Сегодня. Завтра. Всегда

Все, чего желала Дейенерис — найти в себе силы не поверить рыцарю. Стереть все воспоминания, связанные с ним, кроме самого последнего — и самого худшего. Сделать так, чтобы симпатия переросла в ненависть, а восхищение стало презрением. Перечеркнуть все хорошее, что он совершил, и оставить в памяти лишь его предательство.

Однако мы не способны за секунду возненавидеть того, кого любим. А Дейенерис почти успела полюбить этого мужчину за все то время, что он был рядом с ней. Поэтому теперь она чувствовала лишь обиду и оттого злилась еще сильнее. Но отнюдь не на него — на себя. Кхалиси знала, что поступает неправильно. Если и можно было бы искупить вину за предательство, то сир Джорах уже сделал это — своим отказом от королевского помилования, решением стать ее рыцарем по собственной воле и верной службой. Больше всего на свете ей хотелось позволить ему остаться. Но она не могла. Не имела права. «Ты все та же маленькая слабая девочка», — нашептывала ей раненая гордость. И Дейенерис, как ей казалось, выиграла эту битву — с собой, со своими чувствами, сомнениями и страхами.

Последнее «уходи» можно было понять по-разному: сир Джорах думал, что так кхалиси хотела показать всю серьезность своего намерения казнить его, если он посмеет ослушаться. Дейенерис же понимала, что еще несколько бесконечно долгих минут, тихих слов и пронзительных взглядов, и она не выдержит. Стена, возведенная ею, рушилась на глазах, и она спешила, чувствуя, как истекает данные ей время и силы. Нет, не прикасайся ко мне. И так больно, разве ты не видишь? В тот последний для них обоих момент она и правда почувствовала ненависть к этому мужчине. Вот только она так и не могла понять, за что: то ли он слишком долго оставался, не подчиняясь ее приказу, то ли слишком быстро ушел, в последний раз выполнив волю своей королевы.

Мормонт, в привычном железном облачении, верхом на коне выехал на главную дорогу и остановился. Ворота Миэрина с шумом захлопнулись за его спиной, но рыцарь не двинулся с места. Он смотрел прямо перед собой, бездумно постукивая кончиками длинных пальцев по рукоятке меча и прогоняя прочь ставшие ненужными мысли и сожаления. Они так и простояли до вечера — всадник и конь. Но стоило солнцу слиться с горизонтом, как Джорах тут же пустил его вскачь, прочь от города и всего самого дорогого, что он в нем оставлял. Мужчина всегда доверял своим силам и выдержке, но не тогда, когда дело касалось кхалиси. Он боялся обернуться и увидеть, что балкон пирамиды пуст и все его надежды тщетны, а потому скакал все быстрее и стремительнее, отдаляясь от города и вычеркивая преследовавший его образ Дейенерис из памяти, из жизни, из сердца. Вот только последнее, не подчиняясь приказам, продолжало болезненно ныть по пути, уносившем его от той, кому оно принадлежало по праву.

***

Мать Драконов провела остаток дня как подобает опытному правителю — разбираясь в делах государства, беседуя с подданными и строя планы по завоеванию новых территорий. Когда же лучи заходящего солнца окрасили Миэрин во все оттенки крови, она отослала слуг и крепко заперла дверь. Никто не побеспокоит ее этой ночью. Сегодня она не хочет видеть даже Даарио, который обычно не упускал случая скрасить прохладные вечера молодой вдовы.

Дейенерис не случайно дожидалась темноты, чтобы выйти на балкон и окинуть взглядом город и его окрестности. Кхалиси точно знала, что ее рыцарь не покинет Миэрин раньше отведенного ему срока и потому не решалась взглянуть вдаль, на горизонт, боясь увидеть знакомую фигуру. Она подняла глаза лишь когда город окутал мрак. С наступлением ночи последние силы покинули ее, и королева хотела спрятаться ото всех — слуг, подданных, советников, армии. Никто не должен видеть ее слабость. Так Дейенерис учил сир Джорах. «Вы — их сила», — повторял он.

— А ты — моя, — тихо прошептала Дени в безумной надежде, что тот, к кому обращены ее слова и мысли, услышит их. Ответом ей, конечно, послужила тишина — вечная спутница одиночества. Только сейчас она поняла, что за каждую победу приходится платить. А для правителей цена в два раза выше.

Убедившись в том, что ее никто не видит, Дейенерис опустилась на колени, обняла себя за хрупкие, чуть дрожащие плечи и опустила голову. На холодные каменные плиты одна за другой закапали горькие слезы королевы, в одно мгновение вновь ставшей страшно одинокой маленькой девочкой.

========== История Четвертая. Между строк ==========

Кхалиси не спалось. Ночной мрак окутал южный город, принеся с собой не только желанную прохладу, но и сновидения. Сны бывают разными — хорошими и плохими, бессвязными и со смыслом, короткими отрывками и долгими историями, заканчивающимися только с рассветом. Мы видим то, о чем грезим, и то, чего боимся. У каждого свои сны.

Дейенерис, например, снились кошмары. Ночь за ночью она будила дракона, чужими руками убивала Дрого, теряла сына, горела на костре, вела кхаласар на верную гибель. Ночь за ночью ее убивали кровные всадники кхала, пожирали драконы, предавали те, кому она доверяла. Каждый раз, когда лучи предрассветного солнца падали на постель кхалиси, она оставалась одна, покинутая людьми и забытая миром.

Той ночью кхалиси приснилось, как кто-то подло вонзил острый нож ей в спину, неслышно подкравшись сзади. Она проснулась с диким криком загнанного в ловушку зверя. Странно, но за окном еще было темно: на этот раз кошмар продлился не так долго, как обычно. Дейенерис села на постели и смахнула со лба прилипшие к лицу влажные пряди. Ей потребовалось несколько долгих минут, чтобы выровнять дыхание и успокоить сердце, громкий и неритмичный стук которого отдавался гулким эхом во всем теле.

Кхалиси откинула одеяло и поежилась от порыва ветра, ворвавшегося в комнату сквозь открытое окно. Спустив ноги на холодный каменный пол, она прошла к камину и разожгла огонь, чтобы согреться и избавиться от внезапно охватившего ее чувства ужаса.

Сон ушел, но липкий страх и ощущение присутствия кого-то чужого остались. Комната стала слишком тесной, стены будто сближались и давили на хрупкую Дени всей своей массой. Почувствовав, что задыхается, девушка бросилась к двери и, распахнув ее, выскочила в коридор. Может, недолгая прогулка по длинным коридорам дворца успокоит ее и поможет уснуть? Но стоило принцессе сделать два шага прочь от комнаты, как слева в углу раздался тихий шорох и звон железа о камень. Дейенерис в страхе прижалась к противоположной стене и задержала дыхание. После нескольких секунд наступившей тишины из темноты раздался хриплый голос:

— Королева смело ведет в бой многотысячную армию, но боится ночных шорохов в собственном дворце?

— Кто здесь? — громко спросила она, добавив в голос нотку властности и жалея, что не захватила с собой нож.

Единственным источником света было яркое пламя в камине, отбрасывающее причудливые тени на стены спальни и коридора. Ночной гость сделал пару шагов в сторону Дейенерис и, стоило отблескам тусклого света заиграть на его лице, она облегченно выдохнула.

— Прости, моя кхалиси. Я не хотел тебя напугать, — сир Джорах опустился перед Дейенерис на одно колено и склонил голову в знак раскаяния.

— Что ты здесь делаешь? — с любопытством спросила принцесса, забыв про испуг.

— Охраняю твой покой, — просто ответил он. — Я слышал крики… Все в порядке?

— Кошмар приснился, — при воспоминании о мучительной смерти в луже собственной крови Дейенерис содрогнулась, что не укрылось от внимательного взгляда рыцаря.

Кхалиси вернулась в покои, оставив дверь приоткрытой и надеясь, что Мормонт правильно поймет намек. Джорах оправдал ожидания своей королевы. Устроившись рядом с ней на узком диване перед камином, он некоторое время наблюдал за Дейенерис, а затем тихо спросил:

— Я могу помочь?

— Расскажи мне что-нибудь. Только не о войне — я вижу достаточно крови в снах и наяву.

— Хорошо, — понимающе кивнул рыцарь. — Я расскажу тебе сказку, моя королева.

Дени удивленно посмотрела на него.

— Мне никогда не рассказывали сказок, — грустно усмехнулась она. В ее голосе послышались тоскливые нотки.

— Тогда я буду первым, — не глядя на нее, тихо произнес рыцарь.

Прошло несколько минут, прежде чем ему удалось собраться с мыслями, которые каждый раз разбегались в разные стороны, стоило кхалиси оказаться поблизости, и заговорить.