Семейное дело

Джексон запыхался и окончательно отстал, глядя вслед стремительно удаляющемуся охотнику. Обеспокоенные жители тоже прибавили шагу, следуя за Локи в сторону площади. Они тихо переговаривались, пожимали плечами и строили догадки — одна страшнее другой.

Нещадное полуденное солнце слепило глаза. Он взмок, рубаха липла к спине, во рту пересохло. Сердце тяжело билось в груди, и каждый вдох отчего-то давался всё с большим трудом.

Что-то случилось. Эта мысль оформилась прежде всех остальных. Он и сам себе не мог объяснить, почему он был так уверен, и эта страшная уверенность едва не парализовала его.

— Беда, охотник! — навстречу Локи уже спешил один из тех служивых, с кем он вчера выпивал в трактире. Мужчина остановился, утирая пот со лба рукавом и стараясь восстановить сбившееся дыхание. — Мэр убит. Шериф обвинил вас в содействии ведьмам.

— Сукин сын! — зло выплюнул Локи, хватаясь за револьвер и взводя курок. — Что с моей сестрой?

Мужчина молчал, не сводя тяжёлого взгляда с враз побелевшего лица охотника. Локи сжал челюсти с такой силой, что заходили желваки, и, толкнув служивого плечом, ринулся вперёд.

Теперь он перестал видеть что-либо, кроме вымощенной камнем пыльной дороги. От страха темнело в глазах. Ярость сокрушительными волнами овладевала мужчиной, толкая его вперёд. Локи нёсся, словно северный ветер, не замечая, как люди, что встречались ему по пути, останавливались, завидев его, и поворачивали обратно.

Грудную клетку сковало болью. Ладони вспотели, и он лишь крепче сжимал рукоять револьвера.

— Бедная девочка, — шептал кто-то, и Локи казалось, будто бы это всё было не взаправду, не по-настоящему. Как же так случилось, что он собственноручно бросил свою Дарси в беде? Когда его рассудок успел помутнеть? Какой бес овладел им? Сейчас Локи отдал бы всё, лишь бы этим утром остаться рядом с ней и встретить беду вместе, как это было всегда.

Он с трудом мог вспомнить всё, что было дальше, но в память навеки врезалась жуткая картина, представшая перед ним, как только он добрался до городской площади.

Она выворачивала руки и извивалась всем телом, борясь с силой, что давила на неё, что топила её. Некогда белая рубаха окрасилась в нежно-алый цвет от размывшейся крови и липла к телу, обнажая очертания её фигуры.

Те, кто видел Локи в тот момент, когда его взгляд нашёл Дарси, невольно отступали, чувствуя, как кровь стынет в жилах от страха. В те минуты, что потребовались ему, чтобы пустить шерифу пулю в горло даже с такого расстояния, а затем кинуться вперёд, чтобы расправиться с его людьми, Локи с трудом напоминал себя. На его красивом лице застыла маска жестокости, губы уродливо кривились, а ярко-зелёные глаза потеряли свой цвет, когда он принялся жестоко избивать приспешника Бэрринга, что не успел вовремя скрыться после начала стрельбы.

От полуживого мужчины Локи оттаскивали вчетвером. Его руки сковали, и затем кто-то облил его ледяной водой. Локи отплёвывался и изрыгал проклятья, обещая прикончить здесь каждого, пока его сумасшедший взгляд не наткнулся на Дарси — обмякшую, не подающую признаков жизни. Она безвольно висела на руках у Роберта, ещё одного вчерашнего знакомого из трактира, а вокруг суетились люди, среди которых Локи узнал и Мину, своё недавнее любовное увлечение.

Он дёрнулся было к ним, но мужчины крепко держали его и тянули прочь.

— Остынь, парень. Твою сестру отнесут к лекарю. От тебя ей сейчас никакого проку.

***

Локи всё никак не мог усидеть на месте. Прогнав мальчишку лекаря, что усердно промывал ему ссадины на руках, он вскочил со скамьи и принялся мерить тяжёлыми шагами маленькую душную комнатку, стараясь не обращать никакого внимания на Отто — здоровенного широкоплечего парня, что с большим трудом сумел притащить его в дом к лекарю и удерживать здесь около часа, не допуская к Дарси. Юноша стерёг и без того запертую дверь, за которой Мина и лекарь оказывали ей первую необходимую помощь. Дарси, к счастью, быстро пришла в сознание. Иногда Локи слышал её тоненький, хриплый голос, и тогда он обращал свой горящий взгляд в сторону Отто, который тоже иногда поглядывал на него, но в целом держался отстранено и почти не раздражал.

Локи всё ещё лихорадило: пораненные и обработанные какой-то мазью руки были сжаты в кулаки, ногти впивались в ладони, а сердце продолжало биться с сокрушительной силой, грозя вот-вот попросту выскочить из грудной клетки. Локи с непреодолимой силой тянуло в соседнее помещение, к Дарси, и чем дольше он оставался здесь, тем хуже ему становилось. Сколько бы воздуха он не вдыхал — всё было без толку. Локи задыхался, задыхался вдали от неё.

И когда его терпение почти иссякло и он уже был готов вновь броситься на Отто, послышался скрежет ключей в замке, дверь, скрипнув, отворилась, и в комнату проскользнула Мина.

— Тише, — горячо зашептала она, поймав его за руку и привлекая к себе. Локи не стал вырываться из её объятий — он лишь проследил тяжёлым взглядом за тем, как Отто прикрыл за женщиной дверь и замер, по-прежнему преграждая ему путь к Дарси.

Ладони Мины были влажными, она прижимала их к разгорячённым щекам Локи, заставляя его взглянуть на себя.

— Всё хорошо, с ней всё будет хорошо, слышишь? Всё обошлось.

— Как смеете вы держать меня здесь? — Локи грубо отпихнул Мину от себя и направился к Отто. — Ты мне не враг. — Он расправил плечи и вздёрнул подбородок, вновь переходя к угрозам, готовый сорваться в любой момент и приняться избивать всех, кто попадётся под руку. — Не заставляй меня причинять тебе вред.

Отто только весело усмехнулся в ответ, вскинув густые светлые брови, и Локи уже был готов кинуться на него, но в этот момент дверь вновь отворилась, и юноша посторонился, чтобы впустить лекаря. Это был седовласый старик невысокого роста. Его светло-голубые мутноватые глаза смотрели на Локи с абсолютным равнодушием, будто бы невидяще, и весь запал охотника тут же исчез, стоило тому только откашляться и взять слово.

— Совершенно очевидно, у вашей сестры имеет место быть сотрясение и вывих левой кисти. Ссадины, царапины и ушибы я обработал лечебной мазью и сделал перевязки. Будем надеяться, что всё обошлось. Но девочке нужен покой, — последнее слово старик выделил особенно, выразительно взглянув на Локи. — Есть ещё кое-что, что тревожит меня. Отто? — он обернулся к парню, что всё это время стоял позади. — Побудь снаружи, пожалуйста. Не допускай сюда никого. Спасибо.

Мина осталась с ними, присев на край скамейки и не спуская встревоженного взгляда с Локи. Тот заметно напрягся, сердце пропустило удар. Похоже, ей тоже было известно то, что заставляло старика прятать свои бесцветные глаза и усердно подбирать слова. Это сводило Локи с ума.

— Ну же! — рявкнул он, не выдержав напряжения.

Старик вдруг поник и, приложив ладонь ко лбу, с тяжёлым вздохом вновь заговорил:

— Я провёл осмотр и обнаружил, что… — он запнулся и как-то странно взглянул на Локи, — девочка до недавнего времени была девственницей. И я смею предположить, что ваша сестра была изнасилована в ходе сегодняшних незаконных и, вне всякого сомнения, жестоких и отвратительных действий шерифа Бэррингера. Во всяком случае, я нашёл повреждения, которые позволяют мне сделать вывод о том, что она лишилась невинности не ранее, как сегодня.

Локи отшатнулся от лекаря, накрыв ладонью глаза и раздумывая, что же ему следовало ответить. Вовсе не шериф или его дружки овладели Дарси сегодня. Это был он. Но никому не следовало об этом знать.

— Все оставшиеся в живых сообщники Бэррингера будут найдены и понесут суровое наказание за содеянное, — горячо пообещала ему Мина, сорвавшаяся с места. — Только прошу тебя, не устраивай самосуд. Это убьёт тебя.

Локи рассмеялся жутким, царапающим слух смехом.

— Ты так думаешь, дорогая?