Семья Берг

Павел был довольно неплохо образованным самоучкой, много читал, у него была хорошо натренированная память. К тому же ему повезло: он встретил в жизни нескольких образованных людей и имел возможность учиться у них пониманию жизни, тем более что в нем было развито умение схватывать новое на лету. Но его знания были гуманитарными — немного истории, немного литературы, немного искусства. Он сомневался, чтобы с таким запасом знаний из него можно было сделать профессора. Для этого ему нужно будет приобретать еще много других, более весомых знаний. Собственно, за ними он и приехал на учебу и хотел погрузиться в нее с энтузиазмом новичка.

Но Павел переживал бы еще больше, если бы знал состав преподавателей и студентов и осознал до конца задачи института. Преподавали там в основном заслуженные революционеры, сами без глубоких научных знаний и без преподавательской подготовки. А училась там молодежь пролетарского происхождения, почти все были без среднего образования. Основная задача института заключалась в критике научного и идеологического инакомыслия — цель была не в том, чтобы дать студентам широкое образование, необходимое интеллигенции, а в том, чтобы только натренировать односторонний, идеологизированный подход к знаниям и жизни. По окончании института они должны были стать ректорами и профессорами других, уже специальных вузов. Таким образом предполагалось заместить старую интеллигенцию, частично уничтоженную в революцию, сбежавшую или высланную за границу.

Идея создать учебное заведение для того, чтобы быстро налепить из малообразованных взрослых людей новых идеологов-интеллигентов и назвать это заведение Институтом красной профессуры могла прийти в голову только малокультурным людям. Интеллигенцию общества невозможно создать однобоким обучением, тем более за короткий срок. По определению многих энциклопедий, интеллигенцией называется группа людей, «стоящих в оппозиции к правительству». Это не значит, что они заговорщики, они просто способны критически оценивать действия правительства, потому что их интеллект позволяет им подчас понимать происходящее лучше, чем понимает само правительство. Поэтому оппозицией они являются как бы номинально, по своим возможностям. Интеллигенция шлифуется десятилетиями, как морские волны долгими годами обтачивают остроконечные камни, превращая их в гладкую гальку.

Институту красной профессуры вменялось в обязанность как раз обратное: заполнить место отшлифованной гальки новыми «сырыми остроконечными камнями» из необразованных пролетариев — без всякой обточки, быстро создать из них прослойку лояльных правительству идеологов. И при этом им не только не давали широкого образования, но сужали его почти исключительно до идеологического просвещения.

Идею института поддерживали Ленин и Бухарин — два наиболее образованных и интеллигентных человека в руководстве страны. Казалось, они-то уж должны понимать невозможность «выковать» в короткое время интеллигентов из пролетариев. Но в горячке и сумятице революционных преобразований они принимали так много скороспелых решений и ежедневно издавали такую массу противоречивых декретов, что такая нелепица не казалась им странной. Правда, Ленин указывал, что для специальных предметов можно привлекать так называемых спецов, то есть профессоров старой формации, но их обязывали преподавать под неусыпным контролем большевиков.

Основная линия в системе образования новой России была определена как «политическое завоевание высшей школы». Была организована комиссия под руководством большевика Ротштейна. Институт должен был «ковать» кадры новых идеологов коммунизма, чтобы потом придать высшим учебным заведениям революционно-марксистскую направленность, наладить политическое воспитание молодежи. Были даже введены специальные термины: «орабочивание» и «большевизация» студентов. Главными предметами в институте были марксистско-ленинская философия и политика. Лекции по трудам Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина читали крупные коммунисты-революционеры. В силу недостатка специальных знаний на семинарах и лекциях они декларативно высказывали известные истины, подкрепляя их цитатами, а слушатели должны были запоминать важные фразы вождей пролетариата чуть ли не наизусть.

Почти одновременно с Институтом красной профессуры для формирования кадров руководителей производств была организована Промышленная академия. Для учебы там не требовалось никакой вообще подготовки, кроме преданности делу партии большевиков. И действительно, туда принимали молодых девушек-работниц без всякого образования: там учились жена Сталина — Надежда Аллилуева, жена Молотова — Полина Жемчужина (Коган) и простецкий паренек Никита Хрущев, будущий руководитель. Советского Союза.

* * *

Первым ректором Института красной профессуры был революционер М. Покровский. Ему строго предписывалось принимать в институт «только рабочих», прямо с производства, но при этом ставилось условием их «достаточное развитие через систему партийного просвещения». Такой системы пока вообще не существовало: партийное просвещение, которое велось в то время, сводилось к собраниям и митингам на политические темы. Какое просвещение могли получать на них рабочие? Чтобы все-таки набрать слушателей, Покровскому приходилось зачислять практически всех, только чтобы в послужном списке числилось: рабочий, рабочая. Это были энтузиасты строительства нового общества, но их энтузиазм сводился в основном к разрушению всего старого, которое они считали враждебным. Что же касается построения нового, то у них для этого не было ни культуры, ни знаний. Вдобавок учиться и жить им было негде: студенты сами присмотрели для себя здание Страстного монастыря (на нынешней Пушкинской площади), сами сделали в нем ремонт и устроили там свое первое общежитие.

Но вообще пролетарии неохотно шли в институт: время было тяжелое и смутное, надо было выживать и кормить семью. В 1928 году институт закончило только 29 рабочих: в первом же выпуске был большой отсев из-за полной неуспеваемости. Недобрав слушателей из пролетариев, в институт стали отбирать проверенных бойцов Красной армии — революционеров и командиров. Хотя лишь единицы из них имели приличное образование, все же у них уже были устоявшиеся коммунистические взгляды. В эту группу как раз и попал Павел Берг. У него одного этих взглядов не было, потому что в партию он вступил лишь недавно и вынужденно.

Ко времени зачисления Павла институт разросся и переехал в большое здание бывшего Лицея цесаревича Николая. Ни о чем из предыстории и задач института Павел не знал, но вскоре начал ощущать, насколько это было хаотичное учреждение, построенное на ложных основах, — оно не давало и не могло дать настоящего образования.

* * *

Как-то прошел слух, что приедет читать лекцию член Центрального комитета партии Емельян Ярославский. Настоящее имя Ярославского было Миней Израилевич Губельман, родился он в бедной еврейской семье в Чите, но выбился в члены ЦК партии, одно время был даже секретарем ЦК. Ярославский был известен своей антирелигиозной активностью, из-за этого многие представители старой интеллигенции относились к нему со скрытым презрением. К тому же он был активным сторонником Сталина и еще в самом начале его диктаторской политики просил разрешения написать книгу под названием «Сталин». Правда, тогда сам Сталин ответил ему: «Еще не пришло время».

В 1920-1930-е годы его считали основным авторитетом большевиков в «церковном вопросе», он стал руководить антицерковной политикой и развернул настоящий террор против верующих, священников, христианской церкви и иудаизма. С 1922 года Ярославский был председателем Центрального совета Союза воинствующих безбожников.

В 1923 году вышла его книга «О религии». Ярославского называли «организатором безбожного движения», и это ему принадлежит ставшая знаменитой фраза: «Борьба против религии — это борьба за социализм». Он был редактором журналов «Безбожник», «Безбожный крокодил», «Безбожник у станка», руководил изданием антирелигиозных брошюр, плакатов и открыток.

Но Ярославский был не единственным воинствующим безбожником, в его журналах печатали статьи и другие большевистские лидеры. Так они ориентировали местные партийные комитеты на беспощадную борьбу против религии. Слушатели института читали их статьи и тоже становились воинствующими безбожниками.

Свою лекцию Ярославский начал со слов:

— Я слышал, у вас идут диспуты о руководстве партией. Так вот, запомните: товарищ Сталин всегда был наиболее зорким, наиболее дальновидным и неуклонно вел партию по правильному, ленинскому пути.