Семейное дело

Где-то звучали разъярённые голоса и призывы опомниться. Она могла поклясться, что слышала Локи.

Спасена. Спасена. Теперь можно… теперь можно, наконец, уснуть.

— Всё хорошо. С тобой всё будет хорошо, — шептал нежный женский голос.

Дарси постаралась приоткрыть глаза, но всё, что она успела увидеть перед тем, как потерять сознание и впасть в спасительное небытие, были ярко-рыжие волосы, обрамляющие обеспокоенное, красивое лицо незнакомой женщины.

Спасена.

========== Часть 6. Боль ==========

Северная часть Аугсбурга представляла собой плачевное зрелище. Очевидцы и чудом выжившие утверждали, что дома и сараи вспыхнули мгновенно, огонь стремительно и безжалостно пожирал всё нажитое имущество несчастных горожан. Пожар настиг и старую часовню, пользовавшуюся большой популярностью у жителей. И без того ветхое строение почернело, покосилось и теперь служило уродливым напоминанием о случившемся.

Бог оставил этот город, не иначе.

Заметно отросшие, слипшиеся локоны Локи неустанно лезли ему в глаза, мешались, но, увы, не скрывали недобрых взглядов, брошенных некоторыми в его сторону. Не нужно было быть большим умником, чтобы прочесть в грязных, скорбных лицах горожан невысказанные обвинения.

Локи молчал и лишь крепче стискивал зубы. И Джексон молчал. Он уже, собственно, успел поведать охотнику о случившемся во всех подробностях, когда ранним утром они столкнулись в трактире.

Локи был бы и сам рад узнать, что же гнало его на рассвете прочь от тёплой, нежной, спящей Дарси, что свернулась калачиком у него под боком, грея своим дыханием его плечо? Ведь не был же никогда трусом и с девицами поутру привык особо не церемониться!

Как же он злился на себя за мучительную двойственность чувств, что никогда не была для него характерна. Ему хотелось крепко прижать Дарси к груди, накрыть ладонью округлое плечико, поглаживая кончиками пальцев выпирающую косточку, а затем коснуться её губами и вновь забыться, отсрочить тот момент, когда придётся оторваться от своей сладкой девочки. Только его и ничьей больше. Но вместе с тем Локи чувствовал и знакомый холодок в груди, который неизменно появлялся у него после ночи, проведённой с очередной девицей. Обычно он без всякого сожаления расставался с ними наутро, но с Дарси это представлялось абсолютно невозможным. Что-то внутри болезненно сжималось при мысли о том, что, подавшись своей сиюминутной прихоти, он лишился чего-то большего, чем получил. Она была для него опорой и поддержкой, единственной истинной родственницей — не по крови, но оттого не менее близкой. Десятилетняя разница в возрасте позволяла Локи иной раз вести себя с Дарси даже как-то по-отечески: воспитывать её, оберегать и заботиться, — а теперь он делил с ней постель, и уже ничего не могло быть как прежде.

Прошлой ночью Локи видел другую Дарси. Она бесстрашно смотрела ему в глаза — раскрасневшаяся, взмокшая, — она отчаянно цеплялась за его плечи, иногда болезненно кривила губы, но продолжала подаваться навстречу, неустанно шепча то его имя, то имя Господа, и дарить Локи свои первые ласки. Он теперь никогда не сможет выбросить этот образ из головы. Дарси свела его с ума, опьянила собой и покорила, словно по рукам и ногам связала, чертовка! Разве мог он тогда думать о её невинности и неопытности? Разве мог он при всём желании воскресить в памяти ту тощую, угловатую девчонку в сером штопаном платьице, которую он несколько лет назад спас в лесу, когда смотрел на неё этим утром — бледную, обнажённую, освещённую лишь предрассветным заревом?

Из этой девочки, что он забрал с собой, Дарси превратилась в красивую, особенную женщину — строптивую, дерзкую, но верную и любящую; неопытную, юную, но такую отзывчивую и соблазнительную. В его женщину.

Нет, у Локи совершенно не было возможности и желания лишиться этого сокровища. Но при этом он определённо не знал, как ему следовало вести себя с ней дальше. И с каждой минутой это тревожило Локи всё сильнее и сильнее, а потом и вовсе вытолкнуло из тёплой постели прочь.

Он поспешно одевался, то и дело возвращаясь взглядом к маленькой фигурке, частично скрытой от его глаз под тонким одеялом. Не иначе, как с ума свела, чаровница, раз он теперь ни о чём другом думать не мог. Взрастил себе демона на погибель.

И даже теперь, находясь вдали от Дарси, Локи никак не мог выпутаться из её сетей, опомниться и прийти в себя.

Когда раздался выстрел — далёкий и будто бы совсем ненастоящий, — они с Джексоном уже были на обратном пути. Старик то и дело сокрушённо качал головой, тяжело вздыхал и поджимал сухие потрескавшиеся губы. Сам он жил недалеко от площади, но среди погорельцев и погибших были его добрые товарищи и знакомые.

Локи резко остановился, напрягся и вопросительно взглянул в сторону следопыта.

— Это на площади стреляют?

Джексон повернул голову и слегка наклонил её, будто бы прислушиваясь. Прохожие заволновались, некоторые жители повыскакивали из своих домов, выясняя друг у друга, в чём же дело. Одна костлявая старуха разразилась бранью, и звучание её мерзкого визгливого голоса заставило окружающих забеспокоиться ещё сильнее.

— Не к добру это, — проворчал следопыт, обращаясь к Локи. Его взгляд был мрачен и тревожен. — Как бы наш шериф не принялся вершить самосуд. Не впервой.

Повторных выстрелов не было слышно, но особого успокоения это не приносило. Локи занервничал и ускорил шаг, почти переходя на бег. Джексон едва поспевал за охотником.

— Надо было сестрицу всё же с собой взять. — Он будто бы решил озвучивать все мысли, мечущиеся в голове Локи. Тот и сам уже осознал, что серьёзно сплоховал, оставив Дарси одну в постоялом дворе. Конечно, Локи не ведал о том, что случилось этой ночью, но когда Джексон просветил его — непременно должен был вернуться за ней и взять с собой в город.

— Есть с собой что-нибудь из оружия? — у самого Локи был лишь заткнутый за пояс револьвер.

Старик кивнул и достал из кармана своего расстегнутого жилета одну из их старых игрушек — изобретение, которое Локи когда-то приобрел вместе с механизмом, позволявшим ему следить за протеканием своей редкой болезни. Дарси вручила Джексону это необычное оружие, чьё разящее действие заключалось в непосредственном электрическом контакте рабочих частей электрода с телом противника. Удар этого механизма приносил нестерпимую боль, которая чаще всего приводила к потере сознания. Следопыту однажды даже удалось вырубить беснующуюся ведьму, после схватки с которой у Локи до сих пор при резких движениях болела спина.

Охотник лишь недовольно скривил губы — электрошокер подходил только для ближнего боя, а в остальных случаях был абсолютно бесполезен. Потому Дарси и избавилась от него без всякого сожаления.

Воздух будто бы отяжелел и застыл, с трудом проникая в лёгкие охотника. Жители вереницей потянулись на площадь следом за Локи. Тревога овладела их сердцами, и Локи явственно ощущал, что всё, что сейчас окружало его, пока он стремительно двигался вперёд, всё, что мелькало и сливалось в безобразные однотонные пятна — всё это было не что иное, как дурное предзнаменование.

В конце концов, он всё же сорвался на бег. Локи терзали нехорошие предчувствия и даже что-то отдалённо напоминающее панический страх. Он не знал, что именно происходило на городской площади, быть может, это была просто случайность и только, но чутьё подсказывало ему иное. А Локи привык доверять своей интуиции, ведь она не раз выручала его. Он всегда наперёд знал об опасности и непременно чувствовал какое-то давление в области сердца, если Дарси попадала в беду. Ведь именно так ему не раз удавалось прийти к ней на помощь в нужный момент.