Сердца Пустыни

– Вполне, - кивнул Язид, наливая в чашку бульон с кусочками нарезанного мяса, и передавая девушке. Чуть поколебавшись, она приняла чашку и стала пить, ловко прихватывая кусочки мяса губами и кончиком язычка.

– Но что вы делаете здесь вдвоем и что случилось с тобой, дядя Фердинанд?- спросила она, доев суп и вернув чашку Язиду. Антеони вздохнул.

– Брат, не расскажешь ли ты нашей гостье, что привело нас сюда? Боюсь, у меня зарываются глаза.

– Поспи, - принц сорвал с себя плащ и укрыл Антеони. Затем подкинул пару обломков в костер. Пламя осветило бледное, осунувшееся лицо графа, при виде которого у Язида сжалось сердце.

Некоторое время он сидел молча, как и Амонет. Через пламя они иногда бросали украдкой взгляды друг на друга. Но оба были слишком смущены, оставшись по сути дела наедине. Принц с трудом подбирал слова, эта женщина была слишком необычной, неуместной здесь. Но он ине мог не признать, что даже покойная Амина не могла бы соперничать красотой с этой европейской леди. Впрочем, не совсем европейской, кажется, Антеони сказал что-то насчет того, что её мать-египтянка.

– Вы давно летаете?- спросил он, сам не зная, почему. Меньше всего его сейчас волновали её летные данные. Но она с радостью ухватилась за предложенную нить разговора.

– Нет, не очень. Всего пару месяцев. Я получила лицензию год назад и почти сразу угробила папин самолет. Но мне так хотелось отыскать Проклятый город Ирем!

– Ирем Многоколонный?- с удивлением взглянул на неё Язид. Амонет кивнула.

– Да, это моя мечта с тех пор, как я прочитала о нем в книге старинных легенд. Я бы хотела увидеть это место, пролететь над ним, сделать фото. А потом спуститься и обойти каждый уголок.

– Боюсь, Ирем – всего лишь старинная легенда, - улыбнулся Язид, позабавленный её горячностью и страстью. –Я знаю эти пески, город есть к северу отсюда, от него остался лишь акрополь, да несколько разбитых арок. Люди туда не ходят, боятся призраков и демонов-нетопырей. Но я любил там бывать ещё мальчишкой.

Они болтали обо всем на свете, сам того не замечая, Язид рассказал этой невероятной девушке о цели их путешествия. Нахмурив тонкие брови, она подперла кулачком подбородок.

– Похитить женщину-как это низко!- наконец покачала она головой. –Я слышала историю об одной похищенной женщине, которая сама пожелала своего плена, но по-моему это скорее исключение из правил.

– Что за история?- с любопытством уставился на неё принц. Амонет вздохнула.

– Это история одной дамы по-имени Эрика Энфилден, - сказала она. –Я слышала её от старого отцова друга, который весьма осудил эту даму. А я считаю, что её поступок был прекрасен!

Язид едва смог заставить себя вздохнуть. Руки у него дрожали.

– И что же такого сделала эта дама, что так восхитила вас?- тихо спросил он.

– Она просто поддалась желанию своего сердца, - Амонет сверкнула синими очами, гордо тряхнув головкой, - она оставила человека, которому её по сути дела продали, чтобы устроить политический брак. Она отдала своё сердце другому, тому, кто полюбил её, а не её деньги и связи.

– Который позже взял себе ещё трех жен, - глухо продолжал Язид, оборвав девушку на полуслове, - который хотя и любил свою главную супругу, всё же не стал мстить за рожденное ею дитя, предпочтя мести доковор.

– Вы говорите так, словно знаете леди Энфилден, - удивленно произнесла Амонет.

– Ещё бы мне не знать её, - дрожь в голосе принца выдала его волнение и боль, - ведь эта женщина-моя родная мать.

Светало, когда принц, сраженный доводами прекрасной собеседницы, всё же позволил себе немного прикорнуть. Амонет оказалась сведуща в медицине и травмах, вдобавок у неё нашлись при себе таблетки амидопирина. Две она заставила Антеони выпить ещё ночью, разбудив его, ещё две приберегла на следующий раз. Девушка подкинула оставшиеся прутья в костер и устремила взор в медленно светлеющее небо. Она не могла признаться даже самой себе, какое сильное впечатление на неё произвел принц Язид, так же, как и его слова относительно леди Энфилден.

Отец всегда воспитывал её как сына. И гордился ею, как гордятся сыновьями. Но при всем том как-то ухитрился вырастить из Амонет не парня в юбке, а леди, бесстрашную, гордую и влюбленную в приключения и путешествия. И последними его словами, сказанными в напутствие перед тем, как она сбежала из дома, были строки из отцова любимого стихотворения:

Семь футов под килем, бесстрашный пират

Желаю тебе всем сердцем…

Амонет никогда не думала, что сердце её будет занимать что-то кроме приключений и полетов, новых страх и опасностей. Принц Язид поколебал в ней эту уверенность. Слишком силен был первый шок при виде высокого большеглазого красавца. Слишком сильно забилось её сердце при виде этого взгляда, опалившего её пламенем желания.

Девушка сидела, глядя, как златом окрашиваются пески на востоке. Затем разбудила Антеони и велела ему выпить оставшиеся две таблетки. Рана выглядела уже намного лучше, но на всякий случай Амонет сделала перевязку. Антеони взял её маленькую ручку в свою и поднес к губам.

– Сам Бог послал тебя, дитя моё, - тихо произнес он. – Но наш путь опасен и я бы хотел, чтобы ты вернулась в земли дружественного нам племени бану Хайя.

– Ты сам знаешь, дядя Фердинанд, что это невозможно, - пожала плечами Амонет. –Побудь пока тут, я принесу из самолета остатки воды и еды, и там ещё должны быть таблетки амидопирина и немного карболки в мешочке. Папа настоял, чтобы я возила с собой медикаменты.

– И он был прав, - улыбнулся Антеони. – Я чувствую себя намного лучше, и жар, кажется, спал.

Амонет потрогала его лоб и улыбнулась.

– Всё равно полежите пока. Надо, чтобы принц немного поспал. Он почти всю ночь бодрствовал.

– А как же ты?- Антеони пытливо всмотрелся в чистые глаза девушки.

Амонет пожала плечами и бесшабашно улыбнулась.

– Я очень мало сплю, дядя Фердинанд, пары часов в седле мне вполне хватил, чтобы выспаться.

Она поднялась и пошла к самолету, зарывшемуся колесами в песок в полусотне шагов от плато. Антеони смотрел ей вслед. Её фигурка в летном костюме напомнила ему Домини, какой он впервые увидел её у озера в оазисе Батуша. Сердце заныло от тоски и боли.

Он помнил, как был поражен, когда она обернулась и улыбнулась ему. Сердце оборвалось и ухнуло куда-то, и были лишь мерцающие, словно бериллы, глаза-его погибель. Ради этой женщины, ради этих глаз он пошел на поступок, который не мог простить себе, как бы не убеждал себя в том, что рано или поздно Андровский вернулся бы в монастырь.

– Вот, выпей ещё это, - сказала Амонет, протягивая ему какие-то странного виде зеленоватые таблетки, видимо, спрессованные из трав.

– Что это?- с любопытством спросил Антеони.

– Таблетки из одной особенной травки, что растет на соленых участках пустыни, - сказала девушка, -В Каире их делает один старый аптекарь. Они помогают восстановить силы и устраняют жажду, сберегая воду в теле. Бедуины хорошо знают эту травку и часто пускают пастись своих коней и верблюдов на такие участки.

Антеони послушно проглотил таблетки и запил их остывшим бульоном из котелка. Язид на своем одеяле зашевелился и сел, протирая глаза.

– Доброго утра, ваше высочество, - улыбнулась Амонет, насыпая в вычищенный песком и сполоснутый котелок молотое кофе и наливая пару кружек воды. –Как изволили почивать на вольных ветрах?