Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы

Чтоб накрасить зоб и хвост...

40 Ты печален, как погост

В панихидные потемки,

Лик твой призрачный и ломкий

Тает, холодом дыша...

«То убитого душа»,—

Мысль картавит попугаем...

О, за адом иль за раем

Твой лебяжий белый дух

Свечкой маминой потух!

Я целую половицу,

50 Заклинаю Сирин-птицу

От меня не улетать:

«Ты — мой царь, невеста, мать...»

Пусто в горнице сосновой,

На лежанке луч багровый

Свежей раною горит.

Сердце вторит: «Он убит —

Ясноперый Сирин в хаки,

Чьи кровинки ярь и маки,

Умер с пулею в крыле,

60 Трепеща в оконной мгле.

Долго хмурились солдаты,

Не решаяся лопаты

В землю бранную вонзить,

Чтобы Солнце схоронить,

Чтоб Вселенную под щебнем

За окопным, хищным гребнем

Скрыть от взоров и лучей...»

Миллионами очей

Мне должно по Солнцу плакать...

70 За окном глухая слякоть,

Сердце-ворон грудь клюет,

Правит траурный отлет,

Губы — алые щеглы

Издыхают в дебрях мглы,

И в бесследицу дорог

Колеями мозг залег.

Сладко чается обоза,

Где поклажа — неба грозы,

Шар земной, чугун луны,

80 Чтобы взрыть до глубины

Атлантическую душу...

Лишь чахотке да коклюшу

За моим сидеть столом,

Скрежеща больным пером,

Чтоб закончить стих строкой:

«Со святыми упокой».

191

8310

Есть в Ленине керженский дух,

Игуменский окрик в декретах,

Как будто истоки разрух

Он ищет в «Поморских ответах».

Мужицкая ныне земля,

И церковь — не наймит казенный,

Народный испод шевеля,

Несется глагол краснозвонный.

Нам красная молвь по уму:

В ней пламя, цветенье сафьяна, —

То Черной Неволи басму

Попрала стопа Иоанна.

Борис — златоордный мурза,

Трезвонит Иваном Великим,

А Лениным — вихрь и гроза

Причислены к ангельским ликам.

Есть в Смольном потемки трущоб

И привкус хвои с костяникой,

Там нищий колодовый гроб

С останками Руси великой.

«Куда схоронить мертвеца», —

Толкует удалых ватага...

Поземкой пылит с Коневца,

И плещется взморье^баклага.

Спросить бы у тучки, у звезд,

У зорь, что румянят ракиты...

Зловещ и пустынен погост,

Где царские бармы зарыты.

Их ворон-судьба стережет

В глухих преисподних могилах...

О чем же тоскует народ

В напевах татарско-унылых?

<1918>

311—312. Из «Красной газеты»

1

Пусть черен дым кровавых мятежей

И рыщет Оторопь во мраке, —

Уж отточены миллионы ножей

На вас, гробовые вурдалаки!

Вы изгрызли душу народа,

Загадили светлый Божий сад,

Не будет ни ладьи, ни парохода

Для отплытья вашего в гнойный ад.

Керенками вымощенный проселок —

Ваш лукавый искариотский путь;

Христос отдохнет от терновых иголок,

И легко вздохнет народная грудь.

Сгинут кровосмесители, проститутки,

Церковные кружки и барский шик,

Будут ангелы срывать незабудки

С луговин, где был лагерь пик.

Бедуинам и желтым корейцам

Не будет запретным наш храм...

Слава мученикам и красноармейцам,

И сермяжным советским властям!

Русские юноши, девушки, отзовитесь:

Вспомните Разина и Перовскую Софию!

В львиную красную веру креститесь,

В гибели славьте невесту-Россию!

2

Жильцы гробов, проснитесь! Близок Страшный суд

И Ангел-истребитель стоит у порога!

Ваши черные белогвардейцы умрут

За оплевание Красного Бога,

За то, что гвоздиные раны России

Они посыпают толченым стеклом.

Шипят по соборам кутейные змии,

Молясь шепотком за Романовский дом,

За то, чтобы снова чумазый Распутин

Плясал на иконах и в чашу плевал...

С кофейником стол, как перина, уютен

Для граждан, продавших свободу за кал.

О племя мокриц и болотных улиток!

О падаль червивая в Божьем саду!

Грозой полыхает стоярусный свиток,

Пророча вам язвы и злую беду.

Хлыщи в котелках и мамаши в батистах,

С битюжьей осанкой купеческий род,