Семьдесят минуло: дневники. 1965-1970

РИМ,14 АПРЕЛЯ 1968 ГОДА

В пасмурную погоду я начал переписывать «Поездку по Пиренеям». После обеда прояснилось. Мы пешком пошли до ближайшего храма San Lorenzo [687] , четвертой паломнической церкви, которую я посетил из Виллы Массимо. Хотя и сращенная из двух церквей, часто реставрируемая и сильно разрушенная бомбами во время Второй мировой войны, она поразила меня своей простой мощью и единством. «Больше быть, чем казаться» — здесь можно было сказать с полным основанием.

687

Храм (базилика) Святого Лаврентия за городской стеной (San Lorenzo fuori le Mura) — одна из семи паломнических церквей Рима, построенная в 580-е гг. на месте захоронения св. Лаврентия.

Над портиком, жемчужиной XIII столетия, поднимался средний неф как единственная часть, которой восстановительные работы не пошли на пользу, по крайней мере, если сравнивать результат со старыми изображениями. В остальном церковь благодаря «систематизации» скорее выиграла, особенно в эпоху Пия IX, могила которого расположена в здешней капелле.

Древняя, возведенная Константином церковь расположена значительно глубже; хор из нее надстроили в высоту и при этом смирились с тем, что коринфские колонны, составлявшие украшение базилики, оказались оптически разделены пополам.

Раньше алтарем служил простой стол; во время причащения стояли вокруг него. В ту пору делали это так. Сегодня «делают» это снова.

В крестовом ходе, который похож на археологический музей. Найденные предметы вставлены в стены и объединены по сюжетам: львиные головы, кувшины, германские плетеные узоры, римские, греческие, средневековые надписи. Среди экспонатов осколок авиабомбы, наделавшей, видимо, много бед. Здесь же и вход в катакомбы Santa Cyriaca, названные именем матроны, в доме которой был погребен Лаврентий. В его церкви вообще возникает впечатление, что ты находишься на одном из стыков между античным и христианским Римом, в одном из мест, где легенда могла восполнить меньше, чем то обычно необходимо.

Потом на Campo Verano [688] . Там мы обнаружили место, с которого хорошо просматривалась северная стена Сан-Лоренцо. Легкий излом указывает точку соединения двух изначальных церквей.

Эти большие итальянские кладбища складываются, по сути, в новую экспозицию: что-то вроде музеев модерна под открытым небом. В этом отношении можно поблагодарить богатые семьи, которые на рубеже столетий не побоялись издержек для оформления своих могил. Пример перехода частной собственности в общественную.

688

Кампо Верано — одно из относительно современных кладбищ Рима, расположилось вокруг храма св. Лаврентия.

РИМ, 15 АПРЕЛЯ 1968 ГОДА

Ночью разговор с австрийским дипломатом о походе Гогенштауфенов на Рим; мы, разумеется, не пришли к общему мнению в данном вопросе. Беседуя, мы поднимались по винтовой лестнице, обвивавшейся вокруг ноги гиганта. Нога была изваяна из сизого мрамора с белыми прожилками. Так могла бы взбираться божья коровка по Венере Милосской.

В этот понедельник пасхальной недели лил сильный дождь, несмотря на это мы под зонтами отправились к надгробному памятнику святой Констанцы на расположенной неподалеку улице Номентана. Данный храм можно было бы считать моделью Пантеона, в которой колоны сдвинуты к центру. Это хотя и вредит пространственному эффекту, но идет на пользу интимности.

Я снова ощутил, что особенно хорошо чувствую себя в округлых строениях. Это относится также к тем помещениям, в которые врезан круг, например, к восьмиугольнику. Именно они, как хижина и гнездо, больше соответствуют Земле. Она предлагала мне защиту даже в воронке. С прямого угла начинается конструкция. Но с уничтожением исторического мира новыми титанами округлых строений прибавится. Хотя с защитой это ничего общего не имеет.

Из-за мозаик, красочно изображающих виноградарство, этот мавзолей долго считали святилищем Диониса. Заблуждение, которого я охотно хотел бы придерживаться и дальше. Место, несмотря на примеси, имеет мало христианского. Налитые гроздья, лопающиеся плоды граната подходят скорее богу вина, а не странной святой Констанце, которая погребена здесь. Порфировый саркофаг, поднятый из склепа капеллы, хранил прах Константины, одной из дочерей Константина, о которой известно, что она была большой любительницей пофлиртовать. Вследствие путаницы имен она, как и некоторые другие, была в средние века канонизирована. Теперь уже точно не разобрать. Это относится также к отцу, Константину Великому.

Потом мы под проливным дождем пошли в катакомбы Святой Агнессы [689] , также спустились в склепы, широко разветвляющиеся в вулканическом туфе, из которого построены многие старые и новые здания. Устройству таких подземных систем всегда, видимо, способствовало то, что непосредственно под рукой находился легкий и крепкий одновременно строительный камень, как и в Париже. Первоначально каменоломни.

РИМ,16 АПРЕЛЯ 1968 ГОДА

689

Имеется в виду церковь Сант-Аньезе-ин-Агоне на площади На- вона. Другие названия церкви: Sant'Agnese de Agone, Sant'Agnese al Circo Agonale, Sant'Agnese de Cryptis Agonis или Sant'Agnese in Piazza Navona.

К завтраку у четы Херварт в посольстве Германии на окраине города. С террасы прекрасный широкий вид на Альбанские горы с высокой Monte Cavo; среднюю линию образует Аппиева дорога, у которой все еще находится гробница Цецилии Метеллы. С правой стороны в зеленый край вторгаются промышленные сооружения. Скоро они поглотят равнину.

В стену дома вмурован портрет Goethe filius [690] — красивый мраморный рельеф. Он, должно быть, образовывал наружное украшение гробницы у пирамиды Цестия и потом был заменен на копию.

690

Гёте-сына (ит.).

Как я услышал от посла, на днях здесь произошли беспорядки в связи с покушением, совершенным на берлинского студента Дучке [691] . Били витрины немецких офисов и фирм; сотрудники их, разумеется, не имели к случившемуся никакого отношения, даже, вероятно, осуждали его. Нападение на невинных — одно из неизбежных последствий таких преступлений.

Поскольку я как раз занимался историей императора Генриха VII, мне бросились в глаза обстоятельства его смерти, которая настигла его во время военного похода в Неаполь. Распространился слух, что он был «отравлен облаткой», после чего его германская свита атаковала доминиканский монастырь и перебила монахов. Покушение нарушает нормальный ход истории; преступником чаще всего оказывается запутавшийся отщепенец либо сумасшедший, однако он может устроить короткое замыкание, из-за которого во многих местах и надолго погаснет свет. Дюжий уголовник на подобные вещи не пустится.

691

Руди (Альфред Вилли Рудольф) Дучке (1940–1979), немецкий марксистский социолог и политик; известный лидер западноберлинского студенческого движения 1960-х гг. и апреля 1968 г. политический противник Дучке Й. Бахманн произвел в него три выстрела, в результате которых Дучке был тяжело ранен.

После застолья нас забрал доктор Каун, и в ясную солнечную погоду мы по Via Tiburtina отправились в Тиволи. Почему это название так радует мой слух? Во-первых, из-за звукоподражающих гласных; оно манит, словно зов иволги в верхушках деревьев. Вплетаются и детские воспоминания. «Тиволи» было популярным названием для городских ресторанчиков с садом, которые ночью освещались разноцветными лампами, где играли оркестры, встречались художники, и горожане могли прекрасно проводить время. В Ганновере недалеко от Айленриде тоже имелся такой сад; мы отправлялись туда во второй половине дня с родителями и бабушкой-дедушкой. Он в ту пору, должно быть, давно уже процветал, ибо я слышал, что в 1870 году дед там забрался на стул и вслух зачитал депешу, сообщающую о победе под Седаном.

Вилла Адриана. Руины дают представление о гигантском сооружении. При этом оно служило всего лишь летней резиденцией. Здесь можно было уже вспомнить о пирамидах или, лучше сказать: о сказке — о волшебных замках, возведение и содержание которых предполагает наличие десяти тысяч прислуживающих джиннов. Шагаешь от храма к храму, от дворца к дворцу, от купальни к купальне, от сада к саду, так что ни конца, ни края не видно. А еще больше лежит под слоями мусора.

Между остатками каменных стен, зачастую высотой лишь по щиколотку, в оливковых рощах серебристо-серого цвета, который так любил Коро: тут разрушенная цистерна, там купол с сохранившимися изображениями, потом фрагмент террасы с мозаиками, заросшие до самой глубины цветами подвалы. Перед округлым храмом безголовая и безрукая Афродита — имя вандала нацарапано на срамном бугре.