное знание предмета. Особая сложность таких дел связана с тем, что невозможно провести разоблачение напрямую – так всегда наносится вред простым людям. Теоретически существует система образования и функционирования таких организаций, но чтобы их ликвидировать, к каждой из них нужно иметь индивидуальный подход. Как правило, основная идеологическая деятельность их протекает тайно, поэтому о ней никогда ничего не бывает известно, и следовательно, им нельзя предъявить не только доказательств или улик, но даже и самих обвинений. Кроме того, любое, пусть и незначительное соприкосновение с этой областью жизни чревато грандиозными неприятностями и постоянным риском абсолютно для всех вовлеченных в это, начиная с идейного вдохновителя и заканчивая случайным прохожим, встретившимся с кем-нибудь из так называемых «посвященных». Это – огромная черная дыра, которая всасывает в себя всех, кто к ней неосторожно приблизился. Это – фантастический преобразователь, который навсегда изменяет душу и тело человека.

Да, Максим Булатов знал в этом толк. Осипов присмирел, но отнюдь не собирался отпускать Игоря одного на эту встречу. А Игорь, собственно, не возражал. Две головы – хорошо, а три – лучше, и вообще, чем больше народу возьмется за дело с умом, тем больше шансов достичь положительного результата.

Перед уходом они все-таки напились кофе с печеньем и конфетами. Осипов зевал до слез. Игорь, глядя на него, тоже начал зевать и отчаянно захотел спать. Поэтому он рассвирепел:

– Вот Сенька Шевченко! Вечно он создает проблемы, причем не себе, а другим! Вот только попадись он мне. Накостыляю по шее.