Семейные обязательства

– К вам кто-то ходит просто посмотреть?

– Ох, и не спрашивайте, - махнула рукой секретарь, - еще как ходят! С виду - вроде ничего, приличный. А как до дела дойдет... Интересно им, видите ли, на разоренные поместья поглазеть. Особенно если с владельцами чего скандальное приключилось. С месяц назад, как только выставили, у нас старое Лунинское имение было самым популярным. Сейчас фон Граткевское, после скандала с подложными облигациями, а еще до этого...

– Лунинское?
– вскинулась Элиза.
– Оно-то меня и интересует прежде всего.

– Ну да. Этих, которые канцлера убивали. Да знаете вы эту историю, барышня! Это ж позорище на всю империю было!

– Да. Знаю. Позорище, - глухо повторила за ней Элиза.
– Его еще не купили?

– Н-нет, - секретарь посмотрела в заявку, которую заполнила Элиза для получения доступа к документам, и слегка побледнела.

– Давайте бумаги, - велела Элиза.

Замок Вейнберг был самым старым и самым убыточным владением Луниных. Отец иногда подумывал о том, чтобы заняться им всерьез, но поехать на юго-восточную границу империи, восстанавливать виноградники на скалах, так и не собрался.

Может быть, потому, что там умерла его любимая сестра, и с тех пор он родовое гнездо видеть не мог?

Род Луниных вел свое начало от одного из воинов Мстислава Великого, завоевавшего эти земли четыре века назад. Как гласила семейная легенда, Гришко Лунка был простым дружинником (говорят, подавшимся к Мстиславу, чтобы удрать от виселицы за разбой). Благодаря храбрости и богатырской силе Гришко сумел зарубить Гуго фон Вайнса, одного из местных владетельных баронов, в битве при Морелштайне. Это переломило ход сражения, и после окончательной победы Гришко получил замок Вейнберг с прилегающими к нему землями и стал не Лункой, а господином Луниным, бароном фон Вайнс.

Род рос и богател, приобретал новые поместья - как в результате династических браков, так и менее мирными способами. Когда семья перебралась в Гетенхельм, замок фактически забросили. Предгорья у Гнездовского перевала, почти на границе - не самое выгодное место для фамильной резиденции.

Владение хранили, как доспех предка в гостиной - пользы никакой, зато красиво и престижно.

Элиза смотрела на сухое описание замка и поместья - площадь построек, степень разрушения, жалкие цифры дохода с винодельни, и понимала, что, возможно, повторит судьбу прабабушки, одиноко состарившейся в фамильном замке.

"Я - Лунина, - хмыкнула про себя Элиза.
– Это мой замок. Не потому, что так надо, не потому, что я должна... Просто - мой. Хочу Вейнберг".

Вот только цена...

– Я могу подумать?
– спросила Элиза у секретаря.

Дама разочарованно вздохнула:

– Конечно, можете, - и с легкой ноткой презрения добавила: - Если надумаете, наследникам скидка полагается.

Элиза изобразила самую светски-ядовитую из своих улыбок.

– Изложите все условия, пожалуйста.

Это была жуткая наглость - покупать фамильное поместье в кредит. Обеспечением стали унаследованный от Пьера дом Румянцевых в Гетенхельме и доля в его поместье. Элиза прикинула - на льготные платежи в первый год хватит назначенного содержания, а дальше... Либо Румянцевское наследство уйдет за долги (туда ему и дорога), либо у нее будет и Вейнберг, и наследство. Не самая плохая перспектива.

Либо... Либо может выйти любопытный юридический казус. Но о нем даже думать не хочется.

И был еще один важный момент. Имперское земельное управление точно не отчитывается Церкви. Так что, заговорщики не скоро узнают, куда подевалась госпожа Лунина-Румянцева.

***

Издалека, с дороги, замок Вейнберг казался прекрасной игрушкой на высоком холме. Сверкали на солнце заснеженные крыши башен, тонкой иглой блестел невесть как сохранившийся флюгер, гранитные стены древней крепости смотрелись единым монолитом, мощной твердыней, не тронутой веками заброшенности.

Не хватало только флагов, пения труб и почетного караула, встречающего новую хозяйку. Но пока единственным признаком жизни был вьющийся дымок над караулкой у ворот.

Вблизи стали видны заколоченные окна, полуразвалившаяся стена, проржавевшие цепи подъемного моста и обмелевший ров, не способный остановить даже некрупную козу. На валу как раз паслась парочка, выкапывая из-под снега траву и мох.

Доски моста, к счастью, не прогнили. Но Мишка все равно на всякий случай остановил карету на пятачке перед въездом и пошел вперед, проверить, выдержат ли они тяжелый экипаж.

Элиза приоткрыла дверцу кареты. Вдохнула полной грудью необыкновенно чистый воздух предгорий. Пахло уютным дымом домашней печи, чуть пригоревшей кашей, старыми камнями, снегом... и чем-то неуловимым, тонким, неясным, как тень надежды или воспоминания.

Она не была здесь с рождения, никогда не жила в этих стенах, но почему-то перехватывало горло и щипало в глазах.

Это был ее замок. Собственный.

Больше - ничей.

Мрачные серые камни хранят память о многих веках славы рода Луниных, и она - единственная наследница всех побед и поражений, злых и добрых дел, глупостей и верных решений...

В воротной арке показался сухонький старичок в потрепанной куртке. Дед держал в руках мушкет и стоял так, чтобы при малейшей опасности спрятаться за угол. Он цепко глянул на охранников и Элизу, хмыкнул каким-то своим мыслям и поинтересовался, что это за новогодний подарок к нему прикатил, да еще и с большим опозданием.

– Не бухти, старинушка, - миролюбиво прогудел Мишка, - а поздоровайся с хозяйкой. Госпожа Лунина выкупила замок своих предков.

– Вона как!
– слегка удивился дед, но ружье не опустил.
– Звиняйте, барыня, не признал. Доброго вам, сталбыть, здоровьичка. Хозяйка новая - эт чудно, токма мне б на бумагу поглядеть, для порядку.

Элиза улыбнулась, подошла к нему поближе и предъявила свидетельство с печатью имперской канцелярии. Сторож аккуратно поставил мушкет у стенки, взял документ, поцарапал ногтем золотое тиснение на львиной морде напечатанного герба, пошевелил губами, разбирая каллиграфически выведенное: "Замок Вейнберг со всеми прилежащими землями и хозяйством...". Вернул ей и с достоинством поклонился.

– Добро пожаловать в Вейнберг, госпожа Лунина, - солидно произнес он. Повернулся и крикнул вверх: - Ванька! Слазь, все нормально, хозяйка приехала!

Над головой Элизы что-то прошуршало, и со второго яруса ворот спрыгнул парень лет двадцати с таким же мушкетом. Судя по всему, всё это время он держал приезжих на прицеле, оставаясь невидимым в укрытии штурмового коридора.

– Я, значит, Федор Обрезков, - представился старик-сторож, - замок Вейнберг охраняю уже, почитай, лет десять. А этот охламон - внучок мой, Иван, помощник, сталбыть. Теперь, значит, на вас работать будем, коли не погоните.

"Какая принцесса, - самокритично фыркнула про себя Элиза, - такая и встреча. Вот он, твой почетный караул".