Сэмюэл Джонсон и врата ада

Во-первых, через поле к ближайшей церкви тянулись усики голубой энергии.

Во-вторых, он обнаружил маленькое, в пару футов высотой, существо, смахивающее на желтый мячик на ножках — только у мячиков не бывает двух ртов и множества глаз. Желтый мяч гнался за кроликом; кролик прыгнул в нору, увлекшийся погоней мяч — следом. К несчастью для мяча, вход в нору оказался меньше его, так что мяч, похоже, застрял и теперь лихорадочно размахивал короткими толстыми ножками.

«Плохо дело», — подумал Тупяк.

Он вспомнил, как Сэмюэл рассказывал ему про женщину в подвале и про ее друзей, которые, похоже, перестали быть людьми. Тупяк очень надеялся, что Сэмюэл ошибся или что эти четверо людей, или демонов, или кто они там такие, просто возьмут и исчезнут, вернутся к себе домой. Но теперь, при виде гоняющихся за кроликами желтых глазастых мячей, Тупяк сильно заволновался. «Будь я единственным демоном тут, — подумал он, — все было бы прекрасно. Но если здесь куча демонов, могут возникнуть проблемы. И еще голубая энергия! Это не старое доброе электричество и даже не обычное следствие перехода между измерениями. Не-ет, единственный, кто способен производить подобную энергию, это…»

Тупяк однажды мельком видел Отца Зла. Это было незадолго до его изгнания; Тупяка тогда вызвали в логово Великого Темного на разборку с его самым доверенным помощником, свирепым демоном по имени Ваал. Во тьме за Ваалом маячил великан, выше самых высоких зданий, шире самого широкого ущелья, — и на миг Тупяк увидел его лицо: глаза, столь красные, что они казались почти черными, пасть с огромными клыками и рогатая корона на голове, которая словно выросла прямо из черепа. Зрелище было настолько жутким, что Тупяк почти обрадовался своему изгнанию, ибо наказание могло быть и похуже. Например, Отец Зла мог бы забрать его в свое логово и там целую вечность разрывать на части, и он вечно страдал бы и не мог умереть. По сравнению с этим изгнание было безделицей.

Но Тупяк запомнил кое-что, связанное с главным демоном: вокруг его тела пульсировала голубая энергия. Это была сила Отца Зла, сделавшаяся видимой, и вот теперь она присутствовала здесь. На Земле. Где находился он, Тупяк, и где ему наверняка не полагалось находиться.

— Эй! — крикнул он, снова постучав в стекло. — Кажется, произошла ошибка.

— Не сейчас, сэр, — оборвал его сержант Роуэн. — Мы немного заняты.

— Вы не понимаете, — сказал Тупяк. — Мне очень-очень надо домой. Можете забыть про ту машину. Или даже забирайте ее себе. Мне она не нужна.

— Я не уверен, сэр, что она и вправду ваша, чтобы вы могли ее отдавать. А теперь помолчите, пожалуйста. Мы немного беспокоимся о наших коллегах в участке.

Тупяк откинулся на спинку сиденья.

— Это не костюм, — сообщил он.

Двое полицейских не обратили на него ни малейшего внимания.

— Это не костюм! — повторил Тупяк, на этот раз погромче.

— Простите, сэр, что вы сказали? — переспросил сержант.

— Послушайте, на мне нет никакого костюма. Это не маскарадный наряд. Это просто я.

— Очень смешно, сэр, — отозвался сержант.

— Если бы это был костюм, я бы мог сделать вот так? — терпеливо поинтересовался Тупяк.

Голова Тупяка разошлась пополам посередине, обнажился череп. Глаза вылезли из глазниц — высунулись вперед на розовых ножках — и пристально уставились на сержанта Роуэна. Затем череп демона раскололся, и стал виден мозг. Мозг удерживали на месте двенадцать изогнутых фиолетовых мышц, и все они тут же встали торчком и принялись покачиваться. В завершение Тупяк высунул язык: его полная длина составляла три фута. На конце языка была дырочка, и Тупяк протрубил в нее, а потом восстановил свой изначальный вид.

Констебль Пил от изумления съехал с дороги. Он ударил по тормозам, и они с сержантом Роуэном выскочили из машины и попятились.

— С-сержант, — запинаясь, произнес констебль Пил. — Он м-м… м-мо… м-монстр!..

— Совершенно верно, констебль, — согласился сержант Роуэн, стараясь говорить спокойно, хотя вовсе не был спокоен.

— На самом деле демон, — поправил Тупяк. Пришлось кричать, чтобы его услышали. — Не подумайте, что я придираюсь к словам, — просто это совершенно разные вещи.

— Что вы…

— Делаю здесь? — договорил за полицейского Тупяк. — Ну, я хотел захватить ваш мир и править им всю оставшуюся вечность. Но теперь, я думаю, этот вариант отпадает.

— И почему же? — поинтересовался сержант Роуэн, осторожно подходя чуть ближе к машине.

— Странно, что вас это интересует, но вообще на это место положил глаз кое-кто другой, и я думаю, что он не потерпит соперников. Мне бы ужасно не хотелось с ним встретиться, так что если отпустите, я тут же уберусь подальше.

Сержант Роуэн уставился на Тупяка. Демон вежливо улыбнулся.

— Что происходит? — спросил сержант Роуэн.

— Ну, это всего лишь предположение, — отозвался Тупяк, — но я думаю, что пришел конец вашей цивилизации…

Глава двадцать пятая, в которой епископ Бернард Гад заявляет о своем присутствии, и мертвые встают из могил, причем только самые зловредные

Мария, Том, Сэмюэл и его мама, не включая свет, смотрели из окна, как адские твари всех разновидностей скользят, скачут, летят или ползут со стороны дома № 666 по Кроули-роуд и над соседними крышами висит голубое сияние. Им уже дважды пришлось отбивать нападения. В первый раз это были два демона-слизняка в фут длиной, с хоботками для сосания крови, как у комаров, — они просочились через щель в почтовом ящике. Пока твари ползли к намеченным жертвам, тянувшаяся за ними слизь проела в ковре дыры. Продуманное применение соли из солонки превратило слизняков в сморщенные шкурки, а потом они исчезли в клубе дыма.

Второе нападение длилось до сих пор: вокруг дома с жужжанием носилась пара гигантских мух с пастями на брюхе. Время от времени они бились в окна, и кривые зубы на животах царапали стекло, а от розовой слюны оставались разводы, словно от водянистой крови. Миссис Джонсон с двумя баллончиками дихлофоса в руках следила за их попытками проникнуть внутрь. Сэмюэл решил, что мама, если учесть все обстоятельства, очень неплохо справляется с противодемонической обороной, но при этом он очень злился за сказанные ею чуть раньше слова. Она пожалела, что с ними нет его отца, и в то мгновение, когда Сэмюэл только-только увидел летающие черепа, он тоже пожалел — но теперь это чувство покинуло его. Это он предложил посыпать слизняков солью, и он же отыскал дихлофос в дальнем углу стенного шкафа. С помощью Тома он запер все окна и двери и распределил боевые посты так, чтобы трое детей и миссис Джонсон могли следить за всеми, кто приближается к дому. В первый раз с тех пор, как отец ушел от них, Сэмюэл почувствовал, что при необходимости способен позаботиться и о матери, и о себе.

А вот чего он, похоже, сделать не мог, так это остановить миссис Абернати. Они оказались заперты в доме, как в ловушке, и от доктора Планка больше не было никаких известий.

Сэмюэл боялся, что вскоре все будет кончено.

Тем временем в церкви Святого Несмелия из помещения, которое должно было стать местом последнего упокоения епископа Бернарда Гада, но, очевидно, не стало, поскольку епископ Бернард Гад делал что угодно, но только не покоился, продолжал доноситься грохот. Над камнем, на котором было высечено имя епископа, а также годы его рождения и смерти, поднимались клубы пыли. Край плиты приподнялся над полом. Он повис в воздухе, и викарий с причетником буквально почувствовали, как мертвец напрягается, силясь вытолкнуть его, но затем камень рухнул обратно, и все стихло.