Серая крепость

— А нам-то чё с этого?

— Уже ничего. Ни связи с двадцатым веком, ни шмоток оттуда, ни возможности когда-нибудь вернуться туда. В общем, Алексей, постарайся понять то, что я говорю: вмешавшись в ту битву, «казанские» что-то изменили такое, что коснулось и того, с чем мы здесь уже сталкивались. Что — я не знаю и уже никогда не узнаю. Скорее всего, грохнули кого-то из монголов, которые тусовались у нас возле базы или которых наши «охотники» зачистили во время поездок в степь. Так что ход событий у нас пошёл немного по другому руслу. С того самого момента, когда «казанские» грохнули того самого монгола. И теперь существует два разных мира, в одном из которых его пришили «казанские», а во втором, нашем, кончили мы. Повторяю: это не точно, это — один из возможных вариантов появления отдельной «ветви» истории. И «дыра» теперь ведёт не в наш мир, а в тот, куда казанские шлялись. Всё, Лёха. Снимай своих «братков» с поста: «дыра» к нам больше не откроется. Никогда. И жить нам тут придётся, опираясь только на собственные силы.

— Херня какая-то, — растерянно пробормотал «бригадир».

— По-научному, эта «херня» называется «нарушение причинно-следственных связей». И я предупреждал всех, кого только мог, что этого нельзя допускать. Но «там» решили, что бабло дороже, чем то, как мы тут будем выкручиваться. Да, в общем-то, они ничего и не потеряли: и мы сами, и то, что мы тут настроили, просто раздвоилось. И у них, наших двойников, сейчас, скорее всего, Панкрат с его компаньоном собираются возвращаться в двадцатый век после хорошей охоты и отдыха в сауне. А может, уже и вернулись. У них, а не у нас, получивших полную свободу самостоятельного выживания без поддержки из будущего. Чем на момент, когда «там» отправили в 1223 год «казанских», были богаты, с тем и придётся теперь жить.

26

— Короче говоря, Алексей, не по своей воле, но оказались мы навсегда отрезаны от своего времени, Панкрата с его компаньоном, другой «братвы». И хочешь ты того, не хочешь, но придётся тебе сделать выбор: вы вместе с нами тут выживаете, или выполняете инструкции Панкрата и остаётесь тут подыхать вместе с остальными?

— Какие ещё инструкции? — удивился Андрон.

— Да грохнуть нас, если мы тут попытаемся излишнюю самостоятельность проявлять против воли Панкратова, — усмехнулся Нестеров. — Панкрата ты, Крафт, больше не увидишь, как и все мы. Так что решайся.

Бандюк ощетинился, но тут же понял, что если он начнёт стрелять, то до того момента, когда «завалят» его самого, больше одного-двух он убить не успеет. Стволы-то у всех при себе, а подготовка у Чекиста и Десантника ничуть не хуже, чем у него.

— Если вся эта хрень, какими бы умными словами вы её ни называли, правда, то нету мне смысла вас валить. Вы хоть знаете, как и что делать, чтобы это… стадо баранов направлять в нужные ворота. А если брехня, и ваша «дыра» сегодня или завтра снова откроется, то тем более нет смысла мочить: куда вы, бляха, с подводной лодки денетесь? — заржал он, расслабляясь. — Только где гарантия, что вы сами нас не мочканёте?

— А смысл? — хмыкнул Михаил. — Деваться вам, как и нам, некуда. И десять человек, умеющих обращаться с оружием, нам лишними не будут, учитывая, что мы успели наступить на мозоли и монголам, и половцам. Так что не ссы, Крафт. Надеюсь, тебе и твоим браткам не будет сильно впадлу, если вы пойдёте в подчинение Десантнику? Дня через два, чтобы ты убедился, что «дыра» больше не работает.

Дождавшись недовольного кивка «бригадира», Чекист продолжил ковать железо, не отходя от кассы.

— Вот и эту проблему решили. И что меня радует, мирным путём. Поэтому надо двигаться дальше. «Распределить портфели». Предлагаю следующую структуру руководство нашим анклавом. Гражданским администратором или, как говорят местные, «князем», остаётся Андрей Минкин. На него же ложатся и проблемы организации промышленного производства. «Воеводой» или командующим «армией» — капитан Сергей Беспалых. На мне тоже остаются прежние задачи — контрразведка и политическая разведка. Костя Зильберштейн продолжает заниматься строительством и принимает на себя пост «министра сельского хозяйства». Он большой, у него сил хватит, — подпустил Нестеров шутку, чтобы ещё чуть снизить напряжение, возникшее после того, как он высказал догадку об истинной задаче оставленных на базе «братков». — Алексей Полуницын, он же Крафт, вместе со своими ребятами в то время, пока не воюют, поддерживают в крепости порядок. Ты понял, Крафт? Ментами будете!

— Гы-гы-гы!

— Ментами — вовсе не значит «мусорами», «вертухаями» или «ссучившимися», — фыркнул «бригадир». — Если по понятиям всё делать.

— Ну, как я заметил, работая в «конторе», ваши «понятия», когда они касаются обычной жизни, тоже своеобразный свод законов. Иногда даже более справедливых, чем официальные. Но это мы ещё обсудим. Володя Лесников, как и до сих пор, занимается наукой: руководит всеми имеющимися у нас специалистами по истории, языковедению, и прочим знаниям. В том числе — обучением уже имеющегося подрастающего поколения. Может быть, на пару с той бывшей учителкой из последнего пополнения, которая тебе глазки строит. Обучением уже имеющейся мелюзги и тех детишек, которые скоро полезут на свет. Да, Сергей?

По тому, как покраснел Беспалых, стало ясно, что их ночные старания с негритяночкой не остались безрезультатными.

— Возражения есть? Возражений нет. И ещё. Чтобы что-то планировать, нам надо точно знать, какими ресурсами мы располагаем. Учесть всё, что у нас имеется: продовольствие, технику, оборудование, оружие, боеприпасы, материалы, сырьё, человеческие ресурсы. Каждую иголку, каждый гвоздь, каждый кусок ткани и пригодный для носки сапог. Ну, с тем, какими знаниями и опытом кто из наших людей располагает, у меня информация частично имеется. А по тем, кого я ещё не успел расспросить, я буду продолжать работать. У меня на первое время всё. Так что, бери бразды правления в свои руки, «князь», и начинай действовать.

— Людям когда о случившемся объявим? — подал голос молчавший всё это время Зильберштейн.

— Я думаю, что два дня ещё выждем, как Алексею обещали, и объявим, — решил Минкин. — Ни к чему людей тревожить, пока мы сами между собой не утрясём непонятки и не наметим, что дальше делать. Будут, конечно, проблемы с заведующей нашей лавкой, которая ждёт выполнения заявок, но я отмажусь. Только и ты, Крафт, когда со своими людьми будешь говорить, предупреди их, чтобы в эти дни они держали языки за зубами.

— Замётано!

Следующие два дня в Серой крепости прошли под знаком грозного слова «ревизия». «Шуршали в загашниках» все, от продавца «лавки» до «вояк». Фиксировали наличие всего, что у них имеется в хозяйстве. После чего магазинчик опечатали «до разрешения бухгалтерии». На самом деле — для осмысления того, какие нормы отпуска продуктов установить, поскольку их запасы в целом оказались весьма невелики. Особенно — круп, макаронов, сахара и масла.

— Ну, что, мужики? С голоду мы, конечно, не помрём, особенно — учитывая, сколько вокруг дичи бегает, а в реке рыбы плавает. Но в хлебе, картошке, крупах и овощах придётся себя очень ограничить. И все эти батончики, конфеты, печенье полностью изъять и выдавать только детям, — подвёл невесёлый итог ревизии в магазине Минкин. — Будем пока добивать запасы гречки, манки, ячневой крупы и риса. Всё равно нам из этих каш ничего не вырастить.

— Не понял. Ну, рис — он теплолюбивый, а гречку-то чего не вырастить? — удивился Полуницын.

— Потому что в магазинах её продают, в основном, обжаренную, — пояснил Верзила. — Которая после этого уже не взойдёт. Манка — дроблёное пшеничное зерно, а ячневая крупа — дроблёная ячменная. Перловка, другими словами. Цельная перловка у нас на складе есть, так что посеем. И пшёнку — просо, другими словами — тоже посеем. Овёс, если это не хлопья, тоже надо заначить на посевной материал. И сушёного гороха тоже хотя бы несколько кило. И фасоли. Выпотрошить по паре кило огурцов и помидоров на семена. Но самое главное — сберечь от гнили четыре-пять мешков картошки.

— Не маловато будет? — засомневался Фофан.

— Мало, конечно. Но если не целыми картофелинами сажать, а резать на дольки, то должно хватить на посадку. Впритык: мы же по весне, мляха, не рассчитывали, что у нас почти две сотни человек на зиму на самообеспечении окажется. На поставки «оттуда» надеялись. С морковкой, свёклой, редиской, если она уцелела, и капустой, конечно, у нас на следующую зиму задница, но через год их будем жрать, сколько захочется. Не понятно? Двухлетние они! То, что до весны сохраним, на следующий год только семена даст. А на еду выращивать придётся лишь через год. Андрон, я помню, в столовой лимоны с апельсинами завозили на банкет. Если хоть парочка осталась, изымай, на хрен! Раздадим людям семена, пусть дома в цветочных горшках проращивают. Через пару лет, может быть, хоть по одному плоду дадут. И тогда можно будет уже в каждой комнате такую «оранжерею» завести. Если сухофрукты в столовке на компоты остались — потрошить семечки из яблочных и грушевых долек и абрикосовые косточки. Может, какие-нибудь и взойдут, если их весной попробовать высадить. Тоже дело не на один год, но нам, блин, тут до конца жизни куковать! Не мы, так дети наши этими яблочками, грушками да абрикосами побалуются.