Сердце в подарок

— Убирайтесь из моей головы!

«Как скажешь, сладкая. Сладкая Мири…» — с тихим смехом Эссен исчезает, а я падаю на колени, кусая в бешенстве губы.

Я просто хотела помочь рыжему, просто хотела жить.

— За что? — восклицаю, истерично молотя ладонями по полу. — За что?

И сжимаюсь в комок.

Он понял… Понял, и теперь не отпустит… Такие не дают свободы. Ничего не дают. Только берут… Обманом, лаской, силой.

Нет! Не сдамся!

— Я не сдамся! — Скрежещу зубами. — Ни за что! Слышишь, Эссен?

Молчит.

Нужно смыть с себя этот день. Смыть воспоминания. Гастон, Эмма, Эдвард, проклятие, тьма, паук, Эссен — всё уйдет вместе с водой.

Отшвыриваю покрывало и, морщась, натягиваю платье. К демонам корсет, всё равно не зашнурую самостоятельно. Я даже не поняла, как стащила его без помощи.

Едва не отрываю шнур для прислуги. Вода, мне нужна вода. Много-много воды.

— Доброй ночи, лэди. — Знакомая горничная почтительно выжидает на пороге.

— Молли, кажется? — Та кивает. — Я хочу принять ванну. Немедленно.

Девушка едва заметно вскидывает бровь. Помню, помню. Её скорость напрямую зависит от количества золотых монет.

— Две, если справишься за двадцать… нет за десять минут.

Десять минут потерплю, хотя не уверена. Кожу вновь обдаёт потоком огня.

Все демоны бездны! Раздраженно сую руки в карманы платья и наматываю круги по комнате. Пальцы путаются в металлическом плетении.

Цепочка Клары! Совсем забыла! Интересно, для чего она?

— Ванна готова, госпожа, — Молли немного повышает голос, привлекая внимание.

— Хорошо. — Встряхиваюсь и прячу подарок. — Забери на комоде. Можешь идти…

— Но…

— Я справлюсь. Иди!

Горничная мигом испаряется, слышу только как осторожно прикрывается дверь, а после дробный перестук каблуков в коридоре.

Замок щелкает негромко. Я одна. Надеюсь.

Окно! Захлопываю раму и задвигаю щеколду.

Наконец-то стягиваю всё с себя и с наслаждением погружаюсь в воду. Эссен приказал не пользоваться силой. А вот демона ему под хвост!

Переключаюсь на магическое зрение. Жидкость едва заметно плещется, колышется, мерцает голубоватыми искрами.

Он что-то сделал с моей магией. Отравил ее, испортил.

Пусть я не могу исцелить себя от ран, но в состоянии очистить собственный источник. Просто слить его и набрать заново. Как кувшин из родника.

Я уже делала такое. Один раз. И мама была рядом… А сейчас я должна справиться сама.

«Это предложение?» — игриво интересуется Эссен в моей голове.

Невидимый ветер ерошит волосы на затылке, пускает мелкую рябь по поверхности.

— Нет, — огрызаюсь. — Это вызов!

Нужно только потерпеть.

Это больно. Очень больно. Тебя выворачивают наизнанку, прополаскивают словно грязную тряпку и выжимают досуха, до последней капли. Чтобы вновь наполнить.

Главное, не кричать…

«Что ты задумала?» — пламя свечей тревожно колеблется, отбрасывая причудливые тени на стены.

— Избавиться от вас, — отвечаю резко и впиваюсь зубами в жгут полотенца.

«Не смей!»

Поздно, Эссен, поздно.

Я открываюсь, позволяя воде проникнуть внутрь. Чистым, тёплым спасительным потоком с ненавязчивым тонким запахом цветов.

Совсем как в нашем саду летом.

М-м-м…

Острая боль пронзает раскалённой спиралью, методично закручивая витки от макушки до пальцев ног. Не думать о ней, не думать… Думать о саде…

О белых пушистых сугробах. В них так здорово падать навзничь, оставляя крылатый след… А потом, выстукивая зубную дробь, бежать греться к камину и пить горячий глинтвейн мелкими обжигающими глотками, смешно чихая от пряных трав…

М-м-м…

О дурманящем запахе сирени по весне. Когда кусты возле окон обильно усыпаны тяжёлыми лиловыми кистями… И так хочется найти счастливый, пятилистный цветок, торопливо съесть его и загадать самое сокровенное желание…

М-м-м…

О высоких раскидистых деревьях. Заботливо укрывающих густой мягкой тенью в полуденный зной. Увешанных спелыми плодами… Я люблю абрикосовое варенье: оранжевое, ароматное, с сочными кусочками внутри. И обязательно с орехами…

М-м-м…

О разноцветных листьях. Медленно и торжественно парящих в прозрачном осеннем воздухе… Когда собираешь их в огромные кучи, а потом швыряешь пригоршнями вверх, наслаждаясь вальсом красочных пятен: зелёных, коричневых, желтых, рыжих… Как волосы Эдварда.

Пожалуйста-а-а…

Ухожу с головой под воду, даже не задерживая дыхание. Не поможет. Ещё пара мгновений и всё кончится… Ещё чуть-чуть. Последний рывок.

Бо-ги!

Вцепляюсь в борта и вытягиваю себя из воды. Выплевываю полотенце, судорожно хватая ртом.

Ты справилась, Мири, ты — умница!

Больше никто не сможет воздействовать на меня. Никто. Даже Эссен, будь он хоть трижды великим магом. Старой Миранды нет. Её смыло водой.

«Глупая, глупая, девочка…»

Ироничный голос тает размытой дымкой, и я ожесточённо врезаю кулаки в воду, разбрызгивая фонтаны. Ещё! Ещё! Ещё!

Молочу, что есть силы, пока не понимаю, что грохот в ушах — это стук в дверь. Настойчивый и упорный. Демоны!

Вываливаюсь из ванны, натягиваю халат и шлёпаю босыми ногами по полу, оставляя лужи. Рывком открываю дверь и застываю на пороге.

— Что вы здесь делаете, лэд Тьер? Вы должны уже давно спать, — гневно шиплю, не в силах сдержать раздражение.

После тесного общения с Эссеном, я практически в каждом вижу врага. Хотя рыжий, торчащий в коридоре, выглядит совсем не опасно: встрепанный, сонный и такой милый.

— Я спал, лэди Сиал, — прикрывая зевок, Эдвард невинно хлопает ресницами, — но вы так громко стонали, что просто не мог остаться в стороне.

— Что?! Но как? Ваша комната в другом крыле.

— Уже нет. — Губы рыжего изгибает улыбка. — С сегодняшнего вечера мы — соседи.

— Лэд Тьер, вы спятили? Решили окончательно добить мою репутацию?

Да, звучит грубо, но сейчас я просто не в состоянии вести светские беседы после всего случившегося.

— А что такого? — Синие глаза недоуменно прищуриваются. — Вы — моя невеста. Не вижу ничего предосудительного в том, что хочу быть ближе.