Секрет темного прошлого
Шрифт:
— Саланда Аратейр не просто укрыла беглецов. Она помогла им обрести новую цель. Прежде наших резали на алтарях ради поглощения силы, но благодаря Саланде эти твари обрели более совершенных рабов.
— Но для чего фамильяры были нужны темным жрецам?
— Ритуал переселения души невозможен без жертвы. Каждый раз, когда Сайрус Гворд обретает новое тело, на алтаре погибает фамильяр.
Рендел так и не узнал о моем посещении Руин. Когда я вернулась в академию, Венья Дормидонтовна погнала меня в комнату переодеваться, ведь для нас с Ренделом уже был забронирован портал в
Но слаще фруктов и десерта были поцелуи. Нежные и неторопливые, как освежающий лимонад, и жаркие, обжигающие, будто вино с пряностями. Я и в самом деле слегка захмелела: в голове появилась легкость, а ноги сделались ватными. А может, это было таинственное влияние атмосферы, царящей в увитой плющом беседке? Впервые мы с Ренделом оказались наедине, вдалеке от вечной суеты академии и бесконечных проблем. И я ловила это мгновение так жадно, словно боялась, что чудесный миг больше не повторится, тянулась к Ренделу, точно он был моим воздухом, млела от прикосновений, от которых так сладко ныло внизу живота.
— Достаточно, Даниэлла. Нам нужно остановиться, — выдохнул Рендел в… пусть будет декольте.
До сегодняшнего вечера я и не подозревала, что платья с глубоким вырезом — это не только модно, но еще и очень удобно, особенно если поцелуи спускаются ниже шеи.
Да, как порядочная девушка, я должна была бы смутиться, но почему-то не получалось. Мы с Ренделом были помолвлены и однажды станем мужем и женой… Но в ожидании этого потрясающего момента я бы с удовольствием наслаждалась поцелуями. Тем более что и они могут быть такими разными.
— Не хочу возвращаться, — еле слышно призналась я.
— В академию? Не удивительно, учитывая, что сессия начинается уже завтра.
Завтра? Нет, завтра у нас всего лишь тестирование. А вот самое интересное начнется на практиках. Фамильяры давно разбились на группки и теперь подтягивали отстающих. Так я, Сэм и Марк помогали восстановиться Соне и Мирабель.
— Не хочу возвращаться на Сан-Дрим. Постоянно мерещится, что как только я уеду, случится нечто непоправимое. Мне страшно, Рендел…
— Неужели такую отважную девушку, как ты, могут испугать какие-то каникулы?
— Я не их имела в виду. — Я села на кушетке.
Романтика вечера была безнадежно испорчена, а значит, настало время для серьезного разговора.
— Знаю, солнышко. — Рендел поднялся с колен и вдруг замер, словно к чему-то прислушиваясь. — Даниэлла, у нас гости, — с широкой улыбкой добавил он.
Ощущение узнавания накатило внезапно, следом раздался громкий голос отца:
— Даниэлла, даю будущему зятю минуту — и вхожу поздороваться. И если увиденное мне не понравится, то здоровья ему это не прибавит.
— Папа! — Я вскочила на ноги и весело хихикнула, чувствуя, как по платью скользит заклинание, разглаживающее ткань, а в лицо дует охлаждающий ветерок. — Как ты нас нашел?!
Говард Наблюдатель стоял в паре шагов от беседки и выглядел как суровый отец, готовый напомнить всем, затаившимся в укромном уголке, что свадьбы пока не было. Убедившись, что я прилично одета,
в добром здравии и отличном настроении, папа оттаял, но когда я наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, тихо буркнул:— Я чувствую его запах на твоей коже. Радуйся, что унюхал я, а не мама.
— А мама тоже в Арриотэ? — удивилась я.
Наша лисичка была жуткой домоседкой и практически не покидала Сан-Дрим.
— Бегает по магазинам. Я же внезапно обнаружил, что моя дочь прошла через портал Арриотэ.
Да, это папа мог. Достать и обнаружить любого фамильяра где угодно, не зря же его называли Наблюдателем.
— Очень рад встрече. — Рендел спокойно подошел к отцу, и мужчины пожали друг другу руки. — Говард, Даниэлла активно интересуется тайной магией. Мне кажется, будет лучше, если вы объясните ей некоторые особенности вашей семьи.
И отец, еще недавно излучавший неодобрительную суровость, резко сник, а потом кивнул:
— Да, конечно. Дэни, солнышко, как насчет того, чтобы немного прогуляться?
Я вопросительно посмотрела на Рендела, а потом до меня дошло: архимаг знал о моей последней встрече со Зверем.
Первые фамильяры, обладающие антропоморфной ипостасью, появились в результате магических экспериментов, проводимых с помощью тайной магии. Это была постыдная и горькая правда, которую мне пришлось переварить и принять. Считалось, что Зверь являлся первым экспериментом темных жрецов, но он не был единственным. Информацию о других узниках тайных лабораторий уничтожили, их помнили лишь немногие маги, принимавшие участие в штурме Темного оплота. Освобожденные фамильяры расселились по Содружеству, завели потомство, спустя столетия мало кто знал, кто именно из ныне живущих фамильяров относился к первым.
Говард Наблюдатель и Симона Рыжая познакомились еще в застенках Темного оплота. Когда он был атакован магами, фамильяры взбунтовались против своих создателей. Но были и те, кто не смог предать своих творцов, почти все порабощенные фамильяры погибли в тот день, а последнего выжившего заточили в Руинах.
— Как ты думаешь, Зверь и по сей день подчиняется темным жрецам? — спросила я у отца.
— Я искренне надеюсь, что мы никогда об этом не узнаем. Этот фамильяр слишком опасен, чтобы мы могли себе позволить такую проверку.
Все верно, Зверь был опасен. Он был не просто первым, а сильнейшим. Но он подчинялся Ренделу, признав того своим магом. Означало ли это, что архимагу удастся сдержать Зверя, если тому вздумается покинуть свою тюрьму? Скорее, их связь означала, что, когда о пробуждении Зверя станет известно, у его тюремщика будут огромные проблемы.
— Сессия. Молодежь потянулась в храм, — философски хмыкнула Элла, наблюдающая за снующими мимо Башни боевых магов адептами и их фамильярами.
Высокие деревья парка скрывали куполообразное строение. В академии с уважением относились к религии, но могли предложить попаданцам единственное святилище, в котором в раздельных залах стояли статуи Богини-матери и Бога-отца, волшебным образом подстраивающиеся под ожидания молящегося. И все-таки самым большим спросом у попаданцев пользовался фонтан удачи.
— Наивные. Неужто реально верят, что поможет? — Элла скептически усмехнулась.
— А кто сам позавчера бросал в воду монетку?