Сердце в залоге

Домой они ехали в молчании. Поначалу Миша еще пытался как-то узнать ее впечатления от вечера, но Марина, и так вся сжавшаяся от необходимости ехать в автомобиле, или не отвечала, или отделывалась вялыми «да», «нет», «нормально». Так что в конце концов он сам почувствовал, что и его выдержка дает сбой.

Хотелось остановиться и встряхнуть ее. Просто заставить раскрыться. Объяснить ему, хоть намекнуть, что у нее в голове и как ему до нее достучаться? Как вернуть хоть частичку той Марины, какой она была раньше?

Однако не уверенный, что машина и ночная дорога – лучшая обстановка для подобного разговора, учитывая все, он всего лишь замолчал.

Не вязался разговор и по возвращении домой. Зато ощущалось какое-то напряжение, которое Михаил никак не мог преодолеть. Они молча зашли в дом, снова забыв о подарках, однако Михаил слишком устал, чтобы возвращаться. Да и Марина, казалось, не торопилась раскрывать коробки, так что он решил оставить их в машине до утра.

Включил свет в холле и тут же пожалел об этом – казалось, что все стало еще тяжелее: напряженность будто усилилась от освещения. И Марина будто ссутулилась, сжалась вся, словно старалась стать незаметней, меньше. Словно боялась этого света и того, что он делал ее видимой.

У Михаила из-за этого, кажется, начало дергаться веко. Он становился невротиком? Ну и к лешему! Он уже просто не знал, что делать и как выдержать это напряжение.

– Ты спать? – негромко поинтересовался Миша в спину Марины.

Она уже поднималась по ступенькам, все так же будто бы избегая света. И в ответ только кивнула, не поворачиваясь.

Он сжал пальцы, хрустя суставами. Хотелось обнять ее. Стиснуть крепко-крепко в своих руках. И не отпускать. Просто держать так, пока она не расслабится. Поцеловать…

Но Миша не был уверен, что такие действия являлись бы верными.

– Марина… - не зная, что хочет сказать, еще раз позвал он ее. Почти шепотом.

Она почему-то вздрогнула. И сжалась еще больше. Он не понял почему. Но все-таки она обернулась. И как-то настороженно посмотрела ему прямо в глаза. Они стояли на расстоянии двух шагов, а между ними словно бы протянулся яр. Глубокий, такой, что дна в темноте не видно. И это все давило ему на плечи, будто бетонной плитой.

– Да, Миша? – ее голос было едва слышно.

Кажется, они оба шептали.

Слова так и не нашлись. Все, что хотел бы ей сказать, что желал бы сделать – сомневался в целесообразности. А пустых и легких, ничего не значащих ободрений сейчас просто не мог выговорить. Потому Михаил просто покачал головой.

– Спокойной ночи.

Марина помедлила какое-то мгновение. А потом дернула головой, вроде бы кивнула:

– И тебе. Спокойной.

Больше ничего не добавив, Марина быстро юркнула вверх, в темноту второго этажа. А Михаил, ощущая какую-то загнанность и бессилие, растер лицо, взъерошил волосы и пошел в кабинет, на ходу снимая пиджак и расстегивая ворот рубашки. Он почему-то задыхался. Но решил дать ей возможность отдохнуть. Утро вечера мудренее. Возможно, завтра они наконец-то смогут все обсудить.

ГЛАВА 19

Однако спустя каких-то полчаса Михаил изменил свое решение. И даже не смог бы никому объяснить, что заставило его достаточно быстро преодолеть подъем на второй этаж и постучать в двери комнаты Марины. Возможно, та самая накопившаяся усталость; или напряжение, которое уже не было сил выносить; или состояние самой Марины, казалось, ухудшающееся с каждой минутой. Ее взгляд при пожелании ему «спокойной ночи» не давал Михаилу покоя, заставляя его нервно ходить из угла в угол все эти минуты.

Но ему никто не открыл. Миша постучал повторно, но и сейчас Марина не отозвалась.

– Марин! – сомневаясь, что она уже уснула, позвал Михаил через двери. – Можно, я зайду? Я хочу поговорить с тобой.

Ответом снова послужила тишина.

Это… вызвало недоумение и страх. Что-то действительно глубокое и сильное, Бог знает с чего, вдруг стянуло узлом все в груди, мешая сделать полноценный вдох. Все те опасения, что он испытывал на протяжении этих недель.

– Марина? – еще раз позвал он, уже открывая дверь, зная, что Марина не запиралась.

В комнате никого не оказалось. А вот из-за двери ванной слышался шум воды. Михаила отпустило. Ледяной комок за грудиной немного оттаял. Она всего лишь купалась. Наверное…

Усилием воли прогнав мысли о Марине в теплой воде и обо всем том, о чем действительно не следовало сейчас думать, он зажмурился и резко выдохнул. И видимо, потому, что все же не избавился от всех сомнений и опасений, так и не решил те вопросы, которые и заставили Михаила подняться к ней, он пересек комнату и постучал в очередную дверь.

– Марина?

Не задумываясь, зачем поступает именно так, Михаил повернул ручку двери одновременно с тем, как произнес ее имя. Может, решил, что из-за шума воды и преграды двери она его попросту не услышит. Так или иначе, но именно поэтому, видимо, его появление оказалось неожиданностью для Марины. А сам Михаил застыл у распахнутой двери, буквально уставившись на открывшуюся картину.

И это точно было не то, что он мог бы ожидать увидеть.

Марина, полностью одетая и совсем не мокрая, сидела на кафеле. Вода бежала из крана над умывальником. А перед Мариной ровным рядом стояли все баночки с назначенными ей за эти недели препаратами. Совершенно все. Даже те, судя по количеству, которые ей уже отменили. Каждая баночка была открыта, а все таблетки лежали перед самой Мариной разноцветной горкой.

Когда Михаил зашел, Марина вскинула голову и как-то растерянно посмотрела прямо на него. С такой опустошенностью в этом взгляде, что Михаилу уже и спрашивать ничего не надо было. Он тут же понял, что происходит. И все внутри скрутило снова таким холодом, таким страхом, уже пережитым однажды, что стало физически больно. И мелькнула глупая мысль: так ли чувствовал себя отец, когда у него сердце до операции «прихватывало»? Но Михаил все это сейчас отмел.

– Что. Ты. Творишь?! – рвано, резко и отрывисто гаркнул он, кажется, вообще впервые заговорив с Мариной в таком тоне. Тем более за последние месяцы.

Но сил держать себя в руках не осталось. Все, что давило неделями подряд - прорвало, и выдержка лопнула, разорванная этим страхом потерять Марину. Опять.

– Какого лешего?! – проревел Михаил, не дожидаясь ее ответа.

Что он, дурак, что ли? И сам понял. Подскочил к ней и, наверное, отвратительно контролируя свою силу, схватил Марину за плечи. Дернул, поднимая с этого пола, от этих треклятых капсул и пилюль.

Но Марина, удивив его, хоть это и казалось невероятным при таком шквале эмоций, все же ответила: