Сексуальный студент по обмену

— К».

Я отхожу в сторону, освобождая место, чтобы могла проехать тележка, затем благодарю, как и было указано в записке, и закрываю за ним дверь.

Рот уже наполняется слюной от вкусного аромата. Я поднимаю крышку и хихикаю при виде огромной пиццы с сыром, обнаруживая ещё одну записку.

«Это конечно, не «Золото дураков», но здесь пять видов сыров для обжоры».

Я не могу сдержать счастливых слёз, застилающих мои глаза, хоть они и наполнены разочарованием. Всё было так замечательно, и, очевидно, оказало на него большее воздействие, чем я предполагала. Зачем ему нужно было разрушать это?

Но хотя я и стала слегка плаксивой, я умираю с голоду, так что набиваю полный рот едой.

После двух кусков и щёлканья по каналам — всё без толку, поскольку я ни черта не понимаю из того, что они говорят, — я натягиваю штаны для йоги, надеваю лёгкую куртку и обуваюсь, решая подышать свежим воздухом.

Район за пределами отеля кажется безопасным, поэтому я неторопливо прогуливаюсь по тротуару, впитывая просторы огней, ярко мерцающие в любом направлении, куда не посмотри. Я замечаю несколько местных жителей, но большинство людей, бредущих по тротуарам, это туристы, вроде меня, наслаждающиеся культурой и историей с камерами и вспышками. Куда ни глянь, везде что-то новое и интригующее, поэтому я решаю сделать фото, и когда начинаю быстро нажимать на кнопку, меня внезапно кто-то хватает сзади.

Сильная мужская рука обвивает мою талию, и меня отрывают от земли. Я вижу, что меня несут в сторону аллеи, подальше от безопасности уличных огней и людей. Чистая паника охватывает меня, но я не могу закричать, мои инстинкты выживания ещё не проснулись. Всё, о чём я могу думать, — это моя бедная семья. Они доверились мне, а завтра им позвонят, чтобы они приехали опознать моё тело.

В секунду, когда я чувствую, что хватка слегка слабеет, инстинкт «беги или дерись» захватывает с головой. Так что я делаю и то, и другое, резко повернувшись, сильно бью в живот и срываюсь с места.

Но далеко мне убежать не удаётся, поскольку он со стоном ловит меня за запястье.

— Ты сводишь меня с ума, любовь моя!

Вот то, что я пропустила ранее — знакомый голос моего нападающего.

Оглядываюсь назад, и, конечно же, вижу Кингстона, который согнувшись, держится за живот свободной рукой.

Я вырываю руку из его хватки.

— Ты хренов садист! — кричу я, удивляясь, что даже могу найти слова среди всей этой адреналиновой атаки, что затуманивает моё видение, сотрясая всё тело и нарушая ритм сердцебиения. — Как ты смеешь?

— Как я смею? — кричит он, выпрямляясь. Его глаза становятся темнее любого оттенка, что я когда-либо видела.

Я делаю шаг назад, внезапно потеряв в себе уверенность — и в нём, — и прижимаюсь спиной к кирпичной стене.

— Какого чёрта с тобой не так? — спрашиваю я, громко дыша, но уже успокоившись.

Его ноздри трепещут, и когда я слегка наклоняю голову, чтобы лучше видеть его в тусклом освещении аллеи, я вижу что-то ещё кроме злости в его взгляде. В нём отражается абсолютный ужас.

— Кингстон…

— О чём, чёрт возьми, ты думала, выходя одна на улицу по темноте? — вскипев, спрашивает он, его слова звучат медленно и чётко. Он прямо перед моим лицом, мышцы на его челюсти подрагивают от злости, а в прищуренных глазах отражается тёмная ярость. — Ты думаешь, твоя милая попка может просто бродить по незнакомому городу, не задумываясь ни о чём на свете?

Я толкаю его в грудь.

— Я шла по тротуару с десятками других людей! И не надо говорить со мной, как с долбаный ребёнком, особенно после того, как напал на меня!

— Десятком людей, значит? — он подступает ближе и нежно берёт меня за подбородок, поворачивая голову в сторону тротуара, где я замечаю нескольких туристов, проходящих мимо аллеи. — Едва ли. И ни одна душа не остановила меня от того, что я, чёрт возьми, только что сделал.

Я дёргаю головой, высвобождаясь.

— В чём твоя проблема? Ты ведёшь себя, как скотина! Мне стоит надрать тебе задницу за то, что ты так меня напугал!

— Ты уже это сделала. Рад видеть, что у тебя всё ещё хороший хук справа, но не мешало бы ещё и закричать, — разгневанно дразнит он. — Разве ты не видишь, какой опасности себя подвергла?

Ну всё, с меня хватит. Я приглаживаю волосы и делаю губкой вдох.

— Знаешь что? На этом мы закончили. Хочешь преследовать меня до конца ночи под видом моего телохранителя? Валяй. Но не испытывай меня снова. Спокойной ночи, Кингстон.

Я отхожу и не оглядываюсь, искренне удивляясь тому, что он меня отпускает. Но в последнее время это нас объединяет — я несусь вперёд, а он следует позади, следя за моей безопасностью. Сегодняшний вечер ничем не отличается. Я не слышу и даже не вижу его, но мои чувства говорят мне, что он не далеко.

Вот поэтому, когда вхожу в красивый парк с фруктовыми деревьями спустя час и сажусь на лавку, сделав достаточное количество фотографий ночного города, я выкрикиваю:

— Здесь хватит места для двоих.

Менее чем через минуту, он садится рядом со мной.

— Я ещё никогда не был так напуган, — мрачно произносит Кингстон, глядя вперёд.

— Никогда? — недоверчиво переспрашиваю я, разглядывая его сбитый с толку, но всё ещё поразительный профиль.

— Не так. Мысль о том, что с тобой могло что-то произойти… — он с трудом сглатывает. — Как и прошлой осенью, с той грёбаной лестницей… Я не позволю тебе снова пострадать. Всё, что я чувствовал, был чистейший ужас.

— Ага, я тоже. Представь, что чувствовала я. Я думала, что умру.

— Прости, что напугал, но мне нужно было заставить тебя понять.

— Тогда и ты извини, что я ударила тебя, но мне нужно было выбраться.

— Не извиняйся. Рад был увидеть, как ты дерёшься, — он издаёт короткий, поверхностей звук — смешок без толики настоящего юмора.

После долгого молчания, он шепчет:

— Я потерял тебя.

— Что? — я поворачиваюсь к нему, но Кингстон не смотрит на меня, его взгляд сосредоточен на луне над нами. — Ты был прямо за мной.

— Ранее, когда ты ушла из отеля, я не мог тебя найти. Я знал, что ты была где-то там… одна… и неважно, как быстро я бежал, я не видел тебя. Переживал, может, мне стоило свернуть и пойти другим путём, но я не был уверен, куда ты пошла, и мысль о том, что я могу ошибиться пугала меня ещё больше. Я никогда не чувствовал подобного, чувства буквально затопили меня… я должен был следить за твоей безопасностью, но один неправильный поворот и… — он прерывисто выдыхает. — Слава богу, мои инстинкты не подвели.