Семь дней творения

— Гляди-ка, ты ему не безразлична! Тут их сотни три, разных сортов! У меня не найдется для такого букета достаточно большой вазы.

Мисс Шеридан направилась в свои комнаты, София последовала за ней, нагруженная роскошным букетом.

— Положи цветы у раковины, я наделаю тебе букетов нормальной величины, ты заберешь их, когда вернешься. Беги, я вижу, что ты уже опаздываешь.

— Спасибо, Рен, я скоро вернусь.

— Да-да, пошевеливайся, терпеть не могу, когда ты присутствуешь только наполовину, голова уже в другом месте!

София обняла свою квартирную хозяйку и убежала Рен достала из шкафа пять ваз, расставила их на столе, нашла в кухонном ящике секатор и принялась составлять композиции. Длинную ветку сирени она отложила в сторону. Когда над головой у нее заскрипел паркет, она отвлеклась от приятного занятия, чтобы приготовить Матильде завтрак. Немного погодя, поднимаясь по лестнице, она бормотала:

— Квартирная хозяйка, цветочница… Что теперь? Голова идет кругом!

София поставила машину перед «Рыбацкой закусочной». Войдя, она сразу узнала инспектора Пиль-геса. Полицейский пригласил ее подсесть к нему.

— Как поживает ваша подопечная?

— Потихоньку поправляется. Нога беспокоит ее больше, чем рука.

— Понятное дело, на руках в последнее время не очень-то принято расхаживать.

— Что вас сюда привело, инспектор?

— Расследование падения докера в трюм! Чем вас угостить? — Пильгес повернулся к стойке.

Без Матильды в закусочной приходилось запасаться терпением и подолгу ждать заказанного, даже простого кофе.

— Уже известно, почему он упал? — спросила София.

— Комиссия по расследованию грешит на ступеньку железной лестницы.

— Очень плохая новость— пробормотала София.

— Их методы расследования меня не убеждают! Я даже поцапался с их главным.

— Из-за чего?

— Он так часто повторял о ступеньке «трухлявая», что можно было подумать, что он полощет горло! Беда в том, — задумчиво продолжил Пильгес, — что никого из уполномоченных не заинтересовала панель предохранителей…

— При чем тут предохранители?

— Тут — ни при чем, а вот в трюме они еще как важны! Опытный докер может упасть по очень ограниченному числу причин. Может быть виновата и ветхая лестница, я не утверждаю, что она была молода и упруга, может — невнимательность. Гомес, правда, не из тех, кто способен зазеваться. А как вам темнота в трюме? Вдруг там погас свет? Если так, то несчастья было не избежать.

— Намекаете на злой умысел?

— Просто рассуждаю: лучший способ заставить Гомеса свалиться с лестницы — вырубить прожектор, когда он на ней находится! При освещении там впору было надевать темные очки. Теперь представьте, к чему приводит резкое наступление темноты! Пока ваши глаза привыкнут к потемкам, вы успеете потерять равновесие. Вспомните собственные ощущения, когда вы входите с яркого солнца в магазин или, того лучше, в темный кинозал. А если еще висеть при этом на двадцатиметровой высоте…

— У вас есть доказательства этой версии? Пильгес полез в карман за носовым платком. В платок оказался завернут обугленный по всей длине маленький цилиндр. В ответ на вопросительный взгляд Софии прозвучало:

— Полюбуйтесь! Перегоревшая свеча с недостающим ноликом!

— Я не больно смыслю в электричестве…

— Она была вдесятеро слабее того тока, который применяется в трюме.

— Это убедительное доказательство?

— По меньшей мере это — свидетельство недобросовестности. Такое сопротивление могло прослужить там не больше пяти минут.

— Что все это доказывает?

— Что тьма царит не в одном трюме «Вальпараисо».

— А что считает комиссия по расследованию? Пильгес крутил пальцами злополучный предохранитель, не скрывая своего негодования.

— Комиссия считает, что эта улика ничего не стоит, потому что я нашел ее не на самой панели.

— У вас другое мнение?

— Да.

— На каком основании?

Пильгес запустил предохранитель крутиться на столе, как юлу, София поймала его и стала внимательно разглядывать.

— Я нашел его под лестницей: сильным напряжением его, наверное, оторвало от панели. Человек, заметавший следы преступления, его не нашел. На панели вместо него красовался новенький.

— Вы намерены завести уголовное дело?

— Еще нет, с этим тоже проблема!

— Какая?

— Мотив! Для чего было ронять Гомеса в трюм этого корыта? Кому на руку несчастный случай? У вас есть догадки?

Софии стало нехорошо. Она кашлянула, закрыла ладонью лицо.

— Никаких догадок!

— Так уж никаких? — подозрительно переспросил Пильгес.

— Ни малейших! — София снова поперхнулась.

— Жаль! — сказал Пильгес, вставая.

Он вышел, пропустив Софию вперед, и направился к своей машине. Опершись о дверцу, он обернулся.

— Никогда не пытайтесь врать, вы для этого просто не приспособлены!

Натянутая улыбка — и Пильгес уже садится за руль. София подбежала к нему.

— Я вам не сказала одну вещь! Пильгес посмотрел на часы и вздохнул.

— Вчера вечером комиссия решила, что корабль ни при чем После этого никто его больше не осматривал.

— Что могло бы заставить их передумать на ночь глядя? — спросил инспектор.

— Я знаю одно: если виноват корабль — значит, будет новая стачка.

— Зачем комиссии стачка?

— Тут должна существовать какая-то связь, ее и ищите!

— Найти такую связь — все равно, что раскрыть причину падения Гомеса.

— Что бы это ни было — несчастный случай или злой умысел, — конец один… — взволнованно проговорила София.

— Сначала мне придется покопаться в прошлом пострадавшего, чтобы отодвинуть другие гипотезы.

— Наверное, это — самое лучшее, — кивнула София.

— А куда направляетесь вы?

— На общее собрание портовиков.

Она отошла от дверцы машины, Пильгес запустил двигатель и уехал.

На выезде из портовой зоны инспектор позвонил в полицию. Женщина-диспетчер сняла трубку только после седьмого звонка.

— Здравствуйте, с вами говорят из похоронной конторы. С детективом Пильгесом случился приступ, он скончался при попытках вам дозвониться. Вы как предпочитаете: чтобы тело доставили в полицию или прямо вам на дом?