Сердце Скал

Герцогиня Окделл, внезапно ослабев, с трудом опустилась в кресло, за спинку которого держалась все это время. Алва подал ей воды, добавив немного вина. Мирабелла машинально приняла бокал, вряд ли сознавая это. Алва сел напротив нее: сейчас, когда пароксизм гнева миновал, забрезжила слабая надежда на взаимопонимание.

— Три года… — медленно проговорила герцогиня словно в глубоком раздумье. — Три года… А что потом, когда они истекут?

— Мы найдем вашего сына раньше, — ответил Алва спокойным и уверенным тоном.

— Разве вы не знаете подробностей его гибели?

— Знаю, но их сообщили не очевидцы. Я уже послал своего офицера по особым поручениям выяснить все обстоятельства на месте, но на это потребуется время. Однако я почти убежден: ваш сын так же жив, как вы и я.

Герцогиня Окделл всмотрелась в его лицо напряженным взглядом:

— А на каком основании вы так уверены в этом, герцог?

Алва со вздохом провел рукой по лицу:

— Боюсь, что на еретическом, миледи, — признался он, невесело улыбаясь. — Ведь я Повелитель Ветра, эорий, потомок Ушедших богов. Со мной иногда происходят странные вещи… Впрочем, вы же считаете абвениатство ересью? Тогда я не стану оскорблять ваш слух. Скажу только, что у меня бывают странные видения и что в них присутствовал ваш сын.

— Видения? — слабым эхом отозвалась Мирабелла: ее губы мелко задрожали.

— Очень реальные, миледи. Вы, наверно, не верите гальтарским легендам?

— Я… я верю, — глухо ответила Мирабелла, пряча глаза.

— Вот как? — удивился Алва и, помедлив, продолжал: — Иногда я вижу других Повелителей Стихий во сне. И это при том, что наяву я мало думаю о господах Эпинэ или Приддах. Впрочем, Придды меня не беспокоят… вероятно потому, что их слишком много. Но я видел Эпинэ – и вашего сына тоже.

— Когда? — одними губами спросила Мирабелла.

— Эпинэ – когда я последний раз был у себя в Кэналлоа. В том сне меня тревожила мысль, что я должен созвать своих вассалов. Почему вместо вассалов мне явился маркиз Эр-При, этого я не могу вам объяснить. Он блуждал в каких-то развалинах, удивительно похожих на Нохское аббатство… Я зачем-то пытался вытащить его оттуда, причем главная мерзость состояла в том, что на самом деле никакого аббатства не было! Звучит, как бред, не так ли? — усмехнулся он. — Видение оказалось на редкость назойливым: оно бесконечно повторялось, стоило мне закрыть глаза. Стены, переходы – все это было похоже на реальность до скрежета зубовного. В конце концов, я решил вернуться в Олларию. Любопытно, что я приехал в столицу в самый разгар резни, — задумчиво договорил он.

— А что маркиз Эр-При? Разве он умер? — тускло спросила Мирабелла.

— Он жив. В том-то и дело, миледи.

— То есть он выбрался… оттуда?

— Да. Смешно сказать, — задумчиво проговорил Алва, — но мне так и не пришло в голову выяснить, что же с ним происходило на самом деле.

— А Ричард? — спросила Мирабелла настойчиво.

— Он встретил меня прямо здесь, у дверей этого особняка. Может быть, его тоже привел в столицу подобный сон?

— Когда?.. — не поняла Мирабелла: — Ведь Ричард являлся вам? До или после… своей смерти?

— После, миледи.

Герцогиня Надорская словно задохнулась от волнения.

— Маркиз Эр-При написал мне в Фельп, что Ричард погиб утром двенадцатого Летних Ветров. Но я хорошо помню, что он снился мне в ночь на четырнадцатое, то есть почти два дня спустя. Это было… очень яркое видение.

— Расскажите… — хриплым шепотом выдавила Мирабелла, — расскажите…

Алва ненадолго задумался, вспоминая.

— Оно было похоже на видение с Эр-При, — наконец произнес он. — Мне зачем-то понадобился мой оруженосец, и я отправился на его розыски. В то время я еще полагал, что он находится в Алате – Граши или Сакаци, но во сне я искал его именно в Гальтаре. Был очень яркий день. Солнце било мне прямо в лицо и я плохо видел дорогу. Но мне удалось уловить краем глаза, что у меня за спиной открытая дверь. Она вела в помещение вроде огромного капитульного зала. Ричард находился внутри: он медленно бродил в самой глубине, куда не достигало солнце, словно потеряв направление. Меня сильно удивило, что он вырядился в монашескую рясу. Потом из письма Эр-При я узнал, что он въехал в Гальтару под видом паломника… Я окликнул его с порога. Он поднял голову, и тут я заметил, что за ним по пятам движется большая черная собака, которую я сначала принял за тень. Ричард услышал меня – в этом я уверен. На вид он казался не особенно здоровым, как и Эр-При в свое время, но вполне живым. — Алва нахмурился. — Что же это было за место? Как будто что-то знакомое, однако…

— Вы видели его подробно, милорд? — перебила Мирабелла, не заметив, что обратилась к Алве по надорскому обычаю.

— Так же подробно, как вижу вас.

— Высокие, очень высокие своды, так что потолок теряется в темноте?

— Откуда вы это знаете? — насторожился Алва.

— Зал круглый и такой огромный, что противоположной стороны как будто и нет вовсе? Нигде ни окон, ни бойниц и ни одного факела по стенам или хотя бы кольца для него? — возбужденно продолжала Мирабелла с горящими глазами.

— Да. Но откуда…

— А камень стен? Темно-серый камень, не правда ли? И стены и пол сложены из квадратных блоков, пригнанных так плотно, что между ними ни единой щели? И никаких ниш, никаких колонн – вообще ничего, только абсолютная пустота кругом?

— Откуда вам это известно? — взволнованно спросил Алва, невольно наклоняясь к ней навстречу. — Вам тоже снилось это место?

— Нет, — кривя бескровные губы, ответила Мирабелла. — Мне – нет. Никогда. Оно снилось первому графу Горику после казни Алана Святого. И Ричарду… тоже… давно, когда он был еще ребенком… После того, как вы убили его отца.

Алва вздрогнул всем телом и выпрямился.

— Вы знаете, что это за место? — медленно спросил он.

— Да. Это башня, — сказала Мирабелла, горько кривя губы. — Усыпальница рода Надорэа в Гальтаре. Вход в Лабиринт для Повелителей Скал.

Пальцы Алвы сжались на подлокотниках его кресла. Такого ответа он не ожидал.

Несколько минут они оба молчали.

— Почему вы так уверены в этом, миледи? — в конце концов спросил Ворон.

Мирабелла сжала губы, как будто размышляя, стоит ли отвечать. Потом все же решилась.

— Когда оно приснилось Дикону, я стала искать… — сказала она полушепотом. — В Окделле есть вещи, связанные с Ушедшими: родовой медальон, изображения, пергаменты… Мне казалось, если я узнаю правду, я пойму что-то важное для моего сына. В конце концов я нашла, только не в Окделле – в Горике. Бумаги первого графа. Рисунок. Горик отыскал описание Северной башни и понял, что видел, как его отец уходит в Лабиринт. Я… Я уничтожила эти бумаги. Я не хотела, чтобы это повторилось.

Алва нахмурился, размышляя над ее рассказом.

— Как это возможно? — проговорил он, словно разговаривая сам с собою. — Это противоречит древней легенде. Повелитель Скал должен остаться на Изломе – один, но живой.

— Однако Алан Святой и Рамиро-предатель погибли именно на Изломе, — напомнила ему Мирабелла.

— У каждого было по сыну.

— Два сына, — машинально поправила Мирабелла. — У графа Горика имелся брат. Легенды не всегда точны, герцог. Или мы разучились их понимать. А может быть, Излом вовсе не то, что мы за него принимаем? Когда люди замышляют зло, они всегда рады спихнуть свою вину на происки демонов. Ваш предок предал анакса, которому не хотел служить. Первый Оллар рвался к власти и вырвал ее из рук слабого калеки. Разве вы с Дораком не делаете то же самое? И разве это вина Ушедших? Приближая конец мира своими преступлениями, так легко отговориться тем, что это не ваш замысел!