Сердце Забытых Земель

— Бездна Нотнавка — повторил я и невольно поежился — Мне надо подумать и…

— Если отправишься в путь прямо сейчас, то получишь в награду Лампу Отваги — артефакт станет твоим сразу же после выполнения моего поручения. По моим сведениям, артефакт обладает немалыми силами, что ой как пригодятся горстке рвущихся вперед авантюристов. Он способен защитить от монстров ваш полевой лагерь, способен высветить скрытые символы и невидимых тварей… я могу продолжать и продолжать перечислять его полезные свойства, но предпочту напомнить, что раз вы рветесь все дальше и дальше, то скоро на пути у вас встанут погруженные в мрак запертые Мерзозвонкие Врата, за которыми лежит настолько густая тьма, что огниво и кресало не смогут высечь даже жалкой искры, а самый добрый факел сможет лишь жалко тлеть, не освещая дальше вытянутой руки…

— Та-а-а-к…

— Ты согласен с предложением, Росгард?

— А второй артефакт? Крылья Дальры… — я спрашивал без особой цели, просто стараясь выгадать немного времени для обдумывания.

Хотя кого я обманываю — я уже согласен. Лишь бы на ногах удержаться, когда встану с кресла.

— Лебединые Крылья Дальры… их и еще кое-что я тоже готов предложить тебе. Но эту сделку мы обсудим позднее, Росгард… после твоего возвращения. Так что скажешь?

— Но почему именно сейчас?

— Потому что лишь в рассветное время там внизу появляется тот, кому я хочу через тебя передать выгодное предложение.

— Спуститься с Древа будет очень непросто, а я устал. Еще там эти монстры и…

— Ты спустишься быстро — заверил меня Фуунг и над его головой с гудением завис огромный шершень.

— И я очень устал — признался я — Еле мыслями ворочаю. Мы не спали почти сутки и…

— Тогда испей моей особой медовой браги, Росгард — зашипел золотой змей, растягивая губы в широкой улыбке — У нее особый эффект… и я добавлю в нее каплю своей крови…

Меня даже не передернуло. Я настолько устал, что не ощутил от этого наверняка коварного и чуток мерзковатого предложения вообще ничего. Просто вяло подумал, что тут явное недопонимание — ведь устала не моя цифровая оболочка, а настоящий «я», тот, что лежит сейчас в коконе в реальном мире. Но смысл спорить и переубеждать? Они настроены решительно. А мне настолько на все плевать, что я тоже настроен решительно. Поэтому я просто кивнул и спросил лишь одно:

— Сколько я буду спускаться в лапах шершня? Успею вздремнуть? Хотя бы четверть часа…

— Ты успеешь — кивнул Фуунг и глянул на Нуммуса как на старого сообщника по темным делишкам — Ведь он успеет, Дэммиур?

— Он еще как успеет — улыбнулся Нуммус и заглянул мне в глаза — Запоминай, что тебе надо будет сделать, Росгард Отважный. Запоминай хорошенько…

Я кивнул и погрузился в слух, одновременно включив запись. Не доверяю я своим ушам и тем более своему опустошенному усталостью разуму. В глаз попала прилетевшая откуда-то справа вспышка света. Поморщившись, я прикрыл глаз и глянул в ту сторону. Солнечный зайчик с помощью серебряного наруча в меня пустил медитирующий рыцарь Орбит. Заметив, что я обратил на него внимание, он прижал палец к краю стола перед ним и начал выводить невидимые буквы.

Н… о… т… н… а… в… к…

Бездна Нотнавка? Ну да — туда меня и отправляют. И я очень надеюсь, что Орбит не собирается мне писать о ней пространное сообщение таким вот способом — буква за буквой.

Его рука снова задвигалась и, сокрушенно вздохнув, я продолжил читать, одновременно вслушиваясь в четкие слова-инструкцию торговца Дэммиура Нуммуса.

К… в… вроде бы «а»…

Проклятье… кто-нибудь, пристрелите меня уже… Росгард хочет просто сдохнуть…

Глава 5

Глава пятая.

Если вдруг, вот просто вдруг, меня в будущем кто-нибудь спросит: а тебе приходилось пикировать в дышащую смертью пропасть верхом на шершне-самоубийце? — я с чистой совестью отвечу чистую правду — да, приходилось.

Хотя на самом деле гигантских шершней было четверо и верхом на их мохнатых холках мне удалось посидеть совсем немного. А остальное время они, отвесно не падая, а пикируя и изо всех сил при этом работая гудящими крыльями, подобно подсдутому мячику перебрасывали меня из лап в другие шипастые лапы, нанося при этом ужасные раны. Воздух свистел в ушах, все мелькало перед глазами, с каждой секундой становилось все темнее, а мы продолжали проваливаться в бездну. Я, прижимая к груди взятые с собой предметы, молчал и завороженно наблюдал даже не за происходящим вокруг, а за тем, что происходило прямо во мне — а там творилось всякое страшное. Каждый невольный бросок или удар шершня убивал меня — ну почти. Моя раздутая брагой и еще парой зелий жизнь скакала туда-сюда как бешеная! Вот удар колючей ноги пробивает меня в районе живота, я вишу пронзенной букашкой и здоровье падает в тартарары, как и я сам, но долетает лишь до половины и тут же взлетает до максимальных значений, чтобы опять обрушиться после нового тычка или броска. Спустя мгновение мы проходим через слой отравленного воздуха и экран заполняет десяток системных оповещений, здоровье опять улетучивается, но разогнанная до безумных значений регенерация не только восполняет его за секунды, но и заодно очищает меня от пяти мощных ядов, а бирюзовая кислотная влага бессильно пузырится на моем лице и руках, не в силах причинить вреда.

Это все медовая брага Фуунга Сладкоядого, сдобренная его ядом и… толикой его золотой крови. Я выпил предложенный мне безумный коктейль без малейших раздумий, и он оказался невероятно вкусным. А затем меня начало «раздувать» — жизнь и бодрость выросли в десять раз, мана увеличилась вчетверо, регенерации — все до единой — ускорились раз в двадцать. Характеристики скакнули втрое. Можно сказать, что среди своих уровней, я превратился в подобие Супермена. Никто из игроков малых и средних уровней попросту не сумел бы меня убить собственными силами — им попросту не нанести так много урона и в столь короткое время. Даже если почти убьют одним ударом, надо ведь еще нанести следующий — а за этот миг мое здоровье полностью восстановится, я очищусь от ядов и прочей гадости, а еще я сохраню кучу сил, чтобы бить в ответ.

Златоядная медовая брага Фуунга Золотое Гинкго… Это воистину эликсир богов.

Одна проблема — как оказалось, испить сей эликсир можно лишь раз в жизни, а действует он ровно четверть часа, если без крови Фуунга, а с ней двадцать пять минут.

Пятнадцать минут, чтобы ощутить себя всесильным существом… ну почти всесильным… но дай мне кто глотнуть его мне до проведенного Акмэром обнуления и… я даже представить не могу свою силу, ведь брага усиливает еще и все твои заклинания и боевые умения на семнадцать процентов.

А если дать глотнуть сего напитка такому бойцу как Черная Баронесса или Алый Барс?

А если его выпьет боевой маг Пылающая Злоба, владеющий целым арсеналом максимально прокачанных заклинаний? Да он в одиночку сможет вынести ко всем вальдирским чертям не меньше отряда крутых врагов!

А если по маленькому глоточку браги сделает какой-нибудь вступивший на тропу войны клан? Или этой чудесатой жидкости изопьет ватага отчаянных игроков разбойников, окруженных элитной стражей в дремучем лесу?

Да уж…

Не знаю насчет остальных, но я прекрасно понимаю почему здесь оказался заперт Фуунг Сладкоядый — он представляет собой настоящий источник всемогущества и ему никто не позволит топтать землю Большой Вальдиры. Ну я бы точно не позволил…

Размышлял я лениво и во время падения. Мне было тепло, хорошо и спать я не хотел абсолютно. Остроты ума не обрел, вялость осталась, навалилось пронзительное безразличие, благодаря чему я просто падал и падал вот уже минут так пять…

Первым вражеский удар сбил шерня, что как раз подхватил меня и рванул в сторону, надеясь избежать летящей на него раскаленной паутины. Насекомому уйти не удалось, но зато он успел отбросить меня в сторону, а сам через секунду превратился в сотню мелких дымящихся кусочков, оставшихся далеко вверх — мы двигались куда быстрее обычной скорости свободного падения.

Второй шершень погиб от удара светящегося щупальца — его задело едва-едва, но этого хватило, чтобы шершня… сплющило в тонкую лепешку, брызнувшую внутренним содержимым. Такое впечатление, что полосатый гигант угодил под гидравлический пресс.

Третий шершень совершил несколько головокружительных маневров, пронесся сквозь кольца медленно скручивающихся щупалец и вроде как толстенных корней, избежал попадания в растянутую во тьме раскаленную паутину, нырнул, уходя под висящие в воздухе пылающих отрубленных рук каких-то великанов и… со всего маху напоролся на ставшее видимым лишь в последний момент льдистое полупрозрачное лезвие, растущее из черного скалистого пика. Меня снова отбросило, четвертый и последний шершень бережно поймал, крутанул бочку и вошел в штопор, летя сквозь вертикальную каменную трубу, больше напоминающую издырявленную кишку, опутанную раскаленной паутиной. Там снаружи о камень бились щупальца, труба содрогалась и трещала, над нами что-то рушилось, а мы, выправившись из штопора в пике, добавили скорость и… очередное лезвие рассекло моего крылатого коня пополам, едва не располовинив и меня, растянувшегося на его холке. Остаток шершня кувыркнулся, перехватил меня лапами, щелкнул на прощание залитыми кровью жвалами и швырнул меня вниз. Падая спиной вниз, я махнул ему на прощание рукой и успел увидеть, как его бравые остатки накрывает брошенная кем-то многоногим раскаленная паутина. Вспышка… и я остался в полном одиночестве, продолжая падать в густом тумане.