Семья волшебников. Том 4

Надо отрешиться от всего. От мира, от себя, от собственного эго… последнее сложнее всего. Чтобы отрешиться от эго, его сначала нужно найти, а у Астрид оно такое маленькое, что и не нащупаешь. Она слишком много думает о судьбах мира, о подвигах, о том добре, которое всем причиняет, и о том, насколько Парифату повезло, что у него есть она.

За всем этим эго как-то совсем теряется.

Вдох, выдох. Вдох, выдох. Маносборчество и на втором курсе осталось ключевым предметом. На третьем курсе его не будет, потому что если ты за два года не научился управлять маной, то тебе вряд ли вообще стоит быть волшебником, но до конца второго мэтр Па Уизи продолжит над ними измываться.

Хотя он не очень измывается, если быть беспристрастным. На первом курсе Астрид поначалу думала, что он ее ненавидит и придирается, потому что ее все время сажали отдельно и требовали больше, чем от остальных, но потом она поняла, что это ради ее же блага. Будучи демоном, она поглощала ману легко и много, так что ее надо было учить смирению. Иначе одногруппникам плохело, Астрид из них буквально жизнь тянула.

Ну а к концу курса она научилась себя усмирять, за экзамен получила честную восьмерку, и сейчас Па Уизи позволяет ей сидеть вместе со всеми. Астрид размеренно дышала, пропуская через себя потоки ускоренного эфира, и думала о вчерашней заметке в «Вестнике».

Оказалось страшно приятно видеть свое имя в газете, причем не в плохом смысле, а в хорошем и даже героическом. Зря они, правда, ежевичину вообще не упомянули, но она сама виновата, потому что когда журналист их расспрашивал, ежевичина молча смотрела в землю, а потом вообще ушла еще раз помыться. Пришлось Астрид за нее отдуваться, и хотя она все рассказала честно, журналист, видимо, не поверил, что ее шестилетняя сестра призвала реку.

Он вообще как-то сухо все описал, выпустил большую часть истории. Ни про полученные Астрид раны не упомянул, ни про то, как она спасла шоколадного фабриканта, ни про ее победу над гигантским говнодышащим драконом… возможно, про него рассказывать не стоило, но Астрид хотелось добавить красок. Усилить, так сказать, накал страстей.

В итоге про нее в заметке всего две строчки. Очень приятные две строчки, Астрид их уже раз десять перечитала, но могло быть больше.

И ежевичину все-таки зря даже не упомянули. Она так и обидеться может.

Астрид бы обиделась. Несправедливо же.

— Хромает у нас, конечно, журналистика, — сказала она, открыв глаза.

Ей тут же прилетело по макушке свернутой тетрадкой. Классный наставник ходил меж циновок и следил, чтобы никто не отвлекался.

— Дегатти, сиди тихо и не вертись, — очень тихо сказал он сейчас. — Очисти голову от лишних мыслей и отдайся потоку эфира. Останови свой внутренний монолог хотя бы на час.

У Астрид губы стянулись в ниточку. Час. Легко ему говорить, он старый и на ходу засыпает. Час. А у Астрид жизнь кипит. Активность мыслительная.

Старичью не понять, конечно.

— Я за две минуты заряжаюсь, — попыталась она объяснить. — Мне не нужен час.

— Астрид Дегатти, ты знаешь, что одна из главных добродетелей волшебника — терпение? Как ты вообще будешь медитировать с таким шилом в заднице? Там же порой нужно часами сидеть на одном месте.

— Динамически.

— А как будешь заучивать заклинания?

— Очень быстро. Чтобы не надоедало.

— Астрид, чем больше практики, тем глубже твои резервы. Я понимаю, что ты демон, у тебя изначально преимущество над всеми нами, но тебе тоже нельзя почивать на лаврах. Если не будешь усидчива, твое преимущество сойдет на нет. Остальные опередят тебя, Астрид. Превзойдут за счет упорства и настойчивости. Терпеливый труд даст им больше, чем тебе — врожденные данные.

Астрид внутренне не согласилась и хотела спорить дальше, но Па Уизи добавил:

— За первый курс ты получила восемь баллов. Но сейчас ты больше чем на шесть не тянешь. Возьмись за ум, иначе к третьему курсу совсем отстанешь. Помни, что я оцениваю не врожденные данные, а достигнутый на моих уроках прогресс. И… чего греха таить, мое личное отношение тоже влияет. Так что учись хорошо.

Астрид мысленно выругалась, но ничего больше не сказала и до конца урока сидела молча. Правда, все равно не очень медитировала, а больше смотрела, как медитируют остальные. Прямо сквозь веки, закрыв глаза. Перед маносборчеством было аурочтение, и там их сегодня учили, что видеть ауры — это не зрение, так что глаза не обязательны, можно быть даже слепым. И они в конце тренировались, и на следующем занятии тоже будут тренироваться, и им в свободное время велели как можно чаще смотреть на мир духовным зрением.

Ну вот Астрид и смотрела, потому что с медитацией у нее и так все превосходно.

Мэтр Па Уизи в этом зрении неинтересный. Он и в обычном-то неинтересный — просто старый ямсток с седой бороденкой и длиннющими волосами. А в духовном… ну волшебник и волшебник. Обычный. Здесь почти все волшебники. Из классных наставников только мэтр Дорден не умеет колдовать, но ему можно, он преподает исчисление.

И у Вероники тоже исчисление неволшебник преподает. Такая уж у них жизнь, у математиков. Если в жизни много математики, места для магии не остается.

Так что Астрид смотрела больше на одногруппников. Ее забавляло, как странно это получается — вот она вроде как видит что-то, а в то же время и не видит. Глазами, но в то же время и без глаз. Вокруг каждого будто разноцветное свечение, только на самом деле его вовсе нет, и чуть отвлекся — уже ничего и не видно.

У Шахриры вот интересная аура. Тоже двоящаяся, как у ежевичины, только другая. Вторая половина не демоническая, а джинноватая. Словно сидит внутри такой ком сплошной магии, прячется от глаз, так сразу его и не заметишь, но волшебный дар усиливает прямо мощно.

А у эльфов, даже у Копченого, в ауре такое особое мерцание, пленочка золотистая. Как у мамы и других демонов, но тоже не демоническое, а другое. И гораздо слабее. Вроде как бессмертие, только дохленькое, почти иссякшее. Как будто утратившее подпитку и опавшее безвольной паутинкой. Налипшее сверху мокрой кисеей.

— Чо так смотришь? — заметил ее взгляд Копченый. — У меня на лице что-то?

— Почему эльфы утратили бессмертие? — спросила Астрид. — Вы как умудрились-то вообще? Вот уж что-что, а этого терять-то не стоило, знаешь ли.

— Ой, действительно, моя оплошность! — фыркнул Копченый. — Наверное, в сортире уронил, когда порты снимал…

— Тир-док… — процедил сидящий рядом Эдуней.

— Нет, ну правда, — настаивала Астрид. — Как-то вы это все-таки неаккуратно… ай!..

— Дегатти, Мантредиарс, прекратить болтовню, — стиснул мочки их ушей мэтр Па Уизи. — Вы мешаете своим товарищам.

— Пусть превозмозгают трудности… — засопела Астрид.

В итоге Астрид получила в ежедневник желтую карточку, а у нее по маносборчеству уже была красная, так что в итоге получилась черная, и Па Уизи велел ее отработать, иначе результаты экзамена будут снижены на балл. Назначил к следующему занятию самостоятельно освоить подвижную медитацию, с помехами. Да еще и письменную работу задал на три страницы.