Секретный фронт

…В штабе пехотной дивизии майор фон Хиршфельд не задержался. Ещё до рассвета за ним прибыл кортеж из трех машин, набитых офицерами СС, а первые лучи солнца Харальд увидел уже в Кенигсберге, когда машины проезжали по мосту через реку Прегель, в направлении острова Кнайпхоф. Недолго попетляв по узким улочкам основательно подпорченного бомбардировками союзной авиации исторического центра города, кортеж въехал в небольшой двор, образованный четырьмя крепкими старыми зданиями.

Удивительно, что эти здания уцелели. В них попадали бомбы, и не раз, но ни одна не причинила серьезного вреда. Небольшие бомбы старинную кладку и даже крыши не брали, а крупные – не взрывались. По какой мистической причине так случилось около десятка раз, никто ответить не мог. Или не хотел.

Харальд не раз спрашивал об этом у штандартенфюрера СС Отто фон Штиля, который вот уже второй год экспериментировал в подвалах четырех зданий, имеющих один адрес – Кенигсберг-13. Но штандартенфюрер только усмехался и пожимал плечами. Лишь однажды он ответил, да и то весьма уклончиво.

– Задайте этот вопрос представителям Аненнербе, мой дорогой Харальд. Они двумя этажами выше. А лучше занимайтесь своими делами. Вас и ваших лучших егерей направили помогать мне в проекте «Серебряная рысь», вот и помогайте. А всё остальное пусть останется вне поля зрения.

– Ваш проект связан с делами Аненнербе?

– Мой проект лишь отчасти интересен этой организации, в нем слишком мало мистики, - Отто вновь усмехнулся. – Чистая наука заумна и скучна по мнению этих господ. Вот если бы вы нашли на том перевале волшебную палочку, превращающую простых солдат в боевые машины… или с помощью нашей сыворотки могли бы подниматься в бой мертвецы – другое дело. А эксперименты в области биохимии, фармакологии, физиологии… да ещё с живыми, а не мертвыми… скукота! Они во всё это не вникают из принципа. По-моему, они решили для себя, что мы просто разрабатываем новые таблетки-стимуляторы. Они даже ворчат, я слышал сам, что моей лаборатории не место в таком сакральном месте, что нас лучше переселить в бункер для химических экспериментов. Наш проект слишком научен.

– Вы считаете, что появление «образца номер один» имеет научное объяснение?

– Я не ищу объяснений, Харальд, а использую, если это возможно, попавшие мне в руки инструменты. Найденный вами на Кавказе «образец номер один» стал основой и материалом, а заодно инструментом научного исследования, которое вот-вот даст ощутимый практический результат. Это всё, что требуется знать. Причина появления «образца» вторична. Во всяком случае, пока идёт война. Нечто защищает эти здания от вражеских бомб – такова данность. Причина также вторична. Если на то будет разрешение сверху, нам откроют её после войны. Смотрите на вещи проще, Харальд.

С момента этого разговора прошло чуть больше трех месяцев и фон Хиршфельд убедился, что Отто чертовски прав. Штиль доказал, что его лаборатория имеет право не только на существование, но и на высшую степень защиты, которую неведомым образом ей обеспечивали другие секретные организации, подразделения и отделы, расположенные по адресу Кёнигсберг-13.

Первые испытания были проведены на берегу залива в Пиллау, затем, точечно, на разных участках фронта, и, наконец, состоялся главный эксперимент в окрестностях Гумбиннена. Прибывшие из Берлина кинооператоры снимали всё на цветную пленку, а коллеги из службы имперской безопасности записывали на магнитную проволоку комментарии приглашенных экспертов. Полевые испытания сыворотки Штиля прошли успешно, и майор Харальд фон Хиршфельд также успешно выполнил свою боевую задачу – не оставил русским шансов разобраться с секретным снадобьем, уничтожив все улики.

Штиль мог с чистой совестью праздновать научно-практическую победу. На зависть другим коллегам из Аненнербе. Теперь у него имелось средство, которое могло реально сделать солдат на порядок эффективнее. И это был не стимулятор, это была действительно «сыворотка победы».

– Можно докладывать в Берлин, - потирая руки, заявил фон Штиль, выслушав рапорт Харальда.

– Есть одна недоработка, - признался майор. – Думаю, мне стоит вернуться за линию фронта. Я обнаружил, но не смог прихватить с собой «образец номер один».

– «Образец»? – Штиль удивленно вскинул брови.

Получилось у него как-то неубедительно. Он словно и без Харальда знал, что исчезнувший из лаборатории месяц назад «образец номер один» находится на той стороне. А ведь формально утрата образца могла стоить Штилю карьеры, а то и жизни. До сих пор об этом инциденте знали только пять-шесть человек, но в любой момент правда могла открыться. Штиль это понимал, однако, и в течение месяца после пропажи «образца» вел себя подозрительно спокойно, и сейчас отреагировал довольно странно. Удивление было сыграно плохо. Любой приличный режиссер сказал бы «не верю».

– Так точно, штандартенфюрер. Я чувствую свою ответственность. Пусть я и не занимаюсь охраной. Всё равно, его исчезновение – в том числе и моя недоработка.

– Вы напрасно вините себя, дорогой Харальд. Со своими задачами вы справляетесь блестяще. Вы даже едва не перевыполнили план. Всё-таки погружение в роль русского майора даёт о себе знать.

Штиль явно хотел свести всё к шутке и закрыть тему, но Харальд не сумел перестроиться на новую волну. Он считал, что дело слишком серьезное, чтобы от него так вот запросто отмахиваться. Да, из Книгсберга-13 проблему не решить, но обсудить-то её имелась и возможность, и необходимость.

«Основа, материал, а заодно инструмент» грандиозного эксперимента находился в стане врага, против которого эксперимент и был обращён. Разве не повод для аврала? Почему же Штиль пытался отмахнуться и вертелся, словно угорь на сковородке? Об этом следовало задуматься. Только лучше молча, сопя в тряпочку, как говорили русские.

– Мне помешала довольно странная компания русских, - всё-таки продолжил Хиршфельд. – Я не специалист в ваших исследованиях, но почему-то у меня возникло чувство… что они причастны к эксперименту.

– Не понимаю вас, Харальд, - Штиль вновь удивился, теперь искренне. – Как могут быть русские причастны? Через мою лабораторию уже давно не проходят пленные, вы же знаете.

– Мне тоже интересно, каким образом их мог коснуться ваш эксперимент. Может быть, здесь замешан как раз «образец номер один»? Собственно, чтобы всё это выяснить, а уж затем вернуть «образец», я и хочу отправиться обратно.

– Нет, Харальд. Рисковать вами я не могу. Даже ради «образца номер один». Вы слишком ценный кадр. К тому же, вы засвечены! Вас схватит СМЕРШ, как только вы объявитесь!

– Но ведь «образец» это сокровище, вы сами говорили ещё в сорок втором и повторяли два-три месяца назад. Достояние Рейха. Чтобы его вернуть, позволительны любые действия, вплоть до войсковой операции. Я хорошо это помню. Что изменилось за два месяца? «Образец» исчерпал себя и обесценился до ломаного пфеннига?

– Не хотел вас огорчать, Харальд, но… - Штиль вздохнул и сделал вид, что вынужден признаться, - на самом деле вы и сегодня не должны были рисковать. Я давно знаю, где находится «образец». Его контролирует наш агент. Или даже группа агентов, в подробности я не вдаюсь.