Семейные обязательства

Нужно было провернуть разом множество дел. Протопить хотя бы одну печь в замке, выбрать более-менее подходящие для жилья комнаты, нанять работников в деревне и сделать еще множество вещей. Первым делом - разгрести сугробы во дворе. Там был прокопан узкий проезд для телеги, но для широкой дорожной кареты места было маловато.

Наверное, Элизе стоило бы прислушаться к советам - сначала послать кого-нибудь подготовить замок для новой хозяйки, а уже потом приезжать самой, но что сделано, то сделано.

Как-нибудь не пропадем. Надо прямо сейчас послать в деревню за людьми. Пара мужиков быстро раскидает снег, тем временем сторож растопит печи, еду можно заказать в местной харчевне, а там и кухарка найдется...

– Э, барыня, кого нанимать-то собрались?
– удивился сторож.
– Вечереет уже, у нас рано спать ложатся. Попроситесь, значит, к священнику переночевать, не в корчму же вам идти. Гостиниц для благородных тут не водится. Ну а завтра, Бог даст, будут вам работнички.

– П-пастораль, - прошипела Элиза себе под нос.

Сторож нетактично хмыкнул.

Элиза не ответила. Достала ключи, полученные при покупке замка, и стала их перебирать, пытаясь понять, каким открывается большой навесной замок на окованной железом двери в центральную башню.

Сторож посмотрел и ткнул пальцем:

– Вот ентот, барыня. С гербом.

Ключ повернулся неожиданно легко, и Элиза потянула за массивное кольцо. Тяжелая створка поддалась не сразу, пришлось дернуть посильнее. Раздался с негромкий треск, посыпались льдинки, и дверь открылась.

В лицо Элизе ударила волна запахов заброшенного дома. Смесь пыли, подгнившего дерева, каменной крошки, рассыпающихся гобеленов и еще множества вещей, которые когда-то были роскошным интерьером богатого замка, а теперь стали просто горой хлама.

Она знала, что поместье давно заброшено, но не предполагала, что все настолько плохо.

Оценщики из имперской канцелярии явно не перетрудились, составляя опись. Зафиксировали факт: "строение в предаварийном состоянии" и на этом остановились. Видимо, вполне обоснованно решили, что все ценное отсюда давным-давно вывезено владельцами в действующие резиденции, а древним развалинам досталась участь старого чердака.

Судя по старым следам на слое пыли, кто-то иногда проходил по всем помещениям башни, но не приближался ни к облезлой кабаньей голове на стене, ни к потемневшим картинам, ни к ветхим диванчикам в гостиной.

Только камином на первом этаже явно пользовались довольно часто. В нем были свежие угли, рядом на резной плитке пола лежали несколько расколотых поленьев, а к фигурной оградке была прислонена погнутая кочерга.

– Дык я это, - пояснил сторож, - как холода настали, топлю, значит, раз в три дня. Такой тут завод, много лет ужо. Шоб, значит, библиОтика не погнила. Летом-то пореже топлю, только когда дожди, а зимой часто. Дров уходит - караул. Раз в неделю цельный воз из деревни пригоняют.

– Сейчас-то дрова есть у тебя, старинушка?
– поинтересовался Мишка.
– Надо бы снова протопить.

– Есть, служивый, как не быть, у сарая свалены. Пойдем, поможешь принести.

На следующий день Элиза ожидаемо стала главной новостью для всей деревни. Она даже удостоилась упоминания в проповеди местного священника - он выражал чаяния всех жителей, что с появлением новой хозяйки замка дела пойдут намного лучше.

Элиза не стала возражать, хотя не была в этом так уверена.

Она просто любовалась на фрески в небольшой церкви, построенной во времена Мстислава и ее предка Гришко Лунки.

Жители деревни, не скрываясь, разглядывали Элизу.

После службы она обошла церковь. Это тоже - ее земля. Ее дом.

Элиза, запрокинув голову, смотрела на каменный крест на фоне тяжелых снежных облаков. Сколько лет он стоит здесь? Четыреста? Чуть меньше? Меняется небо, за ветреной зимой приходит дождливая весна, в церковь несут новорожденных - крестить, потом они приходят сюда венчаться, и отпевают их тоже здесь... Стареют пасторы, на смену им назначают новых, а крест все тот же.

Наверное, на этот крест смотрел и ее дальний предок Лунка. Так же, как Элиза сейчас. Или...

Она почувствовала, что кто-то дергает ее за плащ. Раздраженно обернулась - что за фамильярность?!

Рядом с Элизой стояла девочка лет шести, закутанная в теплую шаль поверх крестьянского кожушка. Девчонка смотрела на нее с таким искренним восторгом, что раздражение владетельной госпожи разом улетучилось.

– Барыня, вы привидений не боитесь?
– громким шепотом спросила она у Элизы.

– Не боюсь, - покачала головой Элиза.
– А нужно?

Девочка не успела ответить. Всполошенной курицей налетела ее мать, схватила чадо за руку, охнула: "Простите вы ее, неугомонную!" и потащила в деревню. До Элизы донеслось: "Никакого с тобой сладу!" и "Вот ужо задам я тебе!".

Элиза улыбнулась и пошла к замку.

Предстояло много работы.

Герда в новом доме была счастлива. Кошка сначала немного опешила от количества прекрасных, интереснейших закоулков, по которым можно лазать и прятаться, но быстро освоилась. Белые лапки, живот и грудка пятнистой кошки мгновенно стали пыльно-серыми. Она с восторгом гоняла по полу разную мелочь, собирала на себя паутину и грязь и точила когти об ветхую банкетку.

От обивки во все стороны летели клочки, Герда победно выгибала хвост и с боевым "мррря!" кидалась ловить качнувшуюся кисть завязки портьеры.

Утром на третий день жизни в Вейнберге Элиза обнаружила на коврике у кровати два трупика. Она почти наступила на длинный голый хвост крупной мертвой мыши (или это была мелкая крыса?) и от неожиданности заорала так, что с подоконника взлетели голуби.

Настя вломилась в спальню Элизы секунды через три. Она сжимала в руке кинжал и оглядывалась - кто барыню обидел!?

– Из-звини, - выговорила Элиза, стоя на кровати.
– Т-тут... Вот. Справа.

Настя, едва сдерживая смех, вложила кинжал в ножны, подошла к креслу и погладила между ушами свернувшуюся клубком кошку. На хозяйкины вопли Герда и ухом не повела, зато сейчас вытянула вперед тонкую лапку, продемонстрировала длинные острые коготки с застрявшим клочком серой шерсти и зевнула во всю зубастую пасть.

– Заботится о вас котейка, - сказала Настя.
– Подкормить хочет. Вы же охотиться не умеете, вот она и помогает.