Сердце бури
Шрифт:
Но манипуляции с человеческим мозгом не всегда во вред. Любое чудовище можно приручить, любое зло — обратить во благо. История знает немало примеров, когда изыскания, изначально направленные на убийство, порабощение и террор, находили мирное применение в быту, в науке, в медицине…
Оцифровка сознания, детальное фиксирование и воспроизведение индивидуальной схемы работы головного мозга вплоть до мельчайших электрических импульсов, создание искусственных нейронов и целых нейронных сетей — сколько новых возможностей открывают эти разработки — плод нездорового стремления Палпатина к максимальному контролю надо всеми живыми существами в галактике! Сколько всевозможных нарушений в работе центральной нервной системы можно «излечить» альтернативным способом,
Что и говорить, на первый взгляд соблазн велик. Единственное, что препятствовало и по сей день препятствует широкому распространению этих технологий в Центральных мирах — это смешные и зачастую довольно расплывчатые понятия об этике. Глупый вопрос, на который нет и, наверное, не может быть ответа: «Что останется от человека, если заменить его рассудок машиной?»
Основное место, где практиковались такого рода операции, — это Внешнее кольцо, своего рода граница между Республикой и мирами, принадлежащими Первому Ордену, и еще Пространство хаттов. И то, и другое суть нейтральная территория, куда доносится лишь слабое эхо законов — как одних, так и других. Там все решают деньги криминальных лидеров, среди которых первое место по праву занимают хатты, и уж хатты-то не упустили удобного случая для спекуляции.
Бен предполагал, что такое повреждение, как у него, не потребует особых усилий, наверняка его можно скорректировать, свести на нет при помощи имплантанта.
Юноша отвернулся от транспаристиловой панели и смежил веки. На его губах показалась ироничная улыбка, горькая и усталая.
Выходит, теперь он тоже должен стать отдаленным подобием «искусственного солдата». Заменить утраченные или отказавшие ноги не сложно, но вставить электронную схему себе в голову — это означает, так или иначе, доверить машине, бездушной и безупречной, какую-то часть себя.
Эта мысль была, конечно, преувеличением. Но отделаться от нее никак не получалось. Кто сможет ручаться, что имплантант не принесет больше вреда, чем пользы? Увы, никто из медиков не никогда не давал никаких гарантий на этот счет. Работа мозга со всеми ее особенностями как была, так и осталась тайной за семью печатями. Тайной, которую до сих пор не удалось полноценно раскрыть даже при использовании самых передовых технологий.
Когда схема оцифровки сознания была должным образом освоена в Первом Ордене, очень быстро выяснилось, что воспроизводство системы импульсов, даже самое доскональное, не может пролить свет на все тонкости нашего восприятия внешней информации и ее анализа. И уж точно это — не тот путь, который может привести к ответу на главный, должно быть, вопрос нашей жизни: «Что есть человеческая личность?»
Поразительно! Имперцы научились покорять человеческий разум, но даже они до сих пор не знают до конца, как он работает.
***
Луна контрабандистов, раскинувшаяся за транспаристилом, напоминала огромный, ярко отливающий золотом металлический шар. Спутник сверкал бесконечным множеством огней, которые здесь, на границе с атмосферой, сливались в один рисунок тонких пламенных линий.
Вокруг сновали другие звездолеты, прибывающие и отправляющиеся в путь. Бен, безотрывно глядевший в широкий иллюминатор, только и успевал подмечать, как над поверхностью спутника проносятся, подобно прытким метеорам, вспышки ионных двигателей. Системы радаров на «Тени» фиксировали сигналы судов, а на мониторах отображались все новые данные ID-транспондеров. В основном попадались фрахтовики контрабандистов, реже — одинокие шаттлы и небольшие яхты, принадлежавшие, по большей части, каким-нибудь местным дельцам.
Лэндо сидел поодаль, закинув ногу на ногу, попивал свой обычный утренний каф и угрюмо слушал рассказ Рей. По ее тону ясно ощущалось, что девчонка — насколько, правда, уместно
называть «девчонкой» пусть молодую, но все же замужнюю женщину? — не одобряет решение Бена и поддерживает его исключительно в силу обстоятельств. Иначе и быть не могло.Сам юноша упрямо молчал, как будто опасался, что его вмешательство только навредит делу.
Поначалу Рей хотела вовсе не упоминать о том, что они намерены отправиться на помощь генералу Органе. Она понимала: раз уж Лэндо не вышвырнул их вон, едва узнав правду, значит, намерен до конца исполнить обещание, данное Лее. А та бы наверняка не пожелала, чтобы ее сын и сноха шли прямиком в ловушку Галлиуса Рэкса. Рей предлагала рассказать обо всем немного иначе: молодой человек, недавно женившийся, хочет любой ценой избавиться от увечья, чтобы не быть для молодой жены обузой — все просто и понятно. Тем более, никакой лжи, по сути, тут и нет. Лэндо Калриссиан и сам мужчина, ему должны быть понятны чувства Бена.
Вот только сам Бен со свойственной ему резкостью заявил, что он не станет юлить и выкручиваться. Он должен помочь матери — это его право. А разница между ложью и полуправдой невелика — он говорил это уже много раз.
Пожилой делец задумчиво теребил указательным пальцем край бледной, с шоколадного оттенка каймой, нижней губы. Он полагал — и даже, честно говоря, надеялся, — что эти двое вряд ли встанут к завтраку. Подниматься раным-рано — удел стариков, молодежи больше пристало валяться в постели до полудня. И вообще лучше бы им заниматься исключительно друг другом, как и полагается молодоженам. Это значительно облегчило бы жизнь ему, Калриссиану, в этом кишащем бандитами месте с разыскиваемой Первым Орденом влюбленной парочкой на борту. Однако Бен и Рей все же показались из своей каюты, когда на экране хронометра было всего около семи тридцати по общегалактическому времяисчислению, и Лэндо с проницательностью, свойственной его годам, тут же предположил, что это неспроста.
К несчастью, он не ошибся.
В какой-то момент Калриссиан поднял сурово-растерянный взгляд на Рей, как бы говоря: «Хоть ты отговори этого сумасбродного паршивца от его затеи».
Рей поняла, к чему он клонит, и плечи ее поникли. В глубине души она сознавала — не могла не сознавать, — что даже если Бен откажется от своей задумки, это не решит проблемы. Не отведет угрозу от Леи и от них самих.
Лэндо повернулся к Бену.
— Ты понимаешь, парень, на что идешь?
Тот кивнул, по-прежнему сохраняя молчание.
Видя на его лице спокойную убежденность, Калриссиан принялся судорожно качать головой.
— Твоя мать ни за что не одобрила бы…
— Моя мать сейчас в плену, — хмуро отозвался юноша. — Ты и сам слышал, где она сейчас, Лэндо. И наверняка догадываешься, что ее ждет. Если я не сделаю того, что собираюсь сделать, мне не удастся ей помочь.
— Я обещал Лее приглядеть за тобой. Уберечь от беды.
Бен ответил не сразу. На долю секунды он сжал кулаки. Его мышцы угрожающе напряглись.
— Мне вовсе не обязательно спрашивать у тебя согласия, — ледяным тоном напомнил юноша. — Я — не пленник здесь. Могу идти, куда захочу и делать, что хочу, так ведь? — Он суховато сглотнул. — Твое право помочь мне и Рей или умыть руки, но без твоей помощи нам придется использовать Силу…
— При посторонних? — Лэндо вскочил на ноги. — Ты с ума сошел, сопляк? Вы можете себя выдать. И уж точно нарветесь на неприятности. Не забывай, здесь владения хаттов. А ваши джедайские фокусы не действуют на хаттов и на большинство их приспешников…
Люк Скайуокер как-то раз пытался промыть мозги Джаббе Хатту — и попал впросак.
— Так помоги мне, — повторил Бен с напором. — Помоги нам. Помоги моей матери. Сделай то, что я прошу…
Голос его дрогнул, и юноша торопливо умолк, как будто опасался произнести вслух то, что говорить вообще-то не должен был, хотя эта мысль уже давно витала между ними — и даже сам Лэндо, хотя он и делал вид, что не замечает ее, наверняка понимал, к чему идет весь этот разговор.
«За тобой должок, Калриссиан».