Семья волшебников. Том 4

— Да, Астрид, сейчас ты неправа даже сильнее обычного, — учтиво, но обидно добавила Витария.

Астрид фыркнула. Подумаешь. У этих альвов даже бессмертие какое-то ущербное, действует только дома.

Тем временем сестры-талии и единственный выживший гелорий тоже распрощались и исчезли. Удалилась отдохнуть в пруд нимфа Анадиомена — ее уговорили погостить пару дней, привести мысли в порядок. Из пленников Сорокопута на лужайке остался только чародей Натараст — он все еще расспрашивал всех подряд, пытался сориентироваться во времени и пространстве.

Это альвы прекрасно знали, где их любимый Тир-Нан-Ог. Талии и гелорий тоже происходили из одного мира — Вайкунтхи. Они провели в Саду Терний бессчетные века, но для небожителей время не так сокрушительно, и дома их наверняка встретят друзья и близкие. Нимфа вообще решила поискать новый дом на Парифате.

Натараст же в конце концов что-то там у себя подсчитал, поколдовал… и побледнел.

— Шестнадцать тысяч лет, — произнес он мертвым голосом. — Шестнадцать тысяч лет. И я жив. Так, что-то мне нехорошо…

Он присел на подставленный енотом табурет. Взял поданную чашку чая.

— С ромашкой, — сказал волшебник, сделав глоток. — По крайней мере, ромашка еще существует… здесь. Не знаю, как там. А какао у вас есть?

Енот молча подал чашку какао.

— И какао еще существует, — порадовался Натараст.

— Какая же эффективная система была у Сорокопута, — восхитился Такил. — В Банке Душ ты бы давно расточился.

— Я… я особый случай, — поморщился Натараст. — Меня и некоторых других жертв Сорокопут иногда даже подпитывал. За счет других.

— Любимчиков, что ли?

Натараст не стал отвечать. Он смотрел в землю и угрюмо молчал. Лахдже хотелось спросить, кто он такой, откуда у него такая жизнестойкость… она минимум дважды лично его убила!.. но сейчас это было неуместно.

— Не могу даже представить, через что ты прошел, — сказала она вместо этого.

— Сегодня у тебя была такая возможность, — улыбнулся Такил. — Но мы победили и всех спасли!

Он попытался обнять Лахджу, но та отстранилась, а вместо нее на пути Такила вырос Майно. Возник словно из-под земли.

Объятия получились очень недолгие и агрессивные.

— Да, здорово, — неловко сказала Лахджа из-за спины мужа. — Спасибо тебе, брат… братишка… слушай, тебе лучше идти.

— Но я же только что пришел, — продолжал обнимать Майно Такил. — И мы так и не обсудили наши дела. Вы что-то от меня хотели!

— Уже больше ничего не нужно, — мрачно сказал Майно, кое-как вырвавшись. — Все закончилось.

— У нас тоже к вам дело, — подошел Рокил. — Понимаю, мы тут немного повздорили. На нас напал Сорокопут. Заморочил моего брата, чтобы улучить удобный момент.

— Заморо… а, ну да, — закивал Такил. — Это был он. Он управлял мной все это время.

Майно ему не поверил. Он сложил руки на груди и произнес голосом холодным, как Нивландия:

— Буду краток. Спасибо тебе за помощь. Ты сам принес в этот дом беду, но… спасибо. Так или иначе, Сорокопут все равно бы до нас добрался. У нас был план, как добраться до него первыми, но… теперь уже неважно. Спасибо еще раз.

Я не буду вслух напоминать, что предлага ла сделать это еще зимой, и напоминала тебе раз в три дня. А ты все потом, потом, успеется, никуда от нас Сорокопут не убежит…

Я такого не говорил.

Но смысл был именно такой.

Нет, смысл был такой, что надо все как следует продумать , рассчитать и подготовиться. Я не хотел рисковать… сильнее необходимого.

И в итоге Сорокопут все продумал первым. Пусть и не все предусмотрел, к счастью. Если бы не Такил и не Вероника… нам всем бы конец.

А Такила вернул к жизни мэтр Аганель.

Да, и мэтр Аганель, который здесь вообще случайно.

А Аганеля вылечил Снежок.

Ну вот мы наконец и добрались до сути. Как обычно, спасибо коту. Иногда я не понимаю, зачем вы все живете в моем доме.

Тем временем Вероника продолжала прощаться с Ксаурром. Тот, будучи истинным котом, все не мог решить, уйти или остаться. Вроде и исчез… ан нет, вернулся, снова проявился в воздухе. Опять вроде исчез… и опять вернулся, опять вошел в этот мир. Не ограниченный больше коробкой, он возникал то тут, то там, появлялся то головой, то всем телом, а то одной лишь улыбкой и парой желтых глаз.

— С одной стороны, у нас договор, — задумчиво говорил он. — Не прямо написанный и заверенный кровью, но вполне заключенный. Я получил обещанное угощение, причем удивительной редкости. С другой стороны… суть Древнейшего, сколько здесь всего вкусного. Даже принца альвов, наверное, еще не поздно догнать. Я не по вяленым тушкам, но… интересно, принцы вкуснее обычных альвов? Обычных я ел.

— Вряд ли, — сказала Вероника. — Это же просто титул. Ты убил Сорокопута?

— После такого обычно не выживают, — облизнулся Ксаурр. — Я все-таки не кит из сказок, знаешь ли. Внутри меня нельзя жить годами. И уж точно не по кускам.

— А ты еще придешь, если я позову? — спросила Вероника.

— Если найдется что-то настолько же вкусное. Я давно не едал сурдитов, спасибо. Тем более первородных. А теперь…

Он исчез. Кажется, на этот раз совсем. Глазами Вероника не видела ничего, но краем сознания будто разглядела огромный фиолетовый зад с хвостом трубой.

Удалялся он ужасно самодовольно.

— Ежевичка, а когда и как ты познакомилась с Ксаурром? — спросил папа, незаметно оказавшийся рядом.

— Я не помню, — дипломатично ответила девочка. — Мне кажется, мы вообще знакомы всю жизнь.

— Ясно, — сказал папа. — А что это были за люди в саду?

— Это психи Вероники, — ответила Астрид. — Они думают, что она бог. Но они ничо так дерутся.

— И они все это время были у нас в саду, — задумчиво сказала мама. — А я их ни разу не замечала. Где они сейчас?

Астрид только пожала плечами, и Вероника тоже. Откуда им знать? Им не платят за присмотр за психами.

— Отлично, — закатила глаза мама. — Сорокопут проник к нам, как к себе домой. Да еще у нас в саду, оказывается, бродят какие-то психи. Безопасность прямо на высшем уровне.