Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

«Легко отделалась, - мелькнула мысль у Филина. – Нет, вообще-то изложила убедительно, и логика такая… типично женская, не подкопаешься. Но, на месте Васи, лично я не поверил бы. В смысле… нет, поверил! Почуял бы! Но всё равно проверил. Служба в СМЕРШ дело серьёзное, внимание к фактам требуется, а не только чуйка. С другой стороны, набирали бы одних буквоедов, без оперативного чутья, был бы ещё тот клоповник вместо эффективной контрразведки. Так что, правильно Вася поступил. Видно же, что Алевтина попутчица в этой истории, пассажир, а не машинист или стрелочник. От начала и до конца случайно под раздачей».

В палату вернулись Яков Лейбович

и его ассистент, а место выбывшего анестезиолога заняла медсестра. Похоже, именно её появление подтолкнуло буксующую ситуацию в нужном направлении. Вениамин Захарович подхватил падающее знамя и приказал медсестре организовать «забор крови», а затем ещё ряд исследований, включая измерение температуры, пульса и давления. Тоны сердца доктор выслушал у всех лично.

Когда врач выдохся, в дело вступил один из «летчиков». Он почему-то проявил познания в неврологии, исследовал рефлексы, а затем подключил всех по очереди к портативному, всего с дорожный чемодан, аппарату неведомого назначения. Пока одни сидели опутанные проводами на приеме у «летчика», другие под конвоем посещали рентген-кабинет и сдавали анализы.

Вся эта катавасия была несколько сумбурной, но при этом загадочно-интересной, так что никто не успел от неё устать. Филин, например, искренне пожалел, что концерт закончился, когда врачи и прочие откланялись. Чуть позже сожаление ушло – вернулась Алевтина. Она держала в руках предварительное заключение консилиума.

Ворончук изучил бумагу и подытожил.

– Пока что предъявить вам нечего, - Василий, наконец, заговорил нормальным тоном, как товарищ, а не как следователь. – Доктор, что тут отличается от нормы?

Ворончук указал на заключение.

– У всех понижена температура, брадикардия, при этом нормальное давление, идеальная кардиограмма, в порядке рефлексы и даже повышена скорость реакции.

– Бради… чего?

– Брадикардия, замедленное сердцебиение.

– Понятно, - Ворончук кивнул. – То есть, здоровы?

– Абсолютно. Более того, у них показатели хороших спортсменов. Кроме температуры, конечно.

– А прежде никто из них к вам не попадал? Карточек на них нет?

– Нет. Симон Леонтьевич первым делом это проверил.

– То есть, тупик, - Василий задумчиво уставился в стену. – В медицинском смысле.

– Ещё не сделаны анализы. Хотя и тут мы вряд ли увидим что-то поразительное, я почти уверена. Следует делать химический анализ, а не общий. И желательно – понимая, что мы ищем. Стимуляторы? Лекарства? Неизвестные вещества?

– Химики подключатся, уже договорились, - взгляд Ворончука прояснился. – За сутки управимся. Ну, а до той поры все остаются здесь. Запру вас в палате от греха подальше. Возражения есть? Или соображения. Выкладывайте, если имеется что-то ещё по теме.

– А что ещё? – Филин пожал плечами. – Ты половину своими глазами видел. Остальное мы тебе рассказали. Дальше твои соображения важны, а не наши.

– Не упустить бы чего. Это ведь и в ваших интересах. Точно нечего добавить?

Никто из разведчиков не ответил, а вот Стасенко вдруг заёрзал, явно мучаясь какими-то сомнениями. Он будто бы что-то знал, но нетвердо, с чужих слов, или не был уверен, что это знание ему не приснилось.

– Рискну… - проронил Стасенко.

– Чем? – Василий удивленно уставился на подполковника.

– Рискну предположить, что остались не оприходованные улики! – Выпалил Стасенко.

– Какие улики?

– Я не знаю.

– О чем

тогда вы говорите?

– Вы проверьте, что у Покровского в кармане. В нагрудном.

Ворончук обернулся к ефрейтору и вопросительно поднял бровь.

– Ничего нет, - Алексей нахмурился.

– А если найду? Лучше сам поищи, вдруг запамятовал?

Покровский стрельнул взглядом в сторону Филина, вздохнул и вытащил из кармана пробирку с желтоватой жидкостью.

– Замотался, только сейчас вспомнил. Вот.

Ворончук взял пробирку и взглянул на просвет.

– Немецкая дрянь? – Он адресовал вопрос Алевтине.

– Нужен анализ.

– Да уж, - Ворончук спрятал пробирку в планшет. – Сказать, что я разочарован, не сказать ничего. Боевые товарищи называется!

– Я один виноват! – Запротестовал Покровский. – Сунул в карман машинально и забыл! Если б вспомнил раньше, сразу отдал бы вам, товарищ старший лейтенант!

– С этой минуты – гражданин старший лейтенант, - сурово поправил Ворончук. – Для всех. До полного выяснения. Стасенко, руки за спину и за мной, остальные на месте. Доктор, прошу вас.

Василий указал на дверь…

…- Дернул вас черт! – Когда разведчики остались одни, проронил Васнецов. – Зачем прикарманили эту жижу?

– Лёха правду сказал, отдать хотели, кому следует, - ответил Филин. – Просто не Ворончуку, а повыше начальству… или химикам. Я хотел по ситуации сориентироваться.

– Лучше скажите, откуда Стасенко узнал о пробирке? – Вставил Покровский. – Не мог он видеть, как я её прикарманил.

– Значит, мог, - Филин пожал плечами. – Он ведь был у машины, когда ты жидкость из шприца сливал. Он мог не обратить внимания, но в подсознании осталось. И вылезло теперь. Нам на голову.

13. Наше время, Москва

Перевод немецкого документа дался без труда, но порадовало и вдохновило на дальнейшие творческие подвиги вовсе не это. Перевод принёс понимание хода и взаимосвязи событий. Зимину как раз не хватало этого самого понимания – что за «образец» нашли немцы на Кавказе? Из первого документа, у Варвары в телефоне, понять это было невозможно. Теперь же всё стало ясно. Факты выстроилось в цепочку.

Немцы нашли «образец номер один» - человека, способного к очень быстрой регенерации. Причем, восстанавливался «образец» даже будучи безнадежно поврежденным, как выразился Харальд фон Хиршфельд, «в фарш». И на основе его крови Отто фон Штиль создал некую «сыворотку», которая делала солдат «берсерками», опять же по терминологии Хиршфельда. Откуда Варвара взяла, что расплатой за неуязвимость была малая продолжительность жизни – этого Леонид не понял. В немецком документе об этом ничего не говорилось.

«Может быть, это проскальзывает в шифрованных записях? – Зимин задумался, вспоминая содержание эпизодов, которые были расшифрованы следом за переводом, так сказать на единой волне энтузиазма. – Тоже не было вроде бы. Поверить Варваре на слово? Как Ворончук поверил Алевтине Дмитриевне?»

Леонид поймал себя на последней мысли. Почему вдруг всплыло это сравнение? Что-то зацепило. Что конкретно? Конкретно – факт, что Ворончук оказался настолько лояльным в отношении Ерёминой. Не мог он быть настолько доверчивым, если только не имел скрытой цели. Доверчивый сотрудник СМЕРШ звучит абсурдно, как «римский фараон». Не было таких в контрразведке.

Поделиться с друзьями: