Семь сказок

Эх, не зря Айнар говорит, что у меня на лице всегда все написано, с горечью подумал Ларс. Сначала Ингольд про ожерелье догадался, теперь вот Фрейя… Откуда только умище-то у простой гномихи, соображалкой любому светлому альву сто очков вперед даст…

– И долг, небось, нам списать обещал, да?!

– Дочка, все совсем не так…

– Обещал?!

Ларс обмяк на табурете, тяжело вздохнул. Кивнул обреченно.

– Я не хотел соглашаться, – проговорил он глухо в бороду. – Я думал…

– А если не хотел, зачем согласился?! – вдруг всхлипнула Фрейя. – В кузню, значит, меня нельзя, а за долги отдать можно? Да если б ты меня в кузню пустил, мы бы с тобой за месяц все долги отработали!

Снаружи опять заговорили молоты и молоточки. Время, отпущенное кузнецам на обед, вышло.

Фрейя шмыгнула носом, утерлась рукавом и повернулась к двери.

– Фрейя! – Ларс решил предпринять последнюю попытку. – Дочка, а ты дай им от ворот поворот, и все!

Фрейя обернулась и посмотрела на отца долгим тоскливым взглядом.

Да, дочка, конечно, у него не красавица. Но глаза у неё какие…

– Какой поворот, папа, – равнодушно ответила она. – Ты хочешь, чтобы люди надо мной еще больше смеялись? Мол, дочка почтенного Ларса всего-то пятнадцать лет в девках сидит, нашелся один женишок, да и того прогнала. Ладно, – перебила она сама себя, – на людей мне наплевать. Но ведь Ингольды нас с потрохами съедят, неужели не понимаешь?

Ларс открыл было рот, но Фрейя повернулась и вышла из кузницы.

4.

Великие боги. Ох-хо. Ох-хо-хо. Как сложно со взрослыми детьми. Особенно со взрослыми дочерьми. Ведь я только вчера собирал для нее орехи, ранние, еще недоспелые, как она любит… Она подставляла ладошки, сложенные лодочкой, чмокала меня куда-то под бороду, куда доставала, и удирала в одно из своих девчачьих убежищ, полакомиться втихую от Халвара… Сколько лет прошло с этого «вчера»? Двадцать? Тридцать?

Хочет замуж – не хочет замуж… Спишут долг – потеряю кузню… Но, с другой стороны, оставить хозяйство все равно некому… Халвару не надо, а Фрейе нельзя… Нельзя… Не бывать бабе в кузне, это закон. Синдр хорошим хозяином будет, все-таки воспитание папаши Ингольда… А я, выходит, никудышный папаша. Сын чертежи чертит, дочь в девках сидит…

Чертежи.

Если сегодня или, крайний срок, завтра-послезавтра не внести изменения в чертежи, то опробовать новый хвост при молодых листочках точно не успею. Рассчитать угол поворота… Учесть боковой ветер. И отсутствие ветра… Ладно, ожерелье для Кэриты подождет. Боги-боги, теперь ведь нужно и второе ожерелье ковать – для дочери. А золото на исходе. И в заявку по золоту для рудокопов на этот месяц меня не включили, как непере… непре… Не-перс-пек-тив-ного. Ладно, можно у Айнара по дружбе попросить, отсыплет мелочёвки…

Хвост. Хвост должен быть горизонтальным. Старый дурень, как же я сразу не догадался про хвост, столько времени потерял…

Ларс отодвинул ногой потёртую циновку, на первый взгляд небрежно брошенную на пол в самом темном углу кузни. Крякнув, наклонился. Эх, старость не радость. Как на деревья-то духу хватает карабкаться… Взялся за металлическое кольцо, на первый взгляд непонятно зачем прикреплённое к полу, потянул. Бесшумно, без единого скрипа и шороха, поднялась крышка погреба. Старый кузнец постоял минутку, глядя в черноту под ногами.

Там – истинное гномское предназначение. Там – наслаждение одиночеством небес. Там – серебристо-серые с фиолетовой окантовкой ажурные…

Ларс вздохнул и полез вниз по невидимой в темной глубине лестнице. Ноги помнят каждую ступеньку до последней щербинки. Десять ступенек вниз. К небу. Великие боги, ваша мудрость, конечно, непререкаема. Но почему вы распорядились так, что старому гному приходится прятать мечты о небе в подвале?

При тусклом свете лучинок можно рассмотреть лишь небольшой фрагмент чертежа, впрочем, сейчас только он и нужен. Так… Крепление оставим без изменений. Слишком много сил и времени было потрачено на комбинацию из шарниров и пружин. Лучше уже не придумаешь. А вот каркас разворачиваем. И добавляем по две секции с каждого края. Площадь увеличится, и, соответственно, увеличится подъёмная сила…

Душно. Коптят лучины. Два-средним молотом постукивает в голове последняя капля вчерашнего хмеля. Вздрагивает рука, угольная линия делает зигзаг совсем не к месту. Еще и капля пота падает со лба прямо на схему. Пятно расплывается аккурат на месте крепления хвоста к спинному каркасу. Эх, нехорошо-то как. Ничего, я и так все помню. Каждую линию, каждый угол. Видно плохо. Неужели лучины уже догорают? Не иначе, в этом подвале время летит в два раза быстрее, чем наверху. Ничего. Основные изменения я внес, по мелочи доработаю завтра утром. Нужно будет прийти до первой трубы. Встану пораньше. Скажу, ожерелье для Фрейи сковать хочу.

После подвала глазам больно даже в полумраке кузни. Вторая ступенька предупреждающе скрипит и прогибается. Надо бы заменить. А то как-нибудь сломается, ухну туда и не выберусь. Тогда – все. Можно ставить крест на всех планах. Хорошо, если Айнар меня найдет, а ну как…

– Почтенный Ларс?

Ларс замер. Циновку не успел на место бросить. Хорошо, хоть крышку опустил. Видел? Не видел? Как долго он торчал в дверях? Надо бы повернуться. Чем больше буду стоять к нему спиной, тем подозрительнее.

Ларс тяжело переступил с ноги на ногу, обернулся.

Заметил или не заметил, что я постарался придавить кольцо каблуком?

Синдр проследил взглядом за его ногой.

Заметил или не заметил?

– Чего тебе, Синдр?

Молодой гном помялся. Кашлянул смущенно в кулак.

– Можно, я войду?

Ларс кивнул. Но с места не сдвинулся.

Синдр прошелся по кузне, точь-в-точь, как Фрейя недавно. Потрогал рукоятку тяжёлого молота. Провел пальцем по наковальне. Взял ожерелье, поднес к глазам, аккуратно перебрал пальцами звенья.

– Тонкая работа. Сейчас так уже никто не умеет, почтенный Ларс.

Ишь, стелет мягко. Папашина школа.

– Чего тебе надо, Синдр?

Синдр вернул ожерелье на место. Вздохнул.

– Ну… У меня сегодня с вашей дочкой помолвка. Вроде того. Да?

Младший Ингольд вопросительно задрал брови. Ларс промолчал.

– Ну-у… Я хотел узнать, что она любит. Что ей на помолвку подарить, чтобы, значит… ну… понравиться ей.

Великие боги, покраснел. Дите и дите, куда ему с Фрейей женихаться-то.