Семья для мажора
Шрифт:
Ее лицо омрачается, глаза прячутся от моих.
— Я тоже “зассала”, — говорит Аня.
Блин.
Чисто технически так и есть. Но я уже ни в чем не уверен.
— Проехали, — бормочу, забирая с панели телефон.
— Ты не понял, Дубцов.
Глядя на нее, вопросительно выгибаю брови.
— Я “зассала” не тогда, когда решила от детёныша избавиться, а когда поняла, как боюсь, что ты об этом узнаешь.
— Ты боялась правильно, — говорю на полном серьезе.
— И… чтобы ты сделал? — поднимает на меня немигающие глаза.
Нихрена хорошего
Если бы я узнал об этом, не
— Мы теперь не узнаем, да? — задаю встречный вопрос.
— Прости меня… — шепчет, глядя на мандариновую корку в своих руках.
— Ань… — откинув голову на спинку кресла, прикрываю глаза. — Я тоже облажался.
— Да, Дубцов, — слышу ее тихий голос. — Ты облажался. Я… мечтала, что ты придешь за мной. Еще тогда, в январе. Несмотря ни на что.
— Мечты — это воздух, — доношу до нее простую истину. — Нужно не мечтать, а действовать.
— Не все могут как ты, Кир.
Втянув в себя воздух, с шумом выдыхаю.
Посмотрев на нее, вынужден согласиться. Мы разные, и дело не в разнице наших полов. Но может в этом и прикол? Именно это в ней меня и манит. То, что она не такая, как я. И не такая, как все, кого я знаю. Я понял это с первого взгляда. С самого первого, твою мать, взгляда.
Ее глаза блуждают по моему лицу. Чистые, как слезы младенца. И наивные тоже. Все это время она пыталась противостоять мне, как могла. Я бы мог ее сломать в два счета, но скорее ногу себе отстрелю, чем сделаю это. Любому отстрелю, потому что, кажется, судьба у меня такая — быть мужем Калининой.
Это торкает, и сильно.
— Попробуй спрятаться от меня сейчас, — отвечаю хрипловато. — Я тебя найду, можешь не сомневаться.
— Зачем мне прятаться? — вздыхает, отстегивая свой ремень.
Потому что я облажался.
— Просто знай это, — произношу вслух.
— Угу… — фыркает. — Ты меня иногда пугаешь.
— Ты меня иногда тоже, — сообщаю ей.
Смотрим друг на друга, и я тянусь к ней за секунду до того, как она делает то же самое. Обняв ладонью маленький острый подбородок, касаюсь мягких нежных губ своими. В ней все не такое, как во мне. Даже то, как ее губы сдаются моим каждый раз, когда мне хочется быть главным, говорит о том, что я сильнее. Простая физика, но это будит инстинкты.
От нее пахнет мандаринами, и я готов ее губы сожрать, но, на данный момент, утро не та часть дня, в которую стоит болтать ее гормоны.
Когда пытаюсь отстраниться, она интуитивно тянется следом, что вызывает у меня тихий смешок. Подавшись вперед, целую ее по-настоящему. Смакую телпый гладкий рот и всасываю в свой пухлую нижнюю губу, после чего все таки выпускаю Анькино лицо и отстраняюсь, собираясь выйти из машины.
Она смотрит на меня чуть расфокусировано и облизывает припухшие губы.
Набрасываю на голову капюшон и открываю дверь. Аня выбирается из машины вслед за мной и, остановившись перед капотом, осматривается.
Застегнув под горло куртку, тяну ей руку, и она отдаёт мне свою прохладную ладонь. Молча топает рядом, тихо шурша курткой.
За углом и правда есть жизнь. Есть даже приличное крыльцо
и вывеска. Пара глубоко беременных женщин подпирают дверь. Тормозим перед ступеньками, и я предлагаю:— Возьми до универа такси.
— Ладно… — подняв руку, она теребит собачку на молнии моей куртки, дергая ее вниз и вверх.
Смотрит на мой подбородок и жует губы, после чего выдает:
— Я тут подумала. Раз ты на мели, я могу и дальше в кофейне работать. Я же еще не уволилась…
— Нет, — отрезаю.
— Ты даже не дослушал… — поднимает на меня глаза.
— Деньги, которые ты заработаешь, корячась там до девяти вечера, я могу заработать за час даже из квартиры не выходя.
— Так почему не заработаешь?
— Потому что у меня другой план.
— План… — дует губы и закатывает глаза.
За ее спиной начинается движ, потому что заведение для беременных открылось.
— Ладно, я пошла, — говорит Аня, обернувшись. — Не хочу в очереди стоять.
— Ага. Топай.
— До вечера, — смотрит на меня.
— Угу, — пристально смотрю в ее глаза.
Когда собирается сделать шаг назад, резко протягиваю руку и удерживаю ее на месте, подхватив за локоть.
Чуть расширив глаза, смотрит удивленно.
Вздохнув и почесав языком зубы, сообщаю:
— Я тебя люблю.
— О… — хлопает глазами. — Эмм… кхм… — театрально хмурит брови. — Надо же. Хмм… Я никому не скажу, — пожимает плечом.
— Ага, — тяну. — Ну, пока, — выпускаю ее локоть.
— Пока… — пятится назад, не спуская глаз с моего лица.
Резко развернувшись, взбегает по ступенькам, оставляя меня одного.
Я, возможно, действительно мудак, но манипулировать ею проще, чем она думает.
Глядя ей вслед, терпеливо жду, пока скроется в дверях женской консультации, после чего разворачиваюсь и трогаюсь обратно к машине. По дороге достаю из кармана телефон и набираю ее подругу, забив на то, что сейчас восемь утра и, вполне возможно, мне придется ее разбудить.
Глава 46
Кирилл
Затянувшиеся гудки намекают на то, что я попал в самое яблочко. Хриплый и вялый голос в трубке тоже.
— Алло… — растерянно лепечет Алёна.
Абсолютно непривычно фиксировать девушку Баркова в образе мягкой и нежной ромашки, но я уверен, что шипы вылезут сразу, как поймет, что на проводе я.
Я не нравился ей никогда.
Вполне возможно, с той секунды, когда положил глаз на ее подругу. От чего-то она решила, будто я ей не пара, но я бы сильно соврал, если бы сказал, что ее мнение хоть как-то меня заботит. Думаю, я не нравлюсь ей сам по себе, и чтобы не сделал, все равно буду ее раздражать. Реакция все та же: мне пофиг.
— Нужно поговорит, — произношу в трубку.
Обходя лужи, стараюсь не вляпаться в снежную жижу и кривлю губы, когда дорогу пулей перебегает чёрная кошка. Отлично, твою мать. Кажется, это означает, что день мне предстоит дерьмовый.
— Кто это? — бормочет Алёна. — Дубцов, это ты что ли?
— Это я, — сажусь в машину и нажимаю на старт-кнопку, заводя мотор.
— Ты… блин, — копошится, сильно понижая голос. — Восемь утра, твою мать.
— А ты что, всю ночь младенцев ела? — интересуюсь.