Семиозис

Люсиль

Вот черт! Сосна вошла в центр даров прямо за мной.

– Люсиль, – буркнула она, не поздоровавшись и не улыбнувшись.

Что за ящерица ей в печенку залезла?

– Хорошая погода сегодня, – сказала я.

Слова эхом разнеслись по куполу центра даров, а я нырнула в кабинку и задвинула соломенную ширму. Я сидела там, голым задом на холодном керамическом сиденье: хорошая погода, если любишь холод. Мы с ней с каждым днем нравились друг другу все меньше. Понятное дело: никто не любит проигрывать. Неделю назад я победила на выборах ко-модератора, а она – нет.

Я подумала, что если потороплюсь, то успею уйти, пока она еще будет в кабинке, но услышала, как она отодвигает свою ширму, пока я еще застегивала штаны. Весна выдалась сухая, а значит, подземных вод было мало, а значит, в центре воняло говном, но все равно я подожду, чтобы она ушла. Тогда я смогу вернуться на похороны Татьяны и думать о том, что делать дальше.

Не судьба.

– Заметила, что Стивленд сказал про Татьяну? – сказала она. И она точно ко мне обращалась, потому что больше тут никого не было. – Он сказал, что она с ним спорила и даже на него злилась. Подумай об этом, – и, не дав мне времени подумать, добавила: – Она была с ним жесткой. Это – одна из обязанностей: следить, чтобы он был ответственным и благоразумным.

Перевод: и ты изволь делать так же, девица.

Я решила перевязать узел на ремне. Ремень был старым, конечно – на похороны надо надевать старую одежду, – и плохо лежал. Я отозвалась – благоразумно:

– Поразительно, что он уронил на ее могилу цветы.

Перевод: между ними было больше того, что ты знаешь.

Я выглянула за ширму: Сосна стояла в свете масляной лампы и уходить не собиралась. Черт!

– Знаешь, – сказала она, – Стивленд считает, что это он должен был найти стекловаров, а не мы. Все должен делать именно он.

Совершенно верно. Эго у Стивленда размером с гору. Что даже мило. Узел у меня на ремне лучше уже не ляжет, шнуровка на старом, выгоревшем жилете затянута, нож из-под него не видно, носки подтянуты, и штопка натирает пятки, воротник никогда не лежит ровно, что бы я ни делала, и, если я останусь в кабинке, это будет выглядеть так, будто я ее избегаю. Я улыбнулась и вышла.

– Вот в чем проблема с нашей обороной, – не успокаивалась она, стоя у раковины из панциря краба. – Нам ведь нужна оборона, так? – Она наставила на меня палец: отвечай, если посмеешь.

– Ну, всегда полезно быть готовыми, – посмела я ответить.

Не все были с этим согласны, но существует масса опасных животных, так что оборона не помешает, даже если стекловары не воинственны, – а кто считал иначе? Ну, кое-кто считал. Я пробралась к раковине, чтобы вымыть руки. Она почти перегородила мне дорогу, и хотя она была всего на десять лет старше меня, но каким-то образом создавала впечатление, что гораздо старше.

– Наша оборона должна базироваться на том, что можем делать мы, – не унималась она, – а не на том, что может сделать для нас Стивленд. – Она продолжала трясти пальцем, так что старые похоронные бусины гремели. – Конечно, он – ее часть. Его аванпосты, его наблюдение, его предупреждение – все это важно. Но на что он способен во время самого нападения? По-моему, он вообще не понимает наступательных действий. Он думает только: защита, защита, оборона – а этого мало.

– Ну, нам надо уравновешивать его идеи. Он только за. Равновесие, равновесие, баланс.

Я решила, что руки у меня не грязные, и быстро их сполоснула. Мы много раз обсуждали оборону всем комитетом, так с чего поднимать этот вопрос сейчас?

Она перегнулась через раковину ко мне:

– Нам нужны отработки. Тренировки. Как бы при реальном нападении.

– Ну, можно будет снова об этом поговорить.

Опять будет гора дебатов.

– Не просто оборона, – сказала она. – Атака. Как при Битве Хиггинса.

– И в атаке будут участвовать львы?

– Серьезнее!

Она шуток никогда не понимала.

– Полная и всеобщая подготовка, – потребовала она. – С атакой.

Вошла Мари. Ее Сосна не любила еще сильнее, чем меня. Я старалась сохранить серьезность:

– Это в повестке дня следующего заседания.

Стекловары всегда были в повестке дня.

– Отлично. – Она повернулась и увидела Мари. – Да, тренировочная контратака на стекловаров, на тот случай если следующая встреча не станет успехом дипломатии.

Мари была достаточно дипломатична, чтобы игнорировать то, что следует игнорировать. Хотелось бы надеяться.

– Что скажешь, Мари? – обратилась к ней Сосна.

Мари посмотрела ей в глаза:

– Я бы надеялась на успех.

Мари заметно постарела с того момента, когда отправилась с миссией. Она похудела во время возвращения прошлой осенью – они все четверо похудели – и теперь стала ярко-зеленой: такой цвет получается, когда краска ложится на чистую седину. Она вздохнула. Это был старый и надоевший спор. Сосна всю зиму твердила, что на самом деле мы ничего не знаем про стекловаров, не считая того, что у них есть оружие и они жестоко обращаются друг с другом, а это значит, что они готовы воевать. Мари возражала, что мы получили более реалистичный взгляд на них и, конечно, нам надо защищать себя, и в особенности Стивленда, но нам не нужна агрессия, поскольку агрессивные планы облегчат совершение агрессивных действий.

Они прекратили ссориться только на то время, пока Татьяна вручала орлиные перья членам миссии, включая Роланда. Его перо выставлено в музее.

И здесь, в центре даров, Сосна сказала Мари:

– Дети стали меньше играть с кукольными стекловарами.

Ее голос так и сочился ехидством.

– Это неплохо, – ответила она негромко. – Не будем ожидать многого.

– Они перестали быть нашими особенными друзьями, – заявила Сосна.

– Терять друга больно.

Я вмешалась, максимально весело и дружелюбно:

– При следующий встрече мы постараемся с ними подружиться.

Моя кампания шла под лозунгом: «В следующий раз – друзья!» Сосна резко повернулась и посмотрела на меня так, что стало ясно: об этом говорить не следовало.

– Надо так и сделать. – Мари вздохнула. – Всем нам надо. Почти все у нас по-прежнему хотят дружить.

Перевод: кандидат за дружбу, Люсиль, победила со значительным большинством голосов, а ты – нет. Она попыталась пройти мимо Сосны.

– Тогда им следовало бы голосовать за тебя, – заявила Сосна.

Перевод: Мари тоже выдвигалась на пост ко-модератора, но за нее почти никто не голосовал. Что странно.

Она долго смотрела на Сосну, а потом снова вздохнула и сказала:

– У меня почечная недостаточность, интерстициальный нефрит. До нашей следующей встречи со стекловарами я вряд ли доживу. Я попросила своих сторонников голосовать за Люсиль.

– Что?! – вопросила я.

Никакого более умного вопроса мне в этот момент в голову не пришло.

– Ты – хорошая альтернатива, – сказала Мари и ушла в кабинку.