Семь с половиной женихов Евангелины

– Какая ты красивая, Евангелина, - только и смог с восторгом произнести Берни.
– Самая красивая. Самая лучшая. Я думал, что на меня тоже нашло. но нет, все взаправду. Я люблю тебя, Евангелина. И поэтому ты должна стать моей женой.

– Эй, эй!
– возмутился Эван.
– Что значит - должна? Она наша!

Но альфа-самцы - существа несговорчивые. Евангелина и пискнуть не успела, как Берни подхватил ее и закинул к себе на плечо. А затем решительной поступью двинул наверх, в башню.

– Было ваше - станет наше, если так и будете протирать штаны, сидя на солнышке, -буркнул Берни. Евангелина, висящая на его плече вниз головой, только руками развела.

– Берни, - проговорила она, - а я устала. А я, может быть, поспать хочу.

– Не думаю, - размеренно ответил Берни, преодолевая еще один лестничный пролет с добычей на плече, - что с тремя молодыми мужьями ты не будешь уставать. Тяжело в ученье, легко в бою, так сказать.

– Нет, ну каков нахал!
– воскликнул Роланд, подрываясь с места.
– Может, мы против?!

– А я на вас не претендую, - гудел сверху Берни. Кажется, он почти достиг спальни.

– Может, мы тебя не примем в свою компанию?!
– сердился Эван, спеша вслед за Берни.

– Тут решает все доминирующая самка стаи, а не вы.

– Евангелина! Но ты-то хоть скажи!

Скрипнул диван, на который Берни скинул девушку, взвизгнула Евангелина, которую, кажется, Берни весьма эротично куснул за бочок. А потом за бедро. А потом.

– Присоединяйтесь!
– весело крикнула она в перерывах между взрывами хохота. Берни, кажется, нарочно ее щекотал.

– И как мы все устроимся?
– не унимался Роланд.
– Куда?!

– Я потом покажу, куда, - сказал Эван.
– Пока... э-э-э... рановато. Невеста может быть шокирована.

– А сейчас чего делать?
– спросил Роланд. Эван, вздохнув, вытащил свой ритуальный нож.

– Но-но-но, вот давай без человеческих жертв и кровопролития!

– Да ты не понял, - отмахнулся Эван.
– Это ритуал такой. Я неоднократно становился диким зверем, всего лишь перемешивая его кровь и свою. Был в его шкуре. Чувствовал то, что чувствует он. Вкус травы и воды из реки. Перемешаем кровь друг друга, и будет три в одном.

– Никогда так не делай без моего разрешения!
– крикнул Берни сверху.
– Это на будущее.

– А сейчас ты помолчишь и полежишь, не дрыгаясь, пару секунд, - попросил Эван.

***

От цветов, запутавшихся в волосах Берни, исходил такой сильный аромат, что Евангелина была пьяна им. Берни, огромный, могучий и надежный, оказался нежным и острожным любовником. Он касался девушки бережно и целовал ее осторожно, словно боясь вспугнуть свою мечту. Евангелина запускала пальцы в его отросшие волосы, и ей казалось, что напротив нее вспыхивают синие глаза дракона, а сам он целует ее иначе, с нарастающей страстью, жадно, будто владеет ее телом один, и ни с кем не собирается делиться.

А потом она ощущала на своих губах поцелуи Эвана. Их она не спутала бы ни с какими другими, и в сердце ее воскресало воспоминание о прекрасном лавандовом лете.

Крепкие ладони Берни подхватили ее ноги под колени и девушка, взвизгнув, оказалась беспомощно развернутой перед ним, с раскрытым перед его лицом лоном, и Берни поцеловал ее туда, меж ног, жадно прихватив ее кожу губами.

– О ля-ля!
– воскликнул Роланд.
– Как пикантно!

– Весьма по-волчьи, - одобрил Берни.

А Эван смолчал, и Евангелина поняла, что это именно он жадно целует и лижет ее чувствительное местечко, ласкает языком, все так же удерживая ее ноги разведенными. И Евангелина без сил откинулась на постель, ощущая жадные, страстные поцелуи на своих бедрах, на своем животе, и самые чувствительные, самые горячие, прожигающие ее удовольствием - на мокром раскрытом лоне.

До стонов, до беспомощных криков, до бессовестных движений бедер под ладонями. До экстаза и до визга - когда острые зубы чуть прихватили чувствительную зарозовевшую кожу.

– О, в следующий раз я так сделаю!
– сказал Берни.

– Какое очаровательное насилие, - хихикнул Роланд, справляясь с извивающимся от страстной, невыносимой ласки телом Евангелины.
– Какая сладкая власть...

Маленькую, хрупкую, раскрасневшуюся Евангелину накрыло большое, мощное тело оборотня, он овладел ею, и сладкая власть отозвалась стоном у всех четверых. Его член наполнил ее лоно, неспешно и глубоко, до пресыщения, до удовлетворения. Берни вжался в раскрытые бедра Евангелины, толкнулся несколько раз, желая поскорее насытиться любовью обожаемой девушки, и снова замедлился, с удовольствием пробуя на вкус ее голос, ее стоны, ее поцелуи.

Берни двигался осторожно и гибко над девушкой, целуя ее губы, мягко толкаясь в ее лоно. Девушка обняла его ногами, приникла к нему, острыми коготками прочертила алые полосы на его напряженной спине. В его движениях воедино сплелись и страсть Эвана, и нетерпеливая жадность Роланда, и нежная ласка от него самого.

Каждый ласкал ее по очереди, каждый касался и любил ее, каждый овладевал ею и выбивал из ее губ сладкие нежные стоны, и каждый упился наслаждением, когда оно настало.

Глава 19. И снова Черный Драконище

– Ну, все, пора.

Произнесла, а у самой кошки на душе скребут. Потому что - страшно. Потому что я не готова рисковать ими, и жертвовать ни одним из них не хочу! Никого не хочу потерять.

Ни одно лицо не хочу видеть только в воспоминаниях.

– Может, вы все же останетесь?.. Я сама ему все выскажу. Я скажу ему!..

Я почти кричала; но палец Эвана прижал мои губы, и я смолкла, чувствуя, как меня бьет нервная дрожь.

– Нет, - твердо ответил вампир.
– Мы все пойдем. И все втроем скажем, - он кивнул головой на Роланда и Берни, - чтоб не мешал нам. А заупрямится.

Он чуть заметно тронул рукоять своего ритуального ножа, и я схватилась за пылающие щеки, по которым текли слезы.

– Вот поэтому я и не хочу, чтоб вы шли со мной!
– выдохнула я.
– Я уже хорошо изучила тебя, Эван. Ты думаешь, что любую проблему ты сможешь рассечь ножом. Любого зверя свалить. Ты веришь в свою силу и в свою ловкость.