Секретный фронт
Шрифт:
Стасенко потянулся к пепельнице, сделанной из консервной банки, но был вынужден снова переключиться на происходящее в госпитальном дворе. Из двери корпуса, в котором обосновался подполковник, вышли два человека в больничных халатах. Они пересекли двор и скрылись в хирургическом корпусе.
Вроде бы ничего примечательного, мало ли зачем по ночам шастают туда-сюда больные и раненые, вот только у Стасенко опять возникло ощущение, что он знает этих людей.
«Повыше на Васнецова смахивает, - пришла догадка. – А пониже, коренастый… старшина Бадмаев? Решили встретиться с Покровским? Или Филин тоже здесь? Уж ни его ли выгружали на носилках? Если всё так, то странное дело – все уцелевшие участники борьбы за секретный поезд снова собрались в одном месте. С чего вдруг?»
Подполковнику
Сам не осознавая, какого чёрта делает, подполковник запахнул халат поглубже, подтянул пояс и пошлепал прямо в тапочках к выходу из корпуса.
Минутой позже он пересек двор и вошел в хирургическое отделение. Куда идти дальше, Стасенко не имел представления, поэтому двинулся наугад. Прошел мимо сонной медсестры на посту, мимо процедурной, миновал несколько палат и остановился. Дальше были только туалеты и лестница на верхние этажи.
«Мне туда», - Стасенко поднял взгляд на лестницу и увидел доктора Ерёмину. Она была свежей, умытой, в белоснежном медицинском халате. Васильковые глаза доктора светились добродушием, а на губах у неё играла улыбка, адресованная явно подполковнику. Вот только в руке Алевтина сжимала пистолет с глушителем, направленный Стасенко в лоб…
…Подполковник проснулся, резко сел на койке и шумно вдохнул.
Сон! Это был простой сон! Хотя, нет, не простой. Такие правдоподобные и детальные сны ему не снилось ещё никогда.
«А раз так, что было сном и что явью? – Стасенко ощупал под собой матрас. – Судя по всему, до туалета я не дошел. Значит, сон начался с этого, с моей воображаемой первой отлучки из палаты?»
Стасенко утер со лба холодный пот и бросил взгляд за окно. Всё ещё стояла ночь. А на госпитальном дворе тарахтел мотор.
Подполковник вскочил с койки и прильнул к стеклу.
Из грузовика выгружали носилки с раненым. Помогал санитарам ефрейтор Покровский. На крыльце, придерживая под локоть доктора Ерёмину, стоял Ворончук.
Всё, что приснилось Стасенко, повторялось в действительности. Немного другими были детали, но общий смысл оставался прежним. Все, кто видел поезд, собирались в одном месте.
Вот такое мистическое мракобесие.
11. Наши дни, Москва
«…Войска московского гарнизона, специальные подразделения КГБ, внутренних войск и милиции начали плановые учения «Великий Октябрь: взаимодействие 2017». В ходе учений на полигонах и в реальных условиях города будут отработаны схемы совместных действий в чрезвычайной ситуации. Главным координатором учений выступает Комитет государственной безопасности.
Руководство КГБ приносит извинения за возможные неудобства и призывает граждан отнестись с пониманием к ситуации, которая…»
Зимин отвернулся от большого экрана с медленно ползущими сверху вниз текстовыми блоками официальных новостей Москвы и региона, потер глаза и двинулся прогулочным шагом дальше в обход «башни».
Говорят, что если ты занят интересным делом, время летит незаметно, а если сидишь на скучной работе, оно тянется бельевой резинкой. Для себя Леонид давно развенчал этот миф, но каждый раз удивлялся, обнаружив, что время изменило ход. Могло замедлить, могло ускорить, и это не зависело от сути дела. То есть, интересная работа иногда делалась быстро и оставляла уйму времени на другие занятия, а иногда она же поглощала все часы и минуты, отведенные для бодрствования. Получается, прямой или обратной зависимости не было, а вот выкрутасы со временем – получите и распишитесь.
Эпизоды утренней главы шифрованных записей Леонид проглотил за час. Это с учетом расшифровки. Но дальше работа встала колом. Слишком много информации уместилось между строк этой странной главы.
Всю её следовало осмыслить, привести к некоему знаменателю, а, возможно, и вывернуть «наружу мехом».На всё это ушло втрое больше времени, плюс потребовался отдых с переключением на посторонние темы, вроде текущих новостей, и с прогулкой вокруг «башни».
«Что могут означать все эти намёки… да какие там намёки… прямые ссылки на секретные исследования немцев по теме ускоренной регенерации высших организмов? – Размышлял Зимин, пиная хвою и шишки. – Хвост у ящерицы это так… баловство. Далеко не то же самое, что встающий с земли человек с перерубленной шеей. Или тут есть какая-то связь? Что содержала та липкая жидкость в емкостях секретных вагонов? Стимуляторы, как сказала Ерёмина, это понятно. Но что ещё? Какое-то вещество, мгновенно восстанавливающее поврежденные органы? До каких высот «над уровнем современной медицины» поднялись немецкие ученые? Этот странный «сон Стасенко» - намёк на верный ответ или только вариант ответа? «Живые машины», которые были созданы в нацистских лабораториях, всё ещё живы?»
Мимо Леонида прошуршала импортная машина без шофера за рулем. Выехала из ближайшего гаража, медленно подрулила к «башне» и замерла на парковке, строго между белыми линиями разметки. Бортовой компьютер справился с простейшим заданием блестяще. Зимин проследил за маневрами машины и вернулся к размышлениям, но уже в другом ракурсе.
«Лейтенант Гришанин вынес диверсанту мозг – в прямом смысле, а не как нынешние депутаты на встречах с избирателями, но фриц сделал ещё несколько выпадов ножом, принял боевую стойку и не рухнул. Получается, его тело не подчинялось сигналам мозга? Как такое может быть? Где-то читал, что у больших динозавров имелось нечто вроде дополнительного мозга ближе к хвосту. Звучит, как шутка, но как ещё это объяснить? Нет, происходи всё сегодня, версии нашлись бы мгновенно – взять вот эту машину с автопилотом. Размещать процессор в голове у робота совсем необязательно. Но ведь тогда, в сорок четвертом, создать настолько человекоподобного робота было невозможно в принципе. Или немецкая электроника в те времена тоже «поднялась над общим уровнем» на недосягаемые высоты? Если так, куда всё делось после войны?»
Взгляд вернулся к машине. Между прочим, это было как раз немецкое авто марки «БМВ». В плане количества электроники на борту она уступала только отечественным «Чайкам», но по качеству этой самой электроники даже превосходила их. Впрочем, фокусы с парковкой или выездом из гаража умели проделывать все авто. Это вот доехать без водителя из пункта «А» в пункт «Б», да по городским улицам, могли только две-три модели, так называемые «флагманы», двух-трех марок. Кроме «Чайки» с «БМВ» ещё шведские «Вольво», ну и где-то рядом барахтались японские «Тойоты». Что из этого наблюдения следовало?
«Ничего. Будь германская электроника настолько «впереди планеты всей», сегодняшние машины из ГДР могли бы с места, без разгонных блоков улетать в космос или воспитывать детей. Нет. Техническая версия тоже не годится».
Леонид вернулся к нужному входу в здание, но в кабинет не поднялся. Невидимые громкоговорители пропели негромко, но отчетливо приглашение на обед и Зимин без раздумий направился к столовой. И только тогда понял, что проголодался. Или не понял, а просто так подумал. Почему-то ему казалось, что на самом деле есть он не хочет, но попасть в столовую ему необходимо. Его снова тянул «внутренний магнит».
В прошлый раз это обернулось «откровением» от безумного «садовника», что будет в этот раз? Пока Леонид не пытался даже предположить, но на всякий случай приготовился, что до столовой не дойдет, застрянет в очередном «уютном местечке для откровений».
К сожалению, или к счастью, предчувствия его обманули. Зимин протопал по своей дорожке до общего променада, слился с толпой деловитых обитателей лагеря и вскоре уселся за стол, сервированный к обеду.
И после плотного обеда ничего странного не случилось. Леонид вышел из столовой, отделился от толпы и побрел по своей тропинке в сторону «башни». Интересно, что внутренний магнит больше никуда не тянул.