Сердце в подарок

— И не за чем так орать.

«Тебе больше не нужны никакие слияния».

Угу, ничего, что у меня иное мнение?

— Что убивает Эдварда Тьера? — Спорить с Эссеном не имеет смысла, и я предпочитаю вернуться к основной цели, пока ещё в силах себя держать.

— Заклинание «Сердце тьмы».

— В чём его суть?

— Воскрешение. Новое воплощение. Вечная жизнь.

Демоны, Гастон — чудовище! Так вот почему во сне у Эдварда было его лицо.

— Как уничтожить заклинание?

— Убить раба или убить сосуд.

М-да, неприглядный выбор. Сосуд — это по всей видимости рыжий. А раб — тот, чью кровь Эмма принесла в пузырьке.

Пожалуйста, пусть это будет какой-нибудь негодяй, преступник, убийца. Наверное, так будет справедливо, чем забирать жизнь невинного. Хотя, о чём я думаю? Придётся убить живого человека… Ох, боги! Но иного выхода нет, я не могу позволить, чтобы Эдвард умер.

— Кто раб Эдварда? — выдавливаю, ненавидя себя за малодушие.

«Молчи!» — шипит Эссен, но мраморный болванчик бесстрастно произносит:

— Миранда Сиал.

Слова ложатся на плечи гранитными глыбами, и я падаю на пол, как подкошенная, не в силах поверить в услышанное.

Я?! Я — раб рыжего?!

— Почему, почему я? — шепчу потерянно, пряча лицо в ладонях.

«Почему ты? — усмехается Эссен. — Твоя мать прошла слияние, а ты свободна. Эмма выбрала тебя в надежде, что мальчишка полюбит и тогда проклятие разрушится. Но он не смог».

— Ты знал! — Я обрушиваю кулаки на пол и скрежещу зубами.

Знал, уверена, знал. И молчал… Все демоны бездны!

«Догадывался… — наконец отвечает нехотя, когда я уже готова броситься и голыми руками лупить бездушный камень, пока тот не раскрошиться в мелкую пыль. — Хотя, поначалу, я предполагал, что это всё же твоя мать…»

Я обречена, обречена! Безысходность накатывает лавиной и ползёт по спине инеем, царапая позвоночник острыми когтями. Меня потряхивает и колотит попеременно то от ужаса, то от жара Эссеновского огня.

«Прекрати истерику! — сухо приказывает Эссен и, словно опомнившись, продолжает мягче: — Миранда, тебе ничего не грозит, успокойся. Я просто не мог уничтожить мальчишку своими руками: Гастон позаботился о его защите. Но ты — умница, справилась. С моей помощью, конечно. Приворот подействовал, и ты разорвала вашу связь».

Приворот? Приворот не помог, рыжий всё равно выбрал Беатрис, изменил, растоптал мои чувства. Так в чём же был его смысл? В чём?

Вскидываю голову и впиваюсь взглядом в беспокойные глаза Эссена на застывшем мраморном лице.

— Причем здесь приворот?

«Стой!» — вопит Эссен, но, покорный магии цепи, истукан уже равнодушно выдает разгадку:

— Приворот связал Эдварда Тьера с Беатрис Лиаль, чтобы уничтожить связь между рабом и сосудом.

Что?!

Значит зелье, которое давал лэд Эмиль… И рыжий… он влюбился в Трис… Не в меня… Боги!

— Вы — самый мерзкий человек, какого я встречала в жизни! Бездушное, беспринципное чудовище, ничем не лучше Гастона.

«А что, ты хотела умереть вместе с мальчишкой? Я выбрал тебя, хотя и обещал Эмме спасти его никчёмную жизнь».

— Вы выбрали себя…

«Плевать, что ты думаешь по этому поводу. Вашей связи больше нет, проклятие вернулось к тому, кто его наложил. Да, мне искренне жаль, что мальчишка умрёт, зато у Гастона больше нет шансов на возвращение. Я победил, а цель, как ты знаешь, всегда оправдывает средства».

— О, да! Поздравляю, лэд Эссен, вы победили, — с горькой иронией соглашаюсь и добавляю желчно: — Почти…

«Ну же, не обманывайся, моя девочка. Я победил безо всяких «почти». Ещё немного и ты не сможешь сопротивляться нашему слиянию, и станешь моей. — Самоуверенность Эссена плещется через край. — Обещаю быть нежным, накажу немного за самоуправство, но тебе понравится. Прекрати уже дрожать, как заяц, и скажи «спасибо» тому, кто спас от смерти».

— Спасибо? Спасибо! Спасибо… — истерически хохочу, дергая за рукав, вырывая пуговицы на манжете с корнем, и злорадно тычу статуе под нос предплечье со свернувшейся змеёй. — А это вы видели?

«Долг жизни! Демоны бездны! Откуда?» — бешено ревет Эссен. По его мраморному лицу разрастаются трещины, но мне плевать.

— Это долг моего отца перед лэдом Эмилем, — говорю устало, возвращая ткань на место. — А теперь он мой. Если рыжий умрёт, я умру вместе с ним. Придётся вам искать другого лекаря с королевской кровью…

***

«Эмма — гадина! Подстраховалась, значит…. Не бойся, я заставлю щенка забрать клятву, слышишь?! Сам его убью!»

— В этом нет необходимости…

Я медленно оборачиваюсь и натыкаюсь на пронзительный взгляд рыжего. Боги! А он как здесь оказался?

— Я же обещал, что буду рядом, Мири. — Эдвард ободряюще улыбается, подходя ко мне, опускается на колени, обхватывает руку и обнажает печать. — Миранда Сиал, по праву крови, я освобождаю вас от долга жизни.

Предплечье обжигает краткой ослепительной болью, я охаю, на мгновение прикрывая глаза, а потом, придя в себя, с удивлением разглядываю чистую кожу без малейшего намёка на змею. Что, так просто?!

— Всё закончилось, Мири, ты свободна, — тихо произносит Эдвард, помогая подняться.

Меня качает, и он бережно подхватывать за талию, притягивая к себе.

Вот что мне делать? Стукнуть его или обнять? Я вся извелась из-за демонова долга, а он…

— Рыжий! Ты… — начинаю возмущенно.

— Знаю, — усмехается Эдвард, перехватывая занесенную кисть, и целует ладонь. — Прости, что не сделал этого раньше, — так искренне кается, что я сдуваюсь, как пудинг, вытащенный из духовки раньше времени.

Моя рука безвольно скользит вдоль тела, в то время как его пальцы нежно проходятся по щеке, ныряют в пряди волос и достают из переплетения длинную тонкую шпильку с крошечным серебристым глазком-жемчужиной.

— Как те, что были в твоей причёске в день нашей помолвки. Занятный артефакт, — невесело хмыкает рыжий. — Помогает не только услышать, но и увидеть, даже то, что не хочешь… Хотя твой, — он кивает в сторону мраморного Эссена, — не хуже.

Моё лицо горит. Не столько от магии Эссена, сколько от стыда. Боги, он всё видел…. Опять!