Семь Оттенков Зла

— Просто чтобы освещать себе путь, — ответил Мэтью.

— Да, сэр. Вероятно, мне не нужно знать. Я пользовался таким раньше. Брал у Сета Куинтона, когда ходил ловить крабов в бухту с другими парнями. Поймать этих крабов ночью — самое милое дело. Они отлично идут в рагу или суп. — Бейнс поколебался несколько секунд, обдумывая то, что хочет сказать, а затем решился: — Я открою вам секрет.

— О?

— Да, сэр. Я никому не скажу, что вы спрашивали о фонаре, если вы никому не расскажете о крабах. Господа Тракстоны хотели бы знать, что делается с мясом, ведь оно считается таким противным… ну, вы понимаете.

— А что делается с мясом? — спросил Мэтью.

— Мы с моей Рут съедаем большую часть, но совсем немного уходит на блюда, которые едят господа. Если б они об этом узнали, они никогда бы не притронулись к своей еде. А еще… бухта — то самое место, где нашли тело госпожи Мэри. Ее нашли как раз во время ловли крабов, так что… Вы понимаете, к чему я клоню?

— Понимаю, — кивнул Мэтью. — Я никому ничего не скажу о крабах, даю слово.

— Спасибо, сэр. Тогда я пожелаю вам доброго дня. — Бейнс уже собрался ретироваться, но внезапно остановился. — Жаль, что вас не было здесь некоторое время назад, мистер Корбетт. У меня была проблема, которую нужно было решить. Я сам так и не смог в ней разобраться.

— Что за проблема? — заинтересовался Мэтью.

— Ограбление, сэр. Я думаю, его устроил кто-то из деревенских. Ночью. Но это был первый случай за много лет, что я здесь работаю. Никто так и не признался.

— Можете уточнить детали?

— Кто-то пробрался в амбар с инструментами и украл лопату, мерный стержень, моток толстой бечевки и четыре джутовых мешка. У меня было двенадцать мешков, которыми я укрываю растения от холода. Теперь у меня их восемь. Я использую бечевку, чтобы обернуть мешки…

— Мерный стержень? — перебил Мэтью.

— Да, сэр. Шесть футов в длину, ни дюймом больше.

— А разве все это нельзя купить на торговом посту?

— Так я там это все и купил. Я все еще пытаюсь выяснить, кто это сделал, но никто не признается. Это было в сентябре.

Теперь Мэтью показалось, что у него самого что-то кольнуло в затылке, но к погоде это не имело никакого отношения.

— В сентябре… — задумчиво повторил он. — А это ограбление произошло до или после смерти Мэри?

— После, сэр. Я припоминаю, что через несколько дней после трагедии Клегг повез господина Форбса в Бостон. Это было… дайте подумать… дня через четыре после падения госпожи Мэри.

Мэтью рассудил, что это согласуется с историей Форбса о поездке в Бостон в поисках покупателя для компании. Он произвел несколько мысленных расчетов.

— Восьмое… двенадцатое. То есть, ограбление было совершено примерно пятнадцатого числа?

— Около того, сэр.

— А когда Форбс вернулся из Бостона?

— Я думаю, что уже в конце месяца. Он вернулся и привез с собой доктора. — Бейнс вдруг нахмурился. — К чему вы клоните, сэр?

— Просто пытаюсь понять, сколько прошло времени. — Мэтью решил, что на данный момент он вряд ли вытянет еще что-нибудь стоящее из Илая Бейнса. Но, возможно, позже ему захочется вновь побеседовать с ним. — Спасибо вам за вашу помощь. И еще раз благодарю вас за то, что удержали меня от падения с обрыва. Не хотелось бы начинать свой день с купания в ледяной воде и жуткой головной боли.

— Рад был помочь, сэр. И приятно с вами познакомиться. Удачи вам.

Мэтью решил, что в отличие от кошек, он не располагает девятью жизнями, поэтому ему не стоит продолжать околачиваться на краю пропасти.

Когда Бейнс направился к оранжерее, Мэтью снова бросил взгляд в сторону поместья. Если кто-то все еще наблюдал за ним, то теперь он хорошенько спрятался.

Мэтью отвернулся от особняка и зашагал по тропе, ведущей через лес в Браунс-Харбор. Через несколько минут он уже спускался по склону холма, окруженного густым лесом с обеих сторон. Пусть большинство деревьев уже облетели, через эту природную стену почти невозможно было что-то разглядеть.

Он заметил на дороге глубокие колеи, свидетельствующие о множестве повозок, которые поднимались на холм из гавани, перевозя строительные материалы на вершину утеса. Это, безусловно, было масштабное и дорогостоящее строительство, задуманное Уиттоном, чтобы — сознательно или нет — разрушить компанию своего отца. И теперь Форбс пытался последовать совету Мэри, продать все и обрести покой и радость в загробной жизни, которую ему навязывали.

На первый взгляд кажется, что у богатых нет никаких проблем, кроме утомительного подсчета денег, однако существовали бремя и ответственность, связанные с высоким положением богача. Форбс хотел снять с себя это бремя, и Мэри открыла ему дверь. Впрочем, возможно, Форбс мечтал избавиться от тягот, связанных со своим положением, большую часть жизни, просто не решался признаться себе в этом. То же самое можно сказать о Уиттоне, которому пришлось заняться семейным делом, перенятым у Персиваля.

Тропинка выровнялась, и лес уступил место широкой бухте в форме полумесяца. Каретная тропа сворачивала в лес слева от Мэтью, к морю. За лесистым мысом волны все еще разбивались о скалы, но бухта была относительно спокойной — лишь несколько волн накатывало на илистый берег. Примерно сюда принесло течением тело Мэри, если верить рассказам. А крабы, обитающие на дне бухты, устроили пир на и без того изломанных останках женщины.

До деревни отсюда оставалось примерно четверть мили, но Мэтью заметил справа от себя некрашеную деревянную лачугу, почти скрытую окружающими деревьями. Окна были закрыты ставнями, а дом выглядел заброшенным и старым. Однако можно ли было с уверенностью сказать, что там никто не живет? Скажем, какой-нибудь отшельник, презирающий деревню, мог спрятаться здесь, как краб в своем панцире.

Вскоре Мэтью увидел вырубленный участок леса, на котором собралось целое сообщество хижин, сохранившихся гораздо лучше, чем первая. Навстречу ему выбежала собака и с озорством залаяла на него. Вскоре к ней присоединилась и другая. Они заливисто голосили до тех пор, пока Мэтью не остановился, чтобы тихо обратиться к ним с мягкими предостережениями. Животные несколько раз обошли вокруг него, удовлетворили свое любопытство и последовали за ним дальше, несколько раз тявкнув.

Вскоре показалась гавань, также защищенная от капризов моря изгибом лесистого мыса. Здесь находился причал с пришвартованными лодками, которые Мэтью видел еще с балкона, а на солнце сушились сети. Вероятно, кто-то из рыбаков ушел еще до рассвета и уже успел вернуться с уловом.

Выкрашенное в белый торговое судно представляло собой двухмачтовую шлюпку, затмевающую своими размерами более мелкие суденышки. Мэтью заметил нескольких мужчин, стоявших у длинного серого деревянного строения рядом с причалом, которое, должно быть, было солеварней. Они оборвали свой разговор, чтобы посмотреть, как Мэтью проходит мимо.

Он пожелал мужчинам доброго дня, но ответа не последовало. Все лишь продолжили настороженно за ним наблюдать. Мэтью рассудил, что незнакомцев здесь немного, поэтому жители наверняка догадались, что он как-то связан с поместьем Тракстонов. Несмотря на то, что строительство этой каменной громады вдохнуло в деревню жизнь, оно также погубило восемь человек, которые вполне могли быть друзьями или родственниками тех, мимо кого Мэтью только что прошел. Он повернулся, чтобы снова взглянуть на утес, и увидел, что отсюда поместье напоминает ему темную хищную птицу с плотно сложенными крыльями — возможно, стервятника, примостившегося у самого края утеса и нависающего над Браунс-Харбор. Мэтью полагал, что жить с таким чудовищем прямо над головой особенно неприятно темными и ненастными зимними ночами.