Семнадцатая
Шрифт:
– Почему это нельзя? – Лиза пожимает плечами: - кафе для того и существуют, чтобы люди в них ели. Тут делают еду. А я – ем. Все просто и логично.
– У тебя холодильник пустой. – тычу я пальцем: - лед, две бутылки напитка и все. А если завтра зомби-апокалипсис? Такие как ты не проживут и дня. Вот у меня дома холодильник полный. – действительно, в семье Хебертов принято готовиться к зомби-апокалипсису заранее, Дэнни закупается в местном супермаркете раз в неделю и строго следит за тем, чтобы стратегические запасы нашей семьи не иссякали. У нас даже мешок с крупой в каморке есть! Дэнни любит рассказывать как во времена Второй Мировой наш прадед выжил только благодаря одному мешку зерна, который он отложил в сторону, как подкормку для скота, однако ситуация повернулась так, что этот мешок оказался единственной пищей, которая была доступна его семье в течении нескольких месяцев. Так что мешок зерна в кладовке – это след родовой травмы Хебертов. Чем объяснить два ящика пива в той же кладовке я
– Я тебя умоляю, очкастая, оставь свою подружку в покое и дельтуй уже домой. У меня там новый сезон «Неустрашимых». – голос в голове. В последнее время Мясники заметно притихли. У каждого из них есть доступ в сеть, кое-кто даже завел себе аккаунты на PHO, но большинство просто серфят по просторам интернета. Свара неожиданно оказалась поклонницей слезливых многосерийных латиноамериканских сериалов с длинными и труднопроизносимыми названиями. «Девушка, запертая в раю с дьяволом в сердце», или там «Хуанита, которая совершила побег». Нумийская – обожала играть в экшн-игры, пусть даже браузерные, на планшете, но ей нужно было действие. В самых популярных файтингах она вполне успешно завоевывала верхние строчки рейтингов. Эдвард наконец преодолел свою депрессию и сейчас переписывался со своей дочерью. Я старалась не заглядывать лишний раз ему через плечо, но была за него рада. Даже Мясник Первый нашел себе занятие по вкусу. Неожиданно, но «сисястые школьницы», «развратные милфы» и «похотливые домохозяйки» наскучили ему довольно быстро. Сейчас он подсел на сериалы о маньяках и полицейских расследованиях, мог смотреть их днями напролет. Если задуматься, то это понятно. Они все – вынуждены сидеть и видеть только то, что видит носитель. Не больше. Да, они также могут и ощущать, чувствовать запах, слышать звуки, но девяносто процентов информации поступает через зрение. А жизнь человека как правило не может сравниться с сериалом или кино, особенно если нет выбора что именно смотреть. Это же, кстати и ответ на вопрос «зачем Мясник творит лютую дичь?». Просто для всех этих запертых внутри личностей нужно хоть как-то себя развлекать, информационная депривация страшная штука. Это как если связать десяток людей, бросить их в одну тесную и темную комнату, откуда виден только экран, на котором … идет чья-то жизнь. Обычная жизнь, не кино, не захватывающий сюжет, а все это «встал, сходил в туалет, почистил зубы, вымыл лицо, вытерся полотенцем, посмотрел на себя в зеркало, поставил чайник». Так и с ума сойти недолго.
Но сейчас, когда у каждого из них есть свои тараканы, которые управляют планшетами, всегда подключенными к сети – у них есть возможность доступа к информации. Кино, сериалы, книги, общение, игры, обучение, новости – все это. Но самое главное – у них есть некоторая приватность. Каждый может заниматься своим любимым делом. Потому они оставляют меня в покое дома, когда мой подвал с лежащими там планшетами находится в радиусе действия моих способностей. И ноют, когда я выхожу из дома надолго. С ума сойти, Мясники и ноют! Никогда бы не подумала.
Однако кроме Мясников у меня в голове есть еще один источник шума. Мой червячок-маячок, который Панацея весь день носит у себя в кармане.
– Дай мне насладится жизнью, пока Панацея не напустила на этот мир библейскую чуму или там действительно зомби-апокалипсис. Если кто и может это сделать, так это она. А ты с ней поссорилась. Сестру ее изнасиловала.
– Не насиловала я Славу! – повышаю голос я и люди за соседними столиками – оглядываются на нас. Я пожимаю плечами. Упс.
– Лиза! Ты напрашиваешься. – говорю я: - я тебя выпорю. Вот прямо плеткой. Кожаной. По твоей заносчивой заднице.
– О, так вот какие вкусы у скромной школьницы из Уинслоу. Эта школа продолжает меня удивлять. – поднимает бровь Сплетница: - но шутки в сторону. Расскажи что ты узнала.
– Ты же и так все знаешь, разве нет?
– Я всего лишь строю догадки и по реакции человека вижу, что права или нет. Это называется холодное чтение. Все так могут. В том случае, когда я «читаю мысли» - это потому что ты прямая как палка и прозрачная как стекло. Тебя читать легко как открытую книгу. Но читать Эми Даллон, даже не видя ее … - она пожимает плечами: - слишком много наведенного шума, дорогая. У нее имидж, у нее семья, про нее столько всего написано и рассказано, она и сама постоянно ведет себя чрезвычайно противоречиво… и кроме того – мне важно твое мнение. Расскажи мне. – она наклоняется вперед и кладет подбородок на ладонь руки, поставленной на локоть: - не будь такой жадиной, Тейлор.
– Хорошо. – я игнорирую ее легкую подначку: - Я слушаю ее почти весь день. И я удивлена. Она – лучший целитель во всей стране, она способна совершать чудеса. Вырастить звуковую мембрану на червяке… не думала, что такое возможно в принципе. Что ей какой-то рак или опухоль, или там генетическое заболевание. Для нее не существует неизлечимых болезней.
Она… словно божество, которое исцеляет все. Кроме мозга. Почему – не знаю. Она может сделать с телом все что угодно, я знаю это совершенно точно. У нее нет ограничений Мантона, она может изменить нервную ткань, она проделала это с моим маячком. Наверное, этические самоограничения, скорей всего так. Но кроме этого – она исцеляет все.– Но тебя удивляет не это? – наполовину утверждает, наполовину спрашивает Лиза, поднимая свою малюсенькую чашечку с кофе.
– Меня удивляет что люди в госпитале относятся к ней … знаешь, будто слегка пренебрежительно. Свысока. Нет, со стороны все выглядит нормально, но тон их голоса… и они шепчутся у нее за спиной. Вообще в госпитале есть два противоположных паттерна поведения людей в отношении Панацеи. Первый – это реакция родственников и пациентов. Тут все понятно, тут все вполне предсказуемо, они ее боготворят. Вот прямо готовы на колени встать и ноги ей целовать и по-моему это ее слегка напрягает. Хотя… меня, наверное, тоже бы напрягало. Они прямо фанатики. Опять-таки, это понятно. Я бы сама или не дай бог мой отец – болели бы неизлечимой болезнью, с которой никто ничего не может поделать, а тут Панацея просто рукой касается и все. Да я бы сама в ногах у нее валялась и восхваляла ее как богиню… но ее это напрягает.
– Фанатики Панацеи. Интересно… - задумчиво произносит Лиза и ее мраморно-белые пальчики скользят по краю чашки: - продолжай.
– Вторая реакция – у врачей, медсестер, санитаров. У персонала госпиталя. Оно такое, словно бы она человек второго сорта. Ну, знаешь, «у нас есть такая забавная собака, она просто чудесным трюкам выучена». Именно так. Вот их я не могу понять. Неужели они не видят, кто такая Панацея? Уж врачи-то должны понимать. Нет, я могу понять ревность и даже ненависть, ведь врач учился кучу лет, фармацевтические компании потратили невероятное количество денег на исследования и разработку лекарств, а ей это все легко дается. Просто получила такую силу, а потом – потрогала рукой, закрыла глаза, пробормотала про «вы даете согласие на вмешательство» и все. Это я могу понять, ведь конкретные врачи теряют квалификацию, онкологов нормальных в ББ вообще нет вот уж лет пять как, судя по разговорам в курилке. И да, она – курит. Наверное стресс снимает.
– Ты не можешь понять почему люди в госпитале относятся к ней так? Пренебрежительно? – наклоняет голову Лиза: - несмотря на ее способности?
– В нашем сумасшедшем мире принято, что способности вполне могут заменить остальное. – отвечаю я: - никому не важна индивидуальность и характер Александрии. Она – Александрия. То есть она – это ее способность бросить в тебя автомобиль или завязать узлом телеграфный столб, противостоять Губителю на равных. А Панацея… она же супер даже в сравнении с Александрией! Что такое Александрия? Возможность сломать что-то, раздробить и выкинуть. Такого добра у человечества навалом. Та же Слава неплохо справляется, недаром она «Александрия на минималках». А вот Панацею ничем и никем не заменить. Александрия не излечит рак, не создаст новую культуру зерна, которое растет везде и дает урожай каждый месяц, не может изменить ген человека, так, чтобы у его детей не было наследственных заболеваний и … у меня голова кружится от перспектив. – признаюсь я.
– А тебя легко впечатлить, не так ли? – улыбается Лиза и я понимаю, что она сейчас – работает. Обычно она говорит больше всех, заканчивает твои фразы и постоянно показывает себя и свою способность, выпендрежница. Но сейчас она слушает и только вставляет редкие фразы, направляя меня в нужном направлении. Ловлю себя на том, что такая Лиза мне нравится больше. С ней приятно говорить. Ее улыбка слегка искривляется и вот она – фирменная ухмылка Сплетницы.
– Не привыкай к хорошему так быстро, Тейлор. – говорит она: - но да, я могу быть очень хорошей девочкой. Продолжай, не отвлекайся.
– Нет, в самом деле, - продолжаю я, пропуская ее шпильку мимо ушей: - ты только подумай. Хотя уж кто-кто, а ты должна понимать, ты совершенно точно понимаешь. Я думала, что моя сила, моя мультизадачность, умение разделять информационные потоки и впитывать, управлять такой массой информации – просто невероятна. Круче чем летать и стрелять лазерами из глаз, да простит меня Легенда. Но ее способности – это же… смотри, излечить рак – бам. Сделано. Создать вирус, который излечит все наследственные заболевания? Бам. Сделано. Создать… ну скажем белковую массу, которая жрет всякий мусор и растет, такой мясной гриб, в котором есть все необходимые аминокислоты? Бам. Сделано. Нет голода больше нигде, а фермеры разорились к черту. Изменить геном человечества, чтобы все были молодые, красивые и жили вечно? Бам. Сделано. Скажи, кто может сделать такое, кроме нее? Никто. Так что лично я понимаю тех, кто к ней в ноги валится и на коленях стоят, хотят прикоснуться к ней кончиками пальцев. Она – Богиня, мать ее. А мы все – всего лишь смертные. Все что я могу – разрушать, ломать и причинять людям боль и увечья. Смерть. Нет, возможно я бы и нашла себя в мирной жизни как пасечник или дератизатор, санинспектор или как поисковик и следователь, но она – это совершенно другой уровень! Это же то, что искало человечество всю свою историю! Бессмертие! Изобилие! Это и есть мечта всего человечества, Лиза! Она – Святой Грааль!