Семейные обязательства

Грустно усмехнулась и села обратно. Уходить не хотелось, тут было слишком хорошо и спокойно.

– Я теперь только с мертвыми могу по душам разговаривать. Больше не с кем.

Элиза слегка захмелела, но вместо того, чтобы отставить бутылку, глотнула еще.

– Знаешь, прабабушка Наталья, я ведь до сих пор не верю, что вдова. Злюсь на мужа страшно - как он мог меня бросить? Мы не по любви венчались, ради долга, да и сердце его было не со мной... Но мне начало казаться, что все получится. Я думаю, что он к смерти как-то подозрительно хорошо подготовился. Завещание написал... И в последние дни перед дуэлью будто извинялся за что-то. И в гробу лежал не он. Точная копия, но поклясться могу - не он! А потом вспоминаю, как его мертвую руку держала. Еще теплую. Вот я дура-то, а?

– Здравствуй, внучка, - вздохнули рядом.
– Все мы разум теряем, когда мечтаем о любви. Хотя мужчины, конечно, те еще мерзавцы.

Элиза подняла глаза и увидела рядом с собой, на каменной скамье, пожилую даму в наряде прошлого века. Темно-бордовое платье со множеством оборок на широкой юбке и кружевами на рукавах, вырез прикрыт воздушным шелковым шарфом, на голове сложная прическа с перьями.

Дама смотрела на Элизу с сочувствием.

– Наташка, не морочь девчонке голову, - возразил даме невысокий, прямой как палка старик в расшитом дублете с разрезными рукавами.
– Все люди - сволочи примерно одинаково. Вы, бабы... прости, дамы, - осекся он под строгим взглядом.
– Так вот, вы обычно еще и хитрые.

Он подошел к столу из глубины склепа, положил на столешницу тяжелый меч и сел напротив Элизы.

– Началоооось в деревне утро, - издевательски протянул совсем молодой, немногим старше Элизы, воин в доспехе времен Мстислава.
– Нашли, о чем спор устраивать. Потом доругаетесь, без потомков.

Он уселся во главе стола, сложил перед собой руки и пристально посмотрел на Элизу.

– Здравствуй, Елизавета Лунина. Приветствуем на нашей с тобой земле. Молодец, что замок роду вернула.

В голове Элизы шумело вино. Она не была абсолютно уверена, что не придумала призраки своих предков. Но как же хотелось, чтобы они были настоящими! Хоть кто-то родной!

– Здравствуйте... все, - ответила Элиза.
– Прабабушка, у тебя прекрасный портрет. Похож - как две капли. А вот твоих портретов, Александр Григорьевич, сын Гришко Лунки, я не видела, слишком много лет прошло. Не знала, что ты таким молодым погиб.

– Я первый, кого в этом склепе похоронили, - как о чем-то обыденном, ответил он, - отец после еще двадцать лет прожил, внуков, сыновей моих, вырастил.

Дед в кирасе хитро смотрел на Элизу. Она лихорадочно рылась в памяти. По портретам его не узнать - либо не сохранились, либо написаны так, что никакого сходства не найти. В поисках подсказки она рассматривала рукоять дедова меча с большим рубином, и вдруг охнула, вспомнив.

– Ты - Владимир Карлович Лунин по прозвищу Вепрь. Ты жил два века назад. Тебя трижды обвиняли в разбое. Первого обвинившего ты зарубил и взял штурмом его замок. Вторым был император Витольд, но он в итоге извинился и очень просил тебя выступить на его стороне в войне с бароном Готтардским. Третье обвинение было от церковников. Ты прилюдно поклялся, что это ложь и навет, но все равно сделал епископату громадное пожертвование. В рукояти твоего меча рубин - глаз вепря. Твой портрет висел на почетном месте, пока у нас в Гетенхельме был дом. Правда, на нем ты выше на голову и в плечах шире в два раза.

Пока Элиза говорила, Владимир мечтательно улыбался. На словах о портрете фыркнул:

– Польстили мне потомки, ну да и бог с вами. А ты молодец, девочка. Немногие за двести лет меня сходу узнали.

Элиза улыбнулась:

– Так я не первая с вами говорю?

– Конечно, нет, - удивился Александр.
– Нас может видеть любой Лунин, хоть по крови, хоть по браку, хоть приемыш, хоть бастард... да как угодно, лишь бы принятый в род. За четыре века кого тут только не было. Выпей вина в этом склепе и плесни на пол - а там уж кто откликнется.

– Чертовщина, - с восторгом сказала Элиза.

– Вот и дед твой, мой сын, так сказал, - вздохнула Елизавета, - только ты радуешься, а его передергивало от одной мысли, что рядом с ним призраки. Пытался извести, экзорциста, прости Господи, вызывал, да не заладилось что-то.

Александр хмыкнул. По выражению его лица стало понятно, и как не заладилось, и кто не заладил.

– Потому он земли забросил, а сыну велел сюда не ездить, - не глядя на Александра, закончила фразу дама.
– Как мы замок от мародеров берегли, особенно во время войны принцев - история грустная и поучительная.

– Неужели кто-то пытался разграбить?

Призраки захохотали.

– Девочка, ты из каких прекрасных мест приехала?
– ехидно поинтересовался дед.
– Это в какой святой земле крестьяне не пытаются хозяйственно растащить все, что плохо лежит? Заброшенный замок с развалившимися стенами привлекал домовитый люд, как лису курятник. Тем более, что сторож из местных. Ему тоже жить как-то надо и с соседями ссориться не хочется. Так что пришлось шугануть пару особо рьяных охотников за чужим добром. Для тебя берегли. Не лично для тебя - для главы рода. Теперь это ты.

Элизе хотелось расспросить их о многом. О своем рождении, о древних временах... Вопросы роились в голове, путались друг с другом, и Элиза решила - потом. Она не торопясь подумает и расспросит своих предков обо всём.

Сейчас главным было то, что она не одна.

У нее есть семья.

У нее есть дом.

Пусть дом - развалины, а семья - призраки, это неважно.

– Глава рода?
– с недоумением спросила Элиза, но тут же поняла, какую глупость сказала.
– Простите. Да. Я единственная, значит - глава. Хоть и бастард неизвестно от кого. Вы не знаете, кто мой отец?

– Прости, нет, - вздохнула Наталья.
– Мы знаем только то, что было на нашей земле. Лизавета так и не призналась, от кого тебя родила. Но в тебе есть что-то... еще. Не только наша, Лунинская сила.

– Было подозрение, что род Мстислава, - вздохнула Элиза.

– Нет!
– Отрезал Владимир.
– Мстиславу ты, к счастью, и близко не родня. Хотя папаша твой, похоже, был сильно не прост. Черт его знает, что с ним не так, но Лизавета нашла не просто человека или мага. Точнее не скажу, не знаю. Просто чую... Мы все, как и наши виноградники, выросли на силе предгорий. Особенно те, кто здесь родился. А в тебе есть и наше, и чужое. Сама разберешься. Главное - береги замок и земли, в них вся жизнь. Род захиреет, если снова откажется от Вейнберга.

– Ага, - пьяно хихикнула Элиза, - мы вроде как вампиры с их доменами? Или чудища с цветочками аленькими?

Со скрипом открылась дверь в склеп. Лучи закатного солнца легли на стол, в их свете потускнела лампа и заплясали пылинки в воздухе.

– Барыня? С вами все в порядке?

– Д-да, Настя, все х-хорошо, - кое-как выговорила Элиза. Язык не слушался. Попыталась встать, но получилось плохо - нога подвернулась, и она боком упала на каменный стул. Голова сильно кружилась. Элиза снова попыталась подняться, но только неловко взмахнула рукой и нечаянно сбросила со стола пустую бутылку. Она упала с глухим стуком, чудом не разбилась и покатилась к стене.